Катрин Корр - Либерти

– И ты думаешь, что он занимался чем-то другим той ночью?

– Я в этом уверена, – отвечаю я, поделившись с Валери своими мыслями. – Вы не помните, его лужайка в то утро была уже в том состоянии, каком находится сейчас? Без вырытых ям и кучек земли?

– Затрудняюсь ответить… Я как-то не приглядывалась. Но, к чему ты клонишь?

– К тому, что если в то утро, перед кончиной Салли-Малли, его участок был таким идеальным, как сейчас, значит ночью у него просто не могло там быть никаких дел, как он меня уверял.

– Тогда, что же он делал в перчатках ночью?

– Это я и пытаюсь понять. Но в земле он точно не рылся.

– А что насчет тех двоих, что пробежали мимо вас? Ты точно не видела их лиц?

– Нет, Валери. Было очень темно, да и огромная ручища Эрика мне половину лица закрыла! – фыркаю я. – И я точно слышала, как Салли-Малли просила кого-то не трогать её.

– Ничего не понимаю… Неужели ты думаешь, что её… Ты думаешь, что это сделал Эрик?!

– Валери, я уже не знаю, что и думать! Он подозрительный и ещё эти перчатки… Хотя, – я призадумываюсь, стараясь детально вспомнить ту ночь. – Эрик не мог причинить ей вред в тот момент, когда Салли-Малли звала на помощь, потому что спустя пару секунд сбил меня с ног и потащил в те ужасные кусты! Рядом с ней был кто-то другой.

– Но это не значит, что он не мог сделать чего-то похожего, после того, как вы разошлись, – задумывается Валери.

– Я об этом не подумала…

И тут она начинает весело хохотать, вводя меня в ступор.

– Вам смешно?

– Конечно! – заливается она. – Доминика, я ведь это предположение в шутку сказала! Эрик очень хороший и порядочный молодой человек, уверяю тебя.

– Откуда вам знать?

– Милая, он живет здесь уже третий год. Поселился незадолго до смерти моего Германа.

– Вот так аргументы!

С терпеливой улыбкой Валери вздыхает.

– Они вместе чуть ли не каждый день на рыбалку выезжали, он оставался ужинать у нас, да и вообще – Эрик и мухи не обидит. Я уверена, что заметив тебя той ночью у дома Салли-Малли, он просто вышел, чтобы узнать, какого лешего ты там делаешь.

– Ага, и в кусты меня затащил просто так, а перед этим решил надеть чистые рабочие перчатки!

– Возможно, он и впрямь занимался какой-то не сильно грязной работой по дому. А в кусты… Ну, может, ты понравилась ему?

– Валери!

– Да, Доминика? – веселится она.

– Я ведь на полном серьезе пытаюсь говорить с вами. В дом Салли-Малли проник какой-то человек, я своими глазами видела! В бинокль, который мне любезно одолжила Лорен. Я не знаю, был ли там тот другой, который потом побежал, но вот первый…

– А ещё Дона и Генри Джонс, – перебивает меня Валери с улыбкой. – Послушай, Доминика, офицер Лукас сказал, что Салли-Малли умерла во сне. У неё просто остановилось сердце, так бывает. А всё то, что случилось той ночью – лишь совокупность необъяснимых обстоятельств и причин, о которых нам никогда не узнать. Лучше присмотрись к Эрику с иной стороны, – подмигивает она игриво, – мне кажется, что из вас получилась бы прекрасная пара.

Ну, конечно.

Обязательно.

Я к этому лжецу так присмотрюсь, что весь остров потом будет охать и ахать от шока, ведь, кем бы на самом деле не оказался этот красавчик, он непременно поразит всех своим истинным лицом.

Со дня таинственной кончины Салли-Малли проходит два дня. И хотя загадочность этого прискорбного события вижу одна только я, многие из нашей немногочисленной группы по йоге придерживаются задумчивого молчания, стоит мне только хотя бы коротко намекнуть на связь Эрика со всеми любимой старушкой. То, что Валери поделилась со своими подругами моими подозрениями, ничуть меня не смущает, поскольку этим четверым, связанным крепкой дружбой женщинам, я доверяю. Возможно, что единственным человеком, хотя бы чуточку поддерживающим мое мнение, по-прежнему является Дина. Она, конечно, тоже помалкивает, но я вижу в её глазах закравшееся сомнение насчет порядочности и непревзойденности Эрика.

– Мистер Джонс, выше голову. Тянемся подбородком к солнцу.

Кстати, этот дедуля тоже вызывает подозрение. Не могу понять, что именно настораживает меня, но этот усатый мужичок тот ещё кабель! Я уже второй день наблюдаю за тем, как его глаза не отрываются от пышной попы Саши, что занимается прямо напротив него.

– Мистер Джонс, – снова обращаюсь я к нему мелодичным голосом, – закройте глаза, чтобы вас ничего не отвлекало.

Только подумать! Стоило его жене уехать, как он тут же принялся визуально блудить. Помню, каким несчастным он был в ту ночь, когда разъяренная Дона с битой в руках надвигалась в нашу с Эриком сторону. У бедняги даже голосок вздрагивал. А тут поглядите, каков павлин!

Когда занятие подходит к концу, я хлопаю в ладоши и благодарю каждого за это чудесное утро. Все принимаются собирать свои коврики, протирать полотенцами влажные от пота лица. И только Генри Джонс в своих облегающих голубых лосинах (где он только такие взял?!) делает вид, что скручивает коврик, а на самом деле сидит на траве и пялится на задницу Саши.

