А Эрику я не доверяю.

Шорты, красная льняная рубашка с завязками по бокам, сандалии – я готова! Волосы распускаю, чтобы они обрамляли мое лицо и делали его визуально у́же, чем есть на самом деле. На ресницах тушь, на скулах – легкий румянец. Мои загорелые ноги светятся от легкого лосьона с частицами перламутровой крошки, а губы пропитаны клубничным бальзамом с легким розоватым оттенком.

– Отлично выглядишь, дорогая! – говорит мне Валери, когда я спускаюсь на первый этаж. – Не забудь баллончик! Он на полке в прихожей.

– И вы туда же! Ничего я брать не буду.

– Дорогая, я, конечно, не думаю, что Эрик… – Валери замолкает и с заметной неловкостью кусает щеку. – Послушай, мне кажется, что я знаю Эрика. И он хороший. Но после того, что ты рассказала… Что в его доме хранится оружие и паспорта… Пожалуйста, возьми баллончик. Так, на всякий случай. Я уверена, что он не понадобится тебе, ведь это же «Либерти»! – смеется она. – Но… На всякий случай.

– Ладно. – Подхожу к деревянной полке и засовываю баллончик в задний карман. Хорошо, что он узкий и короткий, иначе моя попа в джинсовых шортах смотрелась бы не так соблазнительно. – А вы почему не собираетесь к Нелли? Или решили не идти?

– У меня голова болит, я лучше полежу у бассейна и посмотрю на звезды, – слабо улыбается мне Валери. – Возьму с собой плед. Если вдруг ты обнаружишь меня на лежанке спящей – не буди, пожалуйста. Мне так нравится просыпаться рано утром и понимать, что я уснула на свежем воздухе.

– У вас часто болит голова, да?

На этой неделе Валери слишком часто жаловалась на головную боль. Я несколько раз видела, как она принимала несколько таблеток за один раз, но для чего они – спросить постеснялась.

– Случается, – отмахивается она. – Кстати, я тут после нашего с тобой разговора о моей бабушке, полезла в коробку со старыми фотографиями и пересмотрела их все. У меня из головы не выходило то зеркальце с рубином… Я совершенно забыла, какой формы оно было, представляешь? – Валери смеется с заметной грустью в сверкающих глазах. И отчего-то мне становится неспокойно на душе. – Оказалось, что круглое. Я почему-то думала, что квадратное. Иногда так хочется вспомнить всё из детства… Но, увы, не получается.

– Когда я вернусь, покажете мне фотографии?

– А ты хочешь?

– Конечно. Интересно посмотреть на старинное зеркало с рубином, – загадочно улыбаюсь я. – Ну, и на вас, разумеется, маленькую девчушку.

Валери смеется и провожает меня до двери.

– Будь осторожна, хорошо?

– И почему я сейчас чувствую себя шестнадцатилетней девочкой, которую мама не хочет отпускать на свидание со старшеклассником?

– Как это мама не хочет?! Беги, дитя мое, наслаждайся жизнью, танцуй, целуйся, веселись! Но не забывай, что нужно предохраняться! Как в постели, так и вне её.

– Валери!

– Ладно тебе! – веселится она, буквально повиснув на двери. – Просто, будь осторожна и если что – кричи!

– Ага. Спасибо. Всё, пока! – машу я на прощание.

– Надеюсь, что будешь только от наслаждения!

Господи боже, опять одно и то же.

* * *

Когда я подхожу к пирсу, Эрик пожимает руку какому-то мужчине на прощание и расслабленной походкой движется в мою сторону. На нем темные легкие штаны и свободная футболка с изображением Микки Мауса. Я в который раз поражаюсь удивительному сходству с известным киноактером и думаю, что раз на острове имеется свой Том Харди, то какой-нибудь двойник Леонардо Ди Каприо уже не вызовет у меня такого удивления.

– Веселая футболка! – кричу я ему.

Эрик растягивается в довольной улыбке и здоровается со мной, когда мы останавливаемся друг на против друга.

– Не на свидание же собирался, чтобы при параде быть, – пожимает он плечами.

– Мне нравится.

– Мой внешний вид или то, что у нас не свидание?

– Твоя футболка, – уточняю я с улыбкой. – Ну, и второе, разумеется.

– Разумеется! – со смешком повторяет он и оглядывается.

– Так и что дальше? Куда идем?

– Пойдем вдоль пляжа, – сообщает Эрик и медленно разворачивается на пятках. – Через сорок минут станет темно и мы как раз придем к Эрни.

– Эрни?

– Небольшой и единственный на острове ресторанчик с вкуснейшими морепродуктами. Это не свидание, просто я очень голоден, – усмехается он.

– Почему же ты не поужинал дома?

– Так меня дома и не было. Первую половину дня я провел на «Лав», закупался продуктами на следующую неделю. Судя по прогнозу, дожди придут чуть раньше. А потом отправился на рыбалку.

– Любимое занятие?

– Одно из.

– А что же ещё?

Эрик поворачивает ко мне голову и я чувствую, как мои щеки моментально становятся пунцовыми. То ли присутствие мужской энергии рядом, то ли свежий вечерний воздух и прекрасный вид на расстилающийся спокойный океан так действуют на меня, что даже ноги как будто заплетаются, точно я пропустила пару бокальчиков вина.

– Мне нравится готовить.

