— Ну как жених! — восторженно заявила Лара.

— Я и есть жених, — важно заметил Кирсанов и сосредоточенно покосился на часы. — Не опоздать бы!

— Сережа, — строго глянула на него Алена, оправив черное платье в пол. — Я понимаю, что ты сейчас в эйфории. И Александра весьма достойная женщина. Но больше никаких детей, ладно? Одного Леши хватит. Не повторяй своих ошибок.

Кирсанов поморщился, подбирая слова, чтобы мягко осадить сестру, и тут увидел в дверном проеме застывшую Александру. Она зыркнула на него яростным взглядом и понеслась в спальню.

— Мать вашу, курицы, — беззлобно рыкнул на сестер Кирсанов и бросился за невестой. Влетел в комнату следом, но Санька уже снимала с себя платье. Отшвырнула, как ненужную тряпку, в сторону.

Кирсанов даже на секунду залюбовался стройной фигурой, затянутой в кружевное белье. Остановил взгляд на длинных ногах, обутых в высокие сапоги на огромном каблуке. И быстро шагнул к Александре. Попытался обнять. Но строптивая невеста вывернулась из его рук и отскочила в сторону.

— Никакой свадьбы не будет! — прошипела она. — Что вы утаили от меня, Сергей Юрьевич? Почему больше вам нельзя иметь детей и Лешик — ошибка? Ваши сестры меня ненавидят.

— Ты все не так поняла, — тяжело вздохнул Кирсанов. — Они к тебе хорошо относятся, Сань, — попытался он съехать с темы. — А ты хочешь от меня ребенка? — улыбнулся дурашливо.

— Сергей Юрьевич, — отрезала Александра, — когда люди вступают в брак, они надеются на искренность партнера и планируют с ним жить долго и счастливо. Дети тоже предполагаются, как основная часть семейной жизни. Или вы считаете наш союз кратковременным? Тогда потрудитесь сообщить точный срок… Сколько продлится наш брак? День? Месяц? Полчаса?

— Ну не болтай ерунду, Сань, — взмолился Кирсанов, любуясь разгневанной фурией. Волосы растрепались, глаза полыхают огнем, а высокая грудь призывно покачивается в кружевах. Да еще уперла руки в боки и ноги расставила. И сапоги эти почти до колен и плотно обтягивают голень, будто являясь неотъемлемой частью ноги, ее продолжением.

— Я вообще-то рассчитывал жить с тобой до гробовой доски, — пробурчал он, пожирая ее глазами. — Хочешь детей, я не против. Давай сейчас забацаем! — рыкнул он, подходя к ней, и сгреб в охапку, на этот раз не позволяя вырваться. — Санечка, — пророкотал в самое ухо, — не делай глупостей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Почему тебе нельзя иметь детей, Сережа? — требовательно спросила она, да еще и пальцем в грудь ткнула. — Какие-то неизлечимые болезни, передающиеся по наследству? Что? — воззрилась на него глазами, полными тревоги. — Почему не предупредили раньше? Может, Лешика нужно обследовать! — затараторила нервно.

— Да нет никаких болячек, Санечка, — улыбнулся он, благодаря невесту, что сама увела разговор в сторону. А он уже собрался все рассказать в подробностях. Вывалить из шкафа скелеты, да еще и потрусить ими.

— Что тогда? — настойчиво поинтересовалась она. — Почему твои сестры так настроены?

— Мы в молодости дали клятву никогда не заводить семьи и не иметь детей. Вот Лара с Леной мне и напомнили, — кисло усмехнулся Кирсанов.

— Почему? — вскинулась Санька и снова требовательно глянула на него.

— По большому счету, дураки были, — скривился Кирсанов. — Максималисты хреновы. Только сами себе жизнь перепортили… Захочешь узнать подробности, потом расскажу.

— Не хочу, — отрезала она. — Мне не интересно, и меня такой расклад не устраивает. Я никаких клятв не давала и хочу иметь настоящую семью. Мне хочется стать матерью в полном смысле этого слова. Самой выносить и родить ребенка. Я безумно люблю Лешика и остальных детей любить буду. Любовь — это странная субстанция. Чем больше ее даришь, тем больше ее вокруг становится. Если вы не готовы дать мне настоящую семью, то лучше расстаться по-хорошему. Отпустите меня и держите свои обеты, — пробурчала она, пытаясь сморгнуть слезы.

— Сань, да ну что ты? — воскликнул он, совершенно не желая ее отпускать. Ни из своих объятий, ни из жизни. — Я же тебе говорю, ерунда!

— Вполне возможно, — кивнула она и добавила грустно: — Но сегодня нам с вами предстоит обменяться клятвами. И эти новые обеты навсегда перечеркнут ваше старое обещание, сделают его невыполнимым. Вы осознанно идете на это? Или по принципу: потом все уляжется и рассосется?

— Александра, — рыкнул Кирсанов. — Я каждый свой шаг делаю осмысленно. Иначе до сих пор бы в прапорах ходил. Я беру тебя в жены, несносная женщина, потому что влюбился, как последний пацан. Ты мне весь свет заполонила, Санечка. Только и размышляю, как бы побыстрее сделать тебя своей женой. Даже не подозревал, что может так приспичить. Дети, деньги, собаки, загородный дом — вся наша жизнь в твоих руках. Распоряжайся сама. Тут ты командир, а я — рядовой. Как скажешь, так и сделаю! Только не бросай меня, слышишь?

