– Договорились? – уточняет он тоном, которому страшно пойти наперекор.

– И всё? – бросаю я самоуверенно.

Вообще-то, я до чертиков напугана и злюсь на свою чрезмерную болтливость. Там на пляже Эрик притворился милашкой, которому я тут же раскрыла свои карты. Но теперь… Теперь всё будет иначе. У меня получится…

– Что «и всё»? – рычит он.

– Думаешь, мне причинит боль твой пустой треп обо мне?

– Солнышко, я видел, как ты ведешь себя с Валери. Ты благодарна ей, – шепчет он прямо в мое лицо. – Ты ведь очень добрая девочка и меньше всего на свете хочешь навредить доброй женщине, которая помогла тебе сбежать сюда от повседневных проблем. Чтобы понять это, не нужно отличаться чрезмерной наблюдательностью. Ты просто очень открытая и предсказуемая. Тебя можно прочесть от корки до корки и при этом, пару раз вздремнуть от скуки. Не обманывай себя.

Чт…

Что эта козлина сейчас сказала?! То есть я – открытая книга? Да настолько скучная и предсказуемая, что в сон клонит?!

Нет, я, конечно, знала, что мужики те ещё засранцы! Они изменяют, лгут, но чтобы вот так… Вот так дерзко… Да ещё и со злой насмешкой!

Мне едва хватает сил, чтобы не свалиться на землю и биться в конвульсиях от нехватки воздуха. Черт! Я просто…

Я в бешенстве!

Господи, кто бы знал, насколько это адский труд – улыбаться и делать вид, что тебя вообще не колышет чье-то мнение.

– Ты серьезно? Угрожаешь мне какой-то жалкой сплетней? Будь ты пожестче, я бы, возможно, и купилась на этот трюк, но… – нарочно качаю головой, будто оцениваю его видок. – Я и впрямь была дурой, раз купилась на эту твою напускную опасность. Жаль, очень жаль, Эрик. Ты меня разочаровал.

– Интересно, а чего ты ожидала? Что я стану избивать тебя что ли?

– Нет, но хотя бы чуть-чуть продемонстрируешь свою силу. Например, заведешь руки мне за спину и этим своим рычащим шепотом припугнешь, что мол, так и так, Ника, ты ведешь себя очень плохо. И если ты не перестанешь подозревать меня во всех смертных грехах, то я проберусь незаметно в твою спальню, – говорю я всё тише и медленнее, нарочно дыша ртом, чтобы горячий воздух щекотал его шею, – поглажу твои волосы, а потом применю особый трюк и задушу тебя. Все будут думать, что ты умерла во сне, и даже самый опытный судмедэксперт не определит истинную причину. Как и в случае с Салли-Малли. И я буду дальше жить себе поживать на этом острове, улыбаться и убивать женщин, которые мне не нравятся.

Эрик тихонько дышит и не шевелится. Согласна, произносить последние слова было очень рискованно, но я уже держу наготове баллончик за спиной. Если он только вздумает причинить мне вред, я незамедлительно выпущу струю едкой жидкости ему в лицо.

– Значит, ты действительно обвиняешь меня во всех смертных грехах?

– Может не во всех, но в самых страшных точно.

Эрик усмехается и склоняет голову на бок. И пока я злюсь на это его злое веселье, он резко хватает меня за кисть и разворачивает к себе спиной, а баллончик… Будь он проклят! Со стуком падает о плитку.

– Надо же, – усмехается он злостно прямо мне в шею, а потом толкает ногой баллончик и тот летит на траву, – ты и впрямь с приветом! Ещё и перцовый баллончик с собой притащила. – Эрик крепко сжимает мои кисти и легонько касается губами моего уха. Я чувствую, как мое тело задрожало, как предательское тепло внутри стало стекать жидким мёдом к ногам. – Доминика, поверь, мне ничего не стоит, сделать так, чтобы тебя вышвырнули. Мне очень нравится Валери, но мое спокойствие и моя жизнь куда дороже. Поэтому, либо кончай с этими своими играми в детектива, либо собирай вещи и жди, когда к тебе нагрянет полиция и обозленный остров.

Я не верю, что Эрик способен так поступить, но и верю одновременно. Мне сложно сказать, блефует он или говорит правду, ведь я совершенно не знаю его. Он с самой первой встречи показался мне странным, а всё то время, что мне удавалось хоть немного понаблюдать за ним, я боролась с самыми противоречивыми мнениями и эмоциями, которые он же и порождал. И сейчас, продемонстрировав мне свое напыщенное хладнокровие, Эрик лишь подкрепил веру в свою нечестность.

– Мне больно, – шепчу я, сделав вид, что очень хочу освободиться, но у меня совершенно нет на это сил. – Отпусти меня, пожалуйста.

– Пообещай мне, что теперь ты будешь вести себя, как очень хорошая девочка? – рычит Эрик.

Господи, я – идиотка. Только сейчас я понимаю, насколько это возбуждающе: прижиматься к мужчине спиной и понимать, что не сможешь быть сильнее.

– Я и так очень хорошая девочка, – шепчу я. – Мне очень больно, Эрик.

– Ты же хотела, чтобы я сделал это, – самоуверенно бросает он. – Наслаждайся, солнышко.

Слава богу, его дурацкое веселье отрезвляет меня. Мне всё ещё кажется, что эта его холодность – напускная. А может быть, я просто надеюсь, что тогда на пляже Эрик хоть немного был со мной честен. На самом деле, мне этого действительно хочется.

