Черт, эти плечи. Это было странное влечение для меня. До Кэтрин я всегда фокусировался

на тех частях женского тела, которые привлекают всех мужчин: сиськи, ноги и попка. У

Кэтрин с этим было все более чем в порядке, но было что-то соблазнительно живописное

в контуре ее плеч. Может быть, дело в освещении, и я смотрел на нее под абсолютно

другим углом, чем ранее на других женщин.

Интересно,  когда в последний  раз ее таким образом касался мужчина? Это была

тема, которую она никогда не поднимала в переписке; вопрос, который я никогда бы не

задал.

Мне было интересно, когда она в последний раз так легко засыпала с мужчиной.

Определенно, в ее прошлом было что-то, что заставляло ее держать мужчин на расстоянии

от себя. Но я не знал, насколько ужасным это было. Что бы это ни было, однозначно оно

не повлияло на ее сексуальное желание.

Когда мне стало понятно, что она крепко уснула и что я не смогу сомкнуть глаз ни

на секунду, тихонько выбрался из постели, стараясь не побеспокоить ее.

Ее спальня была погружена в абсолютную темноту, лишь блеклый огонек монитора

компьютера   давал   легкое   освещение.   На   заставке   было   слайд-шоу   из   фотографий

различных  тропических  пляжей  мира. Они  выглядели  как  профессиональные  фото, ни

одного сделанного ею, и она никогда не упоминала о том, что много путешествовала в

своей жизни. По большому счету она никогда не распространялась о своей жизни до 18

лет.   Если   бы   я   не   был   так   занят,   пытаясь   оградить   себя,   я   бы   задумался,   что   это

достаточно странно.

По мере того как фото на экране появлялись и исчезали, свет в спальне сменялся

соответственно: угасал или появлялся. Я смотрел на спящую Кэтрин, надевая джинсы и

покидая ее спальню.

Когда мы приехали сюда, у меня не было возможности осмотреться. Не пробовал.

Не   интересовался.   Все,   чего   я   жаждал   —   это   она,   голая,   подо   мной,   и   я,   наконец,

воплощающий в жизнь свое обещание дать ей секс всей ее жизни. Ее глубокий крепкий

сон доказывал, что я справился с задачей.

Меня мучала жажда, так что я нашел стакан, наполнил его водой из крана и осушил,

прежде чем наполнил снова. Со мной такое всегда после секса. Не уверен, может ли это

считаться обезвоживанием с врачебной точки зрения.

У нее была маленькая кухня, небольшая барная стойка, однозначно меньше, чем я

привык,   но   это   стандартно   для   однокомнатной   квартиры.   Здесь   была   кофе-машина   с

кувшином, в котором еще был кофе, остывший до комнатной температуры.

Я открыл ее морозилку, чтобы достать немного льда, и увидел, что он лежал рядом с

низкокалорийными   обедами   с   низким   содержанием   жиров,   предназначенными   для

разогревания в микроволновой печи.

Голод проснулся, но в холодильнике обнаружил только полдюжины бутылок разных

видов салатных заправок, пакет латука, две моркови и авокадо. Без мяса. Ничего сытного,

что могло бы поддержать мои силы.

Я не был в настроении для овощей, но нашел контейнер свежей черники. Схватил

горсть ягод и закрыл дверь.

Я пришел к ней домой. Исследуя ее холодильник, удовлетворял свое любопытство.

Мой   талант   обнаруживать   интересные   вещи   в   домах   людей   мне   очень   помогал,   но   я

применял его всегда по необходимости, а не из любознательности.

То были наблюдения, связанные с расследованием и слежкой. С Кэтрин у меня для

этого не было необходимости.

Я был заинтересован ею, но не имел никакого намерения вторгаться в ее личную

жизнь. Ее кошелек лежал на кухонном столе. Я мог покопаться в нем и выяснить все, что

хотел — ее фамилию, кем и где она работает.

То же касается и маленькой кучки писем, которые она оставила на краю круглого

стола, стоящего у окна, выходящего на парковку. На всех этих конвертах было написано

ее имя, и кто знает, какую информацию они содержали.

Я не мог остановить себя и не смотреть на ее книжные полки, хотя бы даже на

гигантскую   коллекцию   литературы,   собираемую   ею   годами.   Тысячи   изданий,

упорядоченные в алфавитном порядке по жанрам, как в книжном магазине. Не похоже,

что в коллекции были редкие экземпляры, но насколько она была эклектичная. Книги в

твердых обложках были пыльными, в мягких же — сильно потрёпанными. Я бы удивился,

если   бы   они   все   были   ею   прочитаны,   возможно,   некоторые   из   них   она   купила

подержанными.

На одной из полок была выставлена коллекция современных эротических романов.

В моем магазине таких не было, но я узнал их по названиям, видел такие на книжных

интернет-распродажах.

У   нее   была   скромная   коллекция   иностранных   книг:   из   Франции,   России   и   даже

греческие авторы.