— Сережа-а, — всхлипнула она и, поддавшись порыву, чмокнула его в щеку. Он моментально прижал ее к себе посильнее и требовательно впился губами в губы, будто ставя точку в этом нелепом разговоре.

«Придет время, Санечка, и я все расскажу тебе. Если, конечно, случай представится, — мысленно скривился он. — А с другой стороны, может, лучше похоронить всю эту историю. Те, кто знают, уже никому не скажут. А остальным рассказывать — только старое дерьмо ворошить».

— Поедем распишемся, Санечек? — ласково предложил он, заглядывая ей в глаза.

— Хорошо, — кивнула она. — Но если ты меня обманул…

— Нет, — мотнул головой он. — Ни слова лжи.

— Хорошо, — устало повторила она, высвободившись из его рук. Подошла к зеркалу, пристально глянула в отражение и, взяв салфетку, аккуратно поправила макияж. Потом распустила волосы и уложила их снова.

— У меня змейка на платье заела, — пожаловалась Кирсанову, вытаскивая миллиметровый краешек ткани из замочка. — Помоги застегнуть, Сережа-а.

— А? — будто очнулся он, зачарованно глядя на нее. — Сейчас, Санечка.

Больше всего Кирсанову в этот момент хотелось отобрать у нее платье, откинуть в сторону. Разложить невесту прямо в сапогах и затейливом белье на кровати и потихонечку довести до безумия, а самому устроиться у нее между ног, скинув дурацкий костюм…

— Сережа-а, — протянула она, надев платье и повернувшись к нему спиной. Сердце снова совершило кульбит, и Кирсанову пришлось возвращаться в реальность. Застегнуть дурацкую змейку и невинно чмокнуть в плечико.

— Готова? — улыбнулся он.

— Дай мне пять минут, — прошептала она, и Кирсанов снова увидел глаза, полные слез.

— Сань, — попросил он. — Ну забей ты на моих сестер, а? У нас своя жизнь, у них своя. Никто к нам лезть не станет, обещаю. А там хоть десять детей нарожай, — хмыкнул он, втянув голову в плечи.

Александра воззрилась на него и вместо боевого генерала увидела нашкодившего школяра, вымаливающего прощения у учителя.

— А ты хочешь десять детей? — уточнила, слегка приподняв бровь.

— Насчет детей не знаю, — усмехнулся он. — Но как говорил поручик Ржевский, сам процесс, мадам… — и радостно поймал подушку, брошенную в сердцах Александрой. — Пять минут, Санечка, — предупредил строго. — Время пошло.

Александра сумрачно поглядела на дверь, за которой исчез Кирсанов, и внимательно осмотрела себя в зеркале. Оставалось только намазать губы. Но в образе чего-то не хватало, какого-то штриха.

«Может, стоило украсить прическу живыми цветами, — пронеслось в голове. — Или что-то надеть из украшений, — пробубнила она мысленно. — Но все цацки-бирюльки остались дома. Я даже не додумалась взять мамин кулончик», — вздохнула она и уже потянулась за губной помадой, когда кто-то поскребся для приличия и сразу открыл дверь. Кирсанов входил к ней в комнату без стука, а Лешик врывался на всех парах. Кто-то из гостей? Вряд ли! Александра с любопытством обернулась и удивленно уставилась на золовок.

— Можно войти? — с вызовом бросила Лара, а Алена добавила примирительно:

— Негоже в такой день слезы лить.

Честно говоря, Александре хотелось их послать. Грешницу и святую в одном наборе. Но она сдержалась и спокойно кивнула:

— Да, пожалуйста, — И с интересом уставилась на будущих родственниц, мало походивших на подружек невесты.

— Мы пришли извиниться, — сразу начала Алена. — Вас бог свел до пары, где уж нам, грешным…

— Наш разговор с братом не имел к тебе никакого отношения, — тут же вставила Лара. — Лезть мы к вам в семью не намерены, да и Сергей не позволит.

— Это он вас прислал? — догадалась Санька.

— У нас в семье один генерал, — усмехнулась Лара. — И я очень рада, что и на него нашлась генеральша.

Сестры захихикали, а Лариса, внимательно осмотрев невестку, бросила с сомнением в голосе:

— Сюда бы какое-то украшение, Саша!

— Я ничего не брала, — пожала плечами Александра, — а вчера не подумала. Но уже и поздно что-то покупать.

— Подожди, — махнула рукой Лара и тут же протянула Саньке небольшую коробочку. — По-моему, подойдет.

— Что это? — насторожилась Санька, никак не ожидав подношений.

— Это тебе от нас подарок, — заявила Алена. — Лариса вчера специально купила.

— Не стоило, право, — прошептала Александра, открывая бархатную коробочку и утыкаясь взглядом в бриллиантовую брошь в виде птицы. Длинный тонкий клюв уходил куда-то вниз, а два широких ажурных крыла стремились ввысь. Изысканная работа.

— Но, — замялась Александра, не в силах отказать Кирсановским сестрам, но и принять такой дорогой подарок совесть не позволяла.

— Ну-ка примерь, — велела Алена, или матушка Пелагея. — Мне кажется, подходит идеально.

«Если откажусь, — предупредила себя Санька, — на всю жизнь останется трещина. А так, может, и удастся склеить. Худой мир всегда лучше», — хмыкнула она про себя и, приколов брошку, улыбнулась золовкам.