Обернувшись, Орфей молча смотрит на Аида.


(Подходя, ворчливо). Не стоило бы нарушать этот вечный порядок ради каких-то глупых фантазий.

Орфей (неуверенно): Господин Рейхсканцлер?..

Аид (негромко): Тш-ш… (Проходя и садясь в кресло). Ты должен называть меня повелителем, сынок. (Посмеиваясь). Надеюсь, теперь ты видишь, как все правильно устроено в нашем мире?.. Одному выпадает властвовать над царством мертвых, а другому таскаться по этому царству, теша себя пустыми надеждами… (Мягко). Зря ты все это затеял, солдат.


Орфей молчит. Короткая пауза.


(Сердито). Я говорю: зря ты все это затеял, человек!.. Глупые, никчемные фантазии!.. Скажи мне, ну, зачем тебе все это?


Орфей молчит. Короткая пауза.


Вот видишь. Тебе даже нечего мне сказать… Знаешь, на твоем месте, я бы плюнул на все это, да поскорее женился бы на какой-нибудь пухленькой потаскушке, да еще с деньгами впридачу. (Хихикая). На этаком, знаешь ли, кусочке масляного сыра, который ворковал бы над каждым твоим словом, а уж заодно родил бы тебе несколько таких же масляных кусочков, которые называли бы тебя папой… (Хихикая). Папой!.. (Негромко смеется, но сразу обрывает смех, серьезно). Вот, что мы с тобой сделаем сынок. Ты сейчас незаметно уйдешь, а я, так уж и быть, притворюсь, что ничего не заметил… Идет?

Орфей: Я пришел сюда за Эвридикой.

Аид (сердито): Да, уж, наверное, я знаю, зачем ты пришел… Говорю же тебе, сынок, зря ты все это затеял. Только напрасно потеряешь время.

Орфей (глухо): Возможно. (Помедлив). Вы позволите нам уйти?

Аид (капризно): Я разве не сказал тебе, что меня следует называть «повелитель»? Неужели это так трудно запомнить?.. Что значит, позволите нам уйти? Ты в своем уме, сынок? (Негромко смеется). Похоже, как и все живые, ты видишь только то, что хочешь видеть и ничего больше. (Сердито). Или ты, действительно, веришь в эту чушь, что мертвые время от времени возвращаются, чтобы засвидетельствовать живым свое почтенье?.. Чушь, сынок!.. Читал, что пишут сегодняшние газеты? Средняя продолжительность жизни увеличилась почти на три года. Ты только подумай! И это несмотря на войну, голод и болезни. Люди цепляются за жизнь так, словно они знают, зачем она им нужна и как им правильно ею распорядиться. Они помнят обо всем, кроме того, о чем действительно стоило бы помнить, а именно о том, что человек, это всего только ходячая неудача… Ты знаешь, что человек, это только неудача, сынок?

Орфей: Да, господин Аид.

Аид (огорчен): А ты, оказывается, еще хуже, чем я думал. Намного хуже, сынок… Сделай-ка мне одолжение, повтори это еще раз.

Орфей: Человек, это ходячая неудача.

Аид: Вот-вот. Догадываешься, что это значит?

Орфей: Да, господин Аид.

Аид: Это значит, что на земле ничего не происходит, сынок. Ровным счетом ничего, что заслуживало бы внимания. Люди суетятся, возводят города, прокладывают каналы, воюют или строят планы на будущее, и при этом даже не подозревают, что вокруг ничего не происходит. Ничего, что хотя бы отдаленно напоминало о смысле этого слова. (Неожиданно сердито, наклонившись к Орфею). Хочешь все поставить с ног на голову?..


Короткая пауза.


Как бы не так, сынок, как бы не так. Тут нужны не такие силенки, как у тебя.

Орфей: Я пришел сюда только за Эвридикой.

Аид: Да, слышал, слышал! Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому… (Холодно). Ты пришел, чтобы нарушить порядок, сынок. Вечный порядок, который утверждает, что в мире ничего не происходит, потому что мир – это одна сплошная неудача!.. Окажи-ка мне любезность, повтори это еще раз.

Орфей: Мир – это только неудача.

Аид: Да еще какая, дьявол бы его взял вместе со всеми потрохами!.. (Кричит в темноту). Персефона!.. А ну-ка иди сюда.

Одна из Эриний, ставшая Персефоной (появляясь из мрака): Я здесь, повелитель.

Аид (капризно): Повтори еще раз.

Персефона: Я здесь, повелитель.

Аид: Когда называешь меня повелителем, взгляд должен быть ясным, а на губах играть улыбка. Ясно?

Персефона (изображая улыбку): Да, повелитель.

Аид: Видишь, кто к нам пожаловал?

