— Оно стоит, как крыло от Боинга, — фыркнула Санька, а подумав, добавила: — Кажется, я влюбилась, Юль.

— В Сергея Юрьевича? — уточнила та. — Он мужик достойный. Повезло тебе.

— Ага, — кивнула Санька. — Но я тебе про платье толкую, а не про Кирсанова.

— Платье тоже достойное, — прошептала заговорщицки Юлька. — Бери, я тебе скидку сделаю.

Теперь, спеша вслед за Лешиком, Александра мысленно ругалась, что потратила столько денег. Да еще с Кирсановской карточки.

«Подумает, что дорвалась до его бабок», — укорила она сама себя и, заметив вдалеке знакомую фигуру в черной стеганой куртке прибавила шаг.


Невысокий, на первый взгляд смахивающий на подростка, паренек в сером куцем пальтишке, шел за Александрой сзади в нескольких метрах и, торопливо достав мобильный, нажал на недавний контакт.

— Да, Эрик, — недовольно пробурчал сварливый голос. — Есть новости?

— Еще какие! — глумливо прыснул парень, обнажая маленькие крысиные зубки. — Я ее вижу. Идет на расстоянии вытянутой руки.

— Одна или с ребенком? — уточнил заказчик.

— Мальчик вперед убежал. А эта мечтает о чем-то. Завтра так же встречу и к вам привезу. Нефиг делать, — хохотнул Эрик.

— А как удалось узнать точное месторасположение? — требовательно поинтересовался собеседник.

— Да я тут мозгами пораскинул, — хмыкнул парень и тихо добавил: — Она вчера рекламировала какие-то уродливые детские шапки. Вот я и написал вязальщице. Наплел с три короба, что хочу сделать подарок, а адрес потерял. Эта дура мне все и выложила.

— Красиво, — одобрительно бросил заказчик. — Завтра жду.

— Ага, — рассмеялся Эрик, даже не задумавшись, зачем нужно красть девицу посредине улицы.

«Вот так, суперблогер, — мысленно осклабился он. — Слава тоже имеет изнанку. Интересно, куда ты идешь? Может, уже сегодня мы с тобой познакомимся? Поедешь за город, куколка. Не хочешь? Так все не хотят!» — усмехнулся он и внезапно остановился как вкопанный.

Александра Калинина, видимо, заметив кого-то вдали бульвара, вдруг заспешила навстречу. А мальчишка, ее сын, взвизгнув, понесся вперед и радостно упал в объятия высокого крепкого мужика. Тот поднял ребенка на руки и, растянув суровое лицо в улыбке, направился к Александре.

Эрик, остановившись чуть поодаль, всмотрелся в невесть откуда взявшегося мужика.

«Твою мать, — выругался, узнавая. — Повезло вам, мадам, — рыкнул про себя. — Твою налево, Люся, это же Кирсанов! — протянул он, сжимая челюсть и наблюдая, как потенциальная жертва льнет к командиру «Секиры», а он, нимало не смущаясь, целует девицу прямо на улице. — Его баба, что ли? — мысленно ужаснулся Эрик. — А если так, то лучше уйти в закат, — решил он. — Беку достанет сил найти обидчика своей женщины и поквитаться с ним. Хрен на уши натянет и скажет, что так и было, — про себя усмехнулся Эдик. — Мое дело сторона».

Он равнодушно прошел мимо, отвернувшись от Кирсанова и его бабы, нарочито внимательно засмотрелся на стайку молоденьких девчонок, вчерашних школьниц. Но в последний момент обернулся и встретился взглядом с рослым крепким блондином с военной выправкой, ранее шедшем чуть позади Александры Калининой, а теперь радостно пожимавшего руку генералу.

«А мадама-то с охраной шла», — поморщился Эрик и зашел в первую попавшуюся дверь. Оказалось, что в оптику, и заметив, что блондин шагнул следом, весело попросил девушку за прилавком:

— Я хотел бы заказать оправу. Прошлую покупал у вас. Вот теперь за новой пришел, — заявил Эрик, доставая из портмоне старый рецепт на очки, валявшийся там уже полгода.

— Конечно, — выскочила навстречу девчонка, а блондин потоптался около витрины и быстро вышел.

— Кажется, удалось обдурить, — выдохнул Эрик, глядя вслед, а когда снова оказался на улице, позвонил заказчику.

— Я отказываюсь от этой работы, — начал он без предисловий.

— Ты понимаешь, что тебя ждет? — едко поинтересовались из трубки.

— Да плевать, — скривился Эдик. — Все лучше, чем попасть под раздачу. Вы хоть понимаете, с кем связались? — осведомился жалостливо. — Погуглите в интернете инфу о спецподразделении «Секира» и лично генерале Кирсанове. Не знаю, как у вас, а у меня очко играет с ним связываться.

— Откуда дровишки, Эрик? — требовательно рыкнул собеседник.

— Дружок мой покойный служил у него, — пробурчал тот.

— А за друга отомстить не хочешь?

— Что? — не понял Эрик. — Мой друг в прошлом году помер от воспаления легких. Кому и за что я должен мстить?

Глава 18

От конторы до дома минут десять ходьбы. Если быстрым шагом. Но Сергей Юрьевич Кирсанов изо дня в день преодолевал это расстояние на машине, наблюдая в затемненное окно, как спешат по своим делам люди, как детвора гуляет на бульваре с бабушками-дедушками или с родителями. Та жизнь, что текла размеренно за окном, не имела ничего общего с жизнью генерала Кирсанова и воспринималась им как часть декораций.