Набираю в легкие теплый воздух и внезапно какая-то мошка проникает в мой нос. Я начинаю брыкаться, потому что нос ужасно чешется и прошу Эрика отпустить меня, а он лишь крепче сжимает мои руки.

– Давай, давай! – забавляется он. – Ты же этого хотела, чтобы я…

– Эрик, пожалуйста! – молю я, чувствуя, что вот-вот начну чихать, потому что эта мелкая тварь невыносимо щекочет внутренности моего носа. Я всхлипываю и резко выдыхаю носом, стараясь избавиться этой проклятой гадости. – Хватит!

И Эрик вдруг отпускает мои руки. Я накрываю лицо, прижимая пальцы к крыльям носа и дышу так громко, словно мне заблокировали дыхание на несколько минут.

– Доминика! Доминика, прости меня, я не хотел…

Чертова букашка! Лишила меня возможности быть рядом с мужчиной, от которого веет сексуальной му…

Что?

– Прошу тебя, успокойся… – говорит и говорит Эрик, пытаясь удержать меня на месте осторожным прикосновением к плечам.

Я замираю, а потом нарочно всхлипываю. Просто, чтобы убедиться.

– Прости меня, я не думал, что держу тебя крепко… Доминика?

Матерь божья, да он же чертовски мил! Я была права! Черт возьми, я права! Эрик лишь демонстрирует свою холодность, на самом деле он не такой говнюк, каким хочет казаться. Мне, по крайней мере.

– Взгляни на меня?

Я медленно опускаю руки и ещё раз для виду всхлипываю. Эрик тяжело вздыхает и виновато опускает голову.

– Извини, пожалуйста. Сильно болит? – Он осторожно касается пальцами моих запястий.

– Есть немного.

Эрик снова вздыхает и бережно берет меня за руки. Я снова чувствую, как пьянею от его теплых прикосновений.

– У тебя такая нежная кожа, – шепотом говорит он. – Пожалуйста, не плачь, Доминика.

Всхлипываю.

А потом вновь поддаюсь чарам его волнующего голоса и силе мужской энергетики.

– Всё нормально. Просто… Не делай так больше. Меня задели твои слова, насчет моей открытости и предсказуемости, что я стала нести какую-то ерунду.

– Не буду. – Эрик, вздыхает. А потом, точно по щелчку, возвращает себе пугающий рычащий шепот и напыщенную самоуверенность. – Но лишь в том случае, если ты перестанешь играть в детектива, Доминика. Мы можем дружить, можем даже стать ближе, – усмехается он. – Но если ты вздумаешь продолжать, я буду действовать, как и говорил. Поняла меня?

– Какой же ты…

– Поняла меня? – жестко повторяет он, сжав мои кисти.

Опять надул.

Боже, Доминика, хватит верить его актерской игре! Я заставляю себя покорно согласиться с его словами, но гордость, что вдруг потеряла всякий страх, не позволяет мне даже кивнуть в ответ. Вместо этого, во мне расползается раздражение и желание уделать его точно так же: неожиданно и дерзко! Чтобы в следующий раз хорошенько задумался насчет моей предсказуемости!

Когда воздух сотрясает очередная волна недовольного рычания, я тянусь вперед и легонько касаюсь его колючего подбородка губами. Напряжение Эрика в ту же секунду спадает и он, явно поразившись такому повороту событий, тихонько вздыхает.

– Пожалуйста, – шепчу я, покрывая осторожными поцелуями нижнюю часть его лица, – не будь таким грубым со мной.

– Я вовсе не груб, Доминика, – тихо отвечает мне Эрик. Он дышит приглушенно и прерывисто, а его руки медленно разжимают мои кисти.

Я тоже умею играть и притворяться. Не на ту напал, киллер!

– Зачем ты делаешь это? – спрашивает он.

– Делаю что?

– От того, что я безумно хочу тебя, суть не меняется. Ты должна…

– Тсс… – шепчу я, намеренно коснувшись его губ своими. – Здесь так тихо и мы так близко друг к другу. Пожалуйста, скажи мне что-нибудь другое. Давай, забудем о том, что ты очень плохой и опасный парень, который может совершить много всего нехорошего. Просто побудь здесь со мной.

Эрик отпускает мои кисти. Я тут же провожу пальцами по его твердому торсу и завожу руку за спину.

– Ты пытаешься соблазнить меня? – хмыкает Эрик коротко.

Я чувствую, что его тело неподвластно голосу разума. Наверное, ему ужасно хочется вновь гаркнуть на меня, но взрывоопасные процессы в организме чертовски мешают. Собственно, как и мне, но я стараюсь держать ситуацию под своим контролем. Помню, одна героиня бразильского сериала, который без конца смотрела моя тетя, всё повторяла, что оставить мужчину безоружным может женщина, завладевшая его телом. Иногда нужно быть хитрой и шепчущей на ушко змеей, чтобы добиться желаемого.

– Соблазнить? Что ты. Я просто повинуюсь голосу своего тела.

– И чего оно хочет?

Теперь я по-настоящему целую Эрика, чувствуя, как его ладони сжимают мою талию. Можно, конечно, предположить, что своими активными действиями я подтолкну его к более смелым шагам, но его настороженность никак не желает исчезать. Эрик как будто сам удерживает себя и я пока не знаю, хочу ли, чтобы эти воображаемые цепи на его руках разорвались.

– Доминика…

– Эрик, пожалуйста, – шепчу я. – Хотя бы на несколько минут побудь другим… Я не хочу бояться тебя хотя бы это короткое мгновение.