Персефона: Да, повелитель. (Орфею). Здравствуйте, господин Орфей.

Орфей: Здравствуйте, госпожа Персефона.

Персефона: Мы много про вас слышали, господин Орфей.

Орфей: Спасибо, госпожа Персефона.

Персефона: Рассказывают, что от вашей игры плачут даже камни.

Аид: Чушь!

Персефона: А когда вы играете возле реки или ручья, то они разливаются, потому что вода не хочет течь дальше.

Аид: Ерунда. Ты просто повторяешь россказни, которые слышала на базаре от невежественных торговок.

Персефона: А еще я слышала, господин Орфей, что заслушавшись вашу флейту, птицы забывали махать крыльями и разбивались, падая на землю.

Аид: Глупые твари. Туда им и дорога. (Смеется).

Персефона: А деревья начинали танцевать, так что иногда даже вырывали из земли свои собственные корни.

Аид: Хватит! (Сердито). Бабские сказки! Чем портить деревья и устраивать запруды, пусть он лучше попробует надавать пинков Времени и заставит его течь вспять… А? (Смеется). Что скажите, господин Орфей?.. Готов побиться об заклад, что это будет вам не по силам.

Орфей (сдержано): Я только пришел за Эвридикой, господин Аид.

Аид: Это мы уже слышали, господин музыкант. (Персефоне). Представь себе, он хочет, чтобы я отпустил эту невзрачную пигалицу без рода и племени. Эту вертихвостку, которая переживает, что попала сюда, не успев примерить новое платье. (Орфею). Похоже, было бы лучше, если бы ты все-таки сидел дома, сынок… (Персефоне, которая делает ему какие-то знаки). Ладно, ладно… (Орфею). Сыграй-ка нам что-нибудь, а потом можно будет заняться и твоей Эвридикой.

Орфей: Но мне не на чем играть, господин Аид.

Аид: Тогда, спой. Спой нам, а мы посмотрим, правда ли, что про тебя болтают.

Персефона (негромко): Спойте нам, господин Орфей.

Орфей: Хорошо. (Помедлив, негромко). Хорошо… (Поет «ЛилиМарлен»).

Bei der Kaserne, vor dem großen Tor

Steht 'ne Laterne und steht sie noch davor.

Da wollen wir uns wiedersehen,

Bei der Laterne woll'n wir stehen,

Wie einst Lili Marleen,

Wie einst Lili Marleen.


Персефона всхлипывает.


Аид (негромко): Тихо, дура.

Орфей (поет):

Uns're beiden Schatten sah'n wie einer aus.

Daß wir lieb uns hatten,

das sah man gleich daraus.

Und alle Leute soll'n es seh'n.

Wenn wir bei der Laterne steh'n.

Wie einst Lili Marleen,

Wie einst Lili Marleen.


Персефона всхлипывает и начинает негромко подпевать Орфею.


Орфей и Персефона:

Schon rief der Posten,

Sie blasen Zapfenstreich,

das kann drei Tage kosten Kam'rad,

ich komm sogleich,

da sagten wir auf Wiedersehen,

wie gerne wollt ich mit dir geh'n

Mit dir Lili Marleen.


Неожиданно отвернувшись, Аид громко всхлипывает и затем начинает подпевать.


Орфей, Персефона и Аид: (вместе):

Deine Schritte kennt sie,

Deinen zieren Gang,

alle Abend brennt sie,

doch mich vergaß sie lang,

und sollte mir ein Leids gescheh'n,

wer wird bei der Laterne stehen

Mit dir Lili Marleen?


Персефона и Аид смолкают, обнявшись и негромко всхлипывая.


Орфей:

Aus dem stillen Raume,

aus der Erde Grund,

hebt mich wie im Traume,

dein verliebter Mund,

wenn sich die späten Nebel drehn,

werd' ich bei der Laterne steh'n

Wie einst Lili Marleen.


Пауза. Аид и Персефона украдкой вытирают слезы. Персефона что-то нашептывает Аиду на ухо.


Аид (Персефоне): Хорошо, хорошо. (Орфею). Ладно, солдат. Можешь забирать свою красавицу, если хочешь. (Сердито). Но только с одним условием, господин певец, с одним небольшим условием, если ты, конечно, не возражаешь.

Персефона (тревожно): Повелитель…

Орфей (поспешно): Нет, нет, я согласен.

Аид: А ведь я, кажется, еще ничего не сказал тебе, сынок.

Орфей: Мне все равно. Я приму любые условия. Все, что вы захотите.

Аид (Персефоне, насмешливо): Слыхала?.. Он примет любые условия. Все, что бы ему не предложили. (Орфею). Только одно, господин неудачник, только одно. (Поманив к себе Орфея, негромко, почти шепотом). Постарайся все-таки довести это дело до конца, сынок.