– Так, ты кулинар?

Вспоминаю домашнее печенье, что вчера так вкусно пахло в его доме.

Эрик улыбается и пожимает плечами.

– Просто нравится готовить. Если вдруг нам всё же понадобится устроить свидание, то я непременно приготовлю что-нибудь интересное.

– Не думаю, что это когда-нибудь произойдет.

– Я тоже.

– Я правильно понимаю, что все твои занятия здесь заключаются в рыбалке, готовке и облагораживании своей придомовой территории?

– Доминика, мы ещё не так близко знакомы, чтобы я мог поделиться с тобой всеми своими увлечениями.

– Они что, какие-то ужасные? – стараюсь я улыбнуться.

Но Эрик игнорирует мою типа-шутку и резко переключается на другую тему:

– Почему у тебя такое экзотическое имя? Ты ведь из России.

– Тебя это веселит?

– Ни в коем случае. Просто у меня много знакомых из России и я как-то привык к Катям, Ленам, Ольгам и Ирам.

– Они все были твоими девушками?

Эрик смеется, а потом снова поворачивает ко мне голову, ожидая ответ.

– Моя мама с самого детства грезила о жизни в Европе или Америке и ей, видимо, претили простые имена. Не знаю. Во всяком случае, так моя тетя говорила. Меня редко называют полным именем. Чаще просто Ника.

– Доминика мне нравится больше.

– А мне как-то всё равно. Главное, чтобы людям комфортно было.

– Так… Твоя мама осуществила свою мечту?

– Да, она уже несколько лет живет в Америке. Благополучно вышла замуж.

– Вы с ней не близки, верно?

Теперь я смотрю на Эрика и демонстративно сощуриваю глаза.

– С чего ты взял?

– Ты говоришь о ней коротко и отстраненно, словно больше и не знаешь что сказать.

– Так и есть. Когда мы жили вместе, она постоянно где-то пропадала и большую часть своего детства я провела в доме тети. Мама только прибегала, приносила мне какую-нибудь игрушку и тут же махала рукой, обещая, что скоро вернется. А потом она улетела к своей мечте и больше не возвращалась к нам. Мы редко общаемся по FaceTime, а если и случается, то разговор длится не дольше пяти минут, ведь мы совершенное не знаем, о чем говорить друг с другом.

– Тебя это огорчает?

Так, кажется у меня была совершенно иная цель. Не я должна была рассказывать о себе, а исключительно Эрик!

– Почему ты здесь? – спрашиваю я. Надеюсь, ему понятно без лишних объяснений, что больше о наших с мамой взаимоотношениях я говорить не хочу.

– На «Либерти»?

– Угу.

Эрик усмехается.

– А почему бы мне не быть здесь?

– Земля огромная и мест, куда можно отправиться уйма. Но ты здесь. Почему?

– А тебя что-то смущает?

Его вопрос на вопрос начинает меня подбешивать.

– Мне просто интересно, – сквозь зубы отвечаю я.

– Оглянись, Доминика, – с улыбкой говорит Эрик, – вокруг настоящая сказка. Нет машин, нет суеты, нет никакой причины беспокоиться о чем-либо. Просто живешь и наслаждаешься каждым днем.

– Раньше у тебя было много причин для беспокойства?

– Не мало. Как и у всех.

– Если мужчина в столь молодом возрасте переезжает на остров, отказываясь от всех благ цивилизации, значит на то есть очень весомая причина, – комментирую я с легкой улыбкой.

– Благ цивилизации? Это каких таких?

– Роскошные машины, собственное жилье в самых разных странах мира, широкий ассортимент красивых женщин…

– Ого! – смеется Эрик. – Ассортимент значит.

– Ну, а как ещё!

– Ладно, я понял.

– На «Либерти», кроме роскошного жилья и этой дорогостоящей уединенности, нет ничего из того, к чему стремится большая часть людей. Тебе чуть за тридцать, а не пятьдесят, когда уже осточертело стоять в пробках, мириться с изменами любимого человека и жить в мире, где каждый пытается обогнать друг друга и в чем-то преуспеть. Люди бегут сюда за покоем и тишиной, – заканчиваю я, понизив голос. Наши глаза встречаются. – Разве нет?

– Ты очень наблюдательна.

– Это не ответ.

– Мне нечего добавить к твоим словам. Разве, что об ассортименте женщин.

– Хоть что-то, – буркаю я.

– Почему ты думаешь, что мои «чуть за тридцать» не позволяют мне хотеть находиться в этом, как ты сказала, дорогостоящем уединении?

– Потому что люди сейчас другие. Большинство стремится к популярности, к богатству, к возможности быть выше и умнее других. Современные технологии позволяют прославиться в считанные секунды, а информационным поводом может стать какая-нибудь малолетняя девица, заявившая на камеру, что её якобы изнасиловал одноклассник. Из этой, казалось бы, ужасной и болезненной истории раздувают многочасовые телешоу, каналы предлагают главным её участникам большие деньги только за то, чтобы они появились в их студии. И в итоге выясняется, что девочка оклеветала мальчика, что на самом деле её поведение оставляет желать лучшего, а спустя пару лет появляется информация о том, что жертва вымышленного насилия стала одной из самых молодых и успешных дизайнеров страны и очень скоро выйдет замуж за какого-то пузатого чиновника, ибо это любовь с первого взгляда.