Я заметил несколько книг о путешествиях. Это были не те книги, которыми обычно

интересовался.   Я   любитель   пофантазировать,   обожаю   затеряться   в   историях,

приближающих туда, где вы никогда не были, и в случайных историях людей, которых вы

никогда не встретите. То, как она рассказывала мне о своей любви к чтению, объясняло ее

коллекцию.

У   нее   было   почти   все,   но   я   заметил,   что   на   полках   отсутствовали   детская   или

подростковая литература. Странно. Многие взрослые читают подростковую литературу в

наши дни. Я даже подобрал несколько для себя и нашел их весьма занимательными.

Пробежался   пальцами   по   книгам,   от   одного   корешка   —   к   другому,   размышляя,

какого рода эротические мысли могли быть вложены этими книгами в очаровательную

головку Кэтрин. Или, может, эти мысли уже были там, ее собственные, и я мог бы сам

выяснить ее пределы.

Я думал о том, как она пришла бы в мой магазин и какие жемчужины литературы

могла бы там отыскать, когда услышал одно слово:

— Спасибо. — Ее мягкий голос раздался в комнате.

Я повернулся, убрав свою руку от ряда с книгами.

Она стояла в дверях спальни, слегка завернутая в белую простыню. Ее волосы снова

были стянуты в аккуратный хвост. Мне хотелось подойти к ней, снять простыню и даже

не тратить время на возвращение в спальню. Здесь был диван. Это могло бы сработать.

Но она поблагодарила меня.

— За что? — спросил я.

Она потуже затянула простыню.

— За то, что назвал свое имя.

Я подошел к ней и обнял. Она положила голову мне на плечо. Сейчас Кэтрин была

так нежна, в отличие от прошлой ночи. Возможно, тогда она была напряжена, а сейчас

расслабилась.

— Могу я тебя называть Уоттс и дальше? — Ее голос был слегка приглушен из-за

того, что губы упирались мне в кожу.

Я слегка усмехнулся:

— Тебе не нравится имя Даниель?

— Нет, не поэтому. Просто я…

Я прервал ее:

— Шучу. Называй меня как хочешь.

Когда я произнес это, чувство вины словно ударило меня в живот. Господи, я хранил

от нее секреты.

— Прости меня за то, что спросила полное имя в ту ночь, — произнесла она.

Я тряхнул головой.

— Это в прошлом, забудь.

Она подняла голову, и, заглянув мне в глаза, сказала:

— И да, я хочу называть тебя Уоттс. Просто я знаю тебя с этим именем так долго,

даже учитывая, что я видела тебя два раза. У меня пунктик насчет имен. — Она сказала

это и прервалась, а я дал ей столько времени, сколько требуется, чтобы продолжить. —

Думаю, это из-за чтения. Понимаешь, ты ассоциируешь имя героя с его характером, и как

бы подробно автор его не описывал, ты в своей голове все равно рисуешь собственный

образ. Такое у меня с именами. — Она пожала плечами. — Я не знаю, как объяснить это.

Я поцеловал ее в макушку.

— Понимаю, о чем ты.

Кэтрин медленно покачала головой, как будто собиралась сказать что-то плохое, но

передумала и произнесла:

— Ты всегда понимаешь.

Мы стояли в тишине несколько минут, я обнимал ее, и желание отнести ее на диван

усиливалось с каждой секундой.

— Ты голоден? — спросила она, сбивая меня с мысли.

Я живо представил то, что видел в ее холодильнике, и предложил решение, которое

ее не обидит.

—  Давай закажем китайскую еду. Знаешь какой-нибудь ресторан, работающий так

поздно?

***

Еда прибыла в течение тридцати минут. Мы расставили все на кофейном столике и

сидели на полу друг напротив друга, пока ели.

Кэтрин передала мне печенье с предсказанием.

— Ты веришь в это?

— Нет, — ответил я, вытирая рот салфеткой. — А ты?

Она покачала головой.

— Конечно, нет. Но все равно открой свое предсказание.

Я последовал ее совету и громко прочитал:

—  Сейчас самое время попробовать что-то новое.

— Оу. Может, мы оба ошибаемся, и нам стоить верить в такие вещи.

Она засмеялась и, открыв свое печенье, прочитала:

—  Не бойся неизведанного.

Я   перестал   жевать,   как   только   она   произнесла   это.   Гребаный   ад,   не   было   более

точных слов, чтобы описать ситуацию, в которую она попала из-за меня.

—  Не очень-то похоже на предсказание. — Она скомкала листок и бросила его в

освободившийся после съеденного риса контейнер.

Как же она ошибалась.

После того как поели, мы перебрались на диване. Я лежал на спине, а Кэтрин —

сверху на мне. Смятая простынь, которую она носила последний час, сейчас съехала к ее

ногам. Полная грудь Кэтрин лежала на моей груди. Теплая. Мягкая. Это сделало меня