Совещание у Гоголя затянулось и плавно перешло в чаепитие с коньяком и бутербродами, молниеносно принесенными батиным адъютантом из буфета. Сначала пили за скорую свадьбу Бека и его невесту, потом за Новый год, но постепенно разговоры вновь вернулись к проблеме с Эркюлем и Песо, будь они неладны!

— Конференцию проведем для проформы, — устало пробурчал Гоголь, отправляя в рот оливку с анчоусом. — Шум в этом деле никому не нужен. Ни нам, ни МВД. Они, конечно, чрезвычайно горды собой, но им прозрачно намекнули, что ажиотаж поднимать чревато. Ну ты понимаешь?

Кирсанов кивнул, не вникая в подробности.

«Один шут, подковерные игры, — внутренне поморщился он. — Договорились ведомства между собой — и хорошо».

— Так, может, и без конференции обойдемся? — в надежде поинтересовался он. — Или хотя бы без моего присутствия. Ты же знаешь, бать, ну не люблю я торговать мордой. Пусть пресс-секретарь…

— Он тоже будет, — важно просипел Гоголь. — Но и без тебя никак, Бек. На заранее заготовленные вопросики ответишь, рожу суровую скорчишь, ну и заверишь общественность, что недосмотрели и уже проводим воспитательную работу с личным составом. За час управишься!

— Ерунда какая-то, — пробурчал Кирсанов. — Давайте сделаем официальное заявление в прессе.

— Нет, — отмахнулся шеф. — Это так не работает. И мы с ментами уже договорились. А из-за твоей внезапно удавшейся личной жизни никто решения менять не станет. А с другой стороны, что ты ерепенишься? Мы тут все из-за выходок твоих подчиненных на волосок от отставки висим! Им, млять, крутизну свою показать захотелось! Жаль, меня в СИЗО не пустили, я бы лично в морду поднес!

— Ладно, — пробормотал себе под нос Кирсанов. — Встречусь я с журналюгами. Но задушевного разговору не обещаю.

— У тебя самого жена кто? — хохотнул Гоголь.

— Блогер хренов, — рыкнул Кирсанов. — Пятьсот кило подписоты. Придется потом уговаривать бросить эту поганую инстаграмину.

— Бесполезно, — скривился Гоголь. — Даже не пытайся! Только себе хуже сделаешь. Начнется визг про самореализацию и прочую фигню. А там и до развода недолго.

— А я вот думаю, бать, — фыркнул Кирсанов. — Ты ж вроде боевой генерал. Афган прошел… А так тонко в женской психологии разбираешься!

— Когда с мое четыре раза в ЗАГС сходишь, еще и не такой премудрости нахватаешься, — рассмеялся Гоголь. — Ты вон всего одну неделю как семьей обзавелся, а уже глаз дергается!

«Ничего у меня не дергается, — раздраженно фыркнул Кирсанов, проходя мимо Нового Арбата. — А если и дергается, то это не глаз. В штанах гляделок нет, слава богу», — внутренне осклабился он и покосился на маленькую белую церковку, примостившуюся рядом с многоэтажкой, и пошел по бульвару, где навстречу ему двигались Санька и Алексей. Кирсанов позвонил ей, уже собираясь домой. И сам себя обругал, что не удосужился выбрать время и позвонить Александре. Спросить, что купила, как провела день. Особого интереса к покупкам Кирсанов не испытывал. Эсэмэски о каждой потраченной сумме пришли на телефон, а потом в почту свалился электронный чек со всеми подробностями и даже картинками. Сапоги и два платья.

«Скромненько прошлась», — усмехнулся он, прекрасно понимая, что, заполучи карточку любая из его баб, список шмотья не ограничился бы тремя пунктами. Кирсанов глянул на сумму в чеке и, заподозрив неладное, сверил с эсэмэской. Чек оказался значительно больше.

«Вы, Александра Андреевна, за что-то лично расплатились?» — фыркнул он и тут же увидел в самом низу картинки какого-то белья. Присмотрелся. Но вместо кружевных трусиков и лифонов взгляд наткнулся на два зубодробительных комплекта.

— Боди, — прочел Кирсанов. — Боди, твою мать! — взвыл он, представляя Александру в полупрозрачном черном одеянии с синими звездами. — Боди! — проскрежетал он, рассматривая второй. Ажурный бледно-розовый с замысловатым рисунком. Ему сразу представилась Александра. Томная, лукавая, с распущенными волосами. И тут же внизу началось шевеление.

«Еперный балет», — пробурчал Кирсанов и, закрыв личную почту, сосредоточился на материалах уголовного дела, совершенно осознанно гоня от себя мысли об Александре Андреевне, без пяти минут Кирсановой.

А примерно за полчаса до ухода домой пришло сообщение от Асисяя:

«Идут гулять к Патриаршим»

Кирсанов позвонил невесте и скорректировал маршрут к великой радости Петровича, отпущенного домой пораньше.

И сейчас, спеша по бульвару навстречу Александре, Кирсанов ощущал, как нетерпеливо бьется сердце в груди. Будто есть вероятность разминуться или вообще сбиться с пути. Он издалека заметил Александру. В черном пуховике чуть ли не до пят и голубой вязаной шапке, сползшей вчера ему в руку, когда целовались на Тверском. Увидел сына, размахивающего лопатой, и сам чуть не перешел на бег. Но сдержался. Унял на время свою прыть. Зато, когда понял, что Санька ускорила шаг, увидев его, сам рванул навстречу. Подхватил ребенка на руки, обнял прижавшуюся к груди женщину. Накрыл ее холодные от мороза губы своими и ощутил, как его охватывает небывалая эйфория. Захотелось заорать на всю улицу, пожелать всем прохожим счастья или запеть во всю глотку. Лишь краем взгляда Кирсанов заметил, как Асисяя внезапно понесло в оптику.