– Девочки и Генри, – обращается ко всем Валери, – что скажете, если сегодня на прощальном вечере, который устраивает Нелли, я приглашу мистера Уэлша в нашу группу?

– Отличная идея! – поддерживает её Дина. – Бедняга замкнулся в себе. Страшно переживает кончину Салли-Малли.

– Конечно, Валери! – соглашаюсь я. – Наши занятия отвлекут его от неприятных мыслей и пойдут ему только на пользу.

– Тогда, поговорим с ним сегодня вместе, хорошо? Вчера Нелли заходила к нему днем и говорит, что он совсем поник. Если бы вечер не был посвящен Салли-Малли, он бы не согласился прийти.

– Здорово! – восторженно заявляет Лорен. – Теперь нас будет на одного человека больше! Теперь будем обращаться друг к другу «девочки и мальчики», а не «девочки и Генри».

– Не уверен, что старик Уэлш согласится, – со смешком бросает Генри. – Возраст у него не тот, чтобы ноги задирать.

– Кажется, ты, Генри, младше его всего-то на четыре года, – усмехается Саша, наконец, повернувшись к нему.

– Я крепче и выносливее. А он, прямо говоря, переваренная сосиска в этом плане. Если пополам согнуть, то в середке треснет.

– Боже, какие сравнения! Раз уж ты заговорил о сосиске… Если мистер Уэлш наденет обтягивающее белье на занятие, а я почему-то уверена, что так и будет, учитывая его страсть ко всему облегающему, – забавляется Саша, – то мы все в очередной раз поразимся размерам его выпирающей сосиски.

– Которая, между прочим, готова ринуться в бой! – поддерживает её Дина. – Видела я как-то раз, как эта сосиска увеличиваться стала, когда мы на пляже в прошлом году эстафету устраивали!

– Точно-точно! – смеется Лорен. – Я ещё тогда подумала, а мистер Уэлш очень даже ничего!

– Фу, господи, хватит! – фыркает Генри Джонс, не в силах терпеть женскую болтовню. – Уэлш – беспомощный старикан, а вы тут удумали сказки напевать.

– Какие сказки, Генри? – продолжает забавляться Дина, изображая серьезность. – Слышала я краем уха, как однажды из его дома доносились женские стоны… Николас Уэлш – завидный любовник, так что перестань нести чепуху про его беспомощность! Лучше скажи, когда твоя Дона вернется? Может, она с нами будет заниматься?

Стоило только упомянуть имя его «любимой» жены вслух, как Генри Джонс тут же испарился.

– Боже, и куда настоящие мужики подевались? – бормочет себе под нос Дина, когда мы дружно смотрим на удаляющегося Генри.

– Может, такие властные и опасные женщины, как Дона, убивают в них всю мужественность? – предполагает романтичная Лорен.

– Ну, да, эта бой-баба держит его в ежовых рукавицах, – соглашаюсь я. – С битой ночью шастает в поиске его любовницы, которой нет и не может быть.

– Почему не может?

– Потому что это чертовски опасно! Она же всё время начеку. Да и трусливый Генри не способен пойти на риск.

– Типа тайком ночью выползти из-под тяжеленной руки Доны, чтобы пять минуток поразвлечься со своей любовницей в кустах? Кстати, – забавляется Саша, – это не ты ли, случаем, та самая…как же…

Я уже понимаю, что она хочет сказать и помогаю:

– Рогатка кривоногая.

– Точно! Не ты ли та самая рогатка кривоногая, с которой Генри изменяет своей Доне?

– Очень смешно. Я чуть в штаны не навалила, когда она с битой к кустам подбиралась. Уверяю вас, Генри ни за что не осмелился бы завести кого-то на стороне с такой мегерой. Этой Доне просто не чем заняться, кроме как мужа своего дрессировать и людей пугать.

– Не думаю, что в тот момент ты боялась так сильно, как пытаешься нам показать, – воркует Лорен. – Рядом с тобой был настоящий мужчина, который ни за что не позволил бы кому-то причинить тебе вред. Только поглядите на эти мышцы…

И вот мы снова вчетвером таращимся на подошедшего к своему бассейну Эрика. Даже отсюда я вижу, как солнце играет с его крепкими мышцами, как загорелая кожа светится от влаги… Он ныряет в прозрачную голубую воду и кажется, будто эти продолжительные секунды, что его нет, никто из нас не дышит, предвкушая его фееричное появление на каменистом бортике.

– Сказочный, – протягивает Саша.

– Обольстительный, – воркует Лорен.

– Мужественный, – шепчет Валери.

– Сексуальный, – вздыхает Дина.

– Лжец, – добавляю я и все тут же поворачивают ко мне головы. – Что? Я не отрицаю, что он сказочный, обольстительный, мужественный и сексуальный лжец.

– Кое-кто просто втрескался по уши и не желает этого признавать, – смеется Лорен. – Мой тебе совет, развлекайся, пока развлекается. И трахайся, пока трахается!

– Отличный совет, – хмыкаю я. – Но для этого я, пожалуй, выберу кого-нибудь другого.

– Только поглядите, какое тело…

– А вас не смущает, что здесь делает человек, который мог бы плавать на собственной яхте по всему земному шару и быть лицом какого-нибудь известного бренда? – спрашиваю я. – Он что, решил прожить на этом острове всю свою жизнь?