Каталина: Прощайте, благородный дон.

Дон Гуан (из-за двери, почти неслышно): Прощай… (Исчезает).


Какое-то время Каталина стоит неподвижно, затем медленно идет к двери. Свет гаснет. Когда он загорается, перед нами вновь кабинет Дон Гуана.

Дон Гуан, в белом халате и в парике, появляется в сопровождении Сганарелля.

Опустившись в кресло, Дон Гуан вытягивает ноги. Сганарелль, присев, стаскивает с него сапоги.


Дон Гуан (раздраженно): Скажи, отчего у нас в городе везде такая ужасная грязь? Куда ни посмотришь, везде горы мусора, битые стекла, сточные канавы забиты черт знает чем. А из всех подворотен несет так, что приходится затыкать нос.

Сганарелль: Это с непривычки, сударь. С непривычки. (Относя сапоги к двери). Если не обращать внимания, то со временем легко можно привыкнуть.

Дон Гуан: Но запах, запах!

Сганарелль: Запашок, конечно, не спорю, есть.

Дон Гуан (сняв парик, швыряет его в угол): Я видел сегодня с десяток крыс, которые шныряли по городской площади. Что же тогда говорить об окраинах?

Сганарелль: Крыс у нас в последнее время действительно расплодилось, что твоих нищих. Место сытное, объедков хватает, так отчего же им не плодиться?

Дон Гуан: А знаешь, какое слово напрашивается на язык сразу после слова «крысы»?.. (Сердито). «Чума».

Сганарелль (испуганным шепотом): Побойтесь Бога, хозяин!.. Неровен час, накличете беду!

Дон Гуан (поднимаясь): Вот уж не думаю, чтобы она нуждалась в понуканиях какого-то Гуана… (Сбросив халат, швыряет его в сторону). Я хочу спать, Сганарелль. Постели мне сегодня на диване.

Сганарелль: Как будет угодно вашей милости. (Подобрав халат и парик, уходит через левую дверь).

Дон Гуан (негромко, почти про себя): Что-то у меня нынче какие-то странные предчувствия. (Озираясь). Так, словно, кто-то смотрит на тебя прямо сквозь стены… (Сердито). Тьфу!.. (Уходит через правую дверь).


На пороге появляется Лепорелло. Одновременно с ним возвращается Сганарелль, держа в руках свернутую постель.


Сганарелль (бросив постель на диван, ворчливо): Скажет же такое – «чума»! И как только язык повернулся!

Лепорелло: Ты о чем, болван?

Сганарелль: Хозяин сказал, нас всех ждет чума. (Принимается стелить постель). Вот и подумай, кто из нас болван.

Лепорелло: Во всяком случае, не я.

Сганарелль: Да и не я.

Лепорелло: Выходит, что хозяин.

Сганарелль: Я этого не говорил.

Лепорелло: Как же, не говорил? Я не глухой.

Сганарелль: Уйди, Лепорелло… Если придет чума, это уже не будет иметь никакого значения.

Лепорелло: Когда я расскажу хозяину, какого ты о нем мнения, тогда и посмотрим, имеет это какое-нибудь значение или нет!

Сганарелль (философски): Все это сущие пустяки по сравнению с чумой.

Лепорелло: Да, что ты заладил, как попугай, – чума, чума!… Бьюсь об заклад, что хозяин говорил иносказательно. В том смысле, чтобы придать своим словам побольше веса. А ты уже и уши развесил!

Сганарелль (закончив стелить): Уж не знаю, в каком таком смысле, он говорил, да, только чума, она и есть чума. Не пощадит никого.

Лепорелло: А вот это, к твоему сведению, уже называется «судьбой».

Сганарелль (принимается гасить свечи): Да хоть как.


Лунный свет медленно заливает сцену.


Лепорелло (усаживаясь в кресло у стола): Сразу видно, что твои родители не удосужились привить тебе правильные понятия. Иначе, ты бы знал, что на всякую вещь можно взглянуть трояко. Во-первых, как на вещь в себе. Во-вторых, как на судьбу. А в третьих, с точки зрения ее пользы.


В дверях появляется Дон Гуан. Он в ночной рубашке, на голове – колпак. Лепорелло продолжает говорить, не замечая его, между тем, как Сганарелль с поклоном исчезает.


Взять, хотя бы вот этот подсвечник… Если, допустим, от него загорится дом, так это судьба и тут уж ничего не попишешь. А если он просто стоит и светит, то всякий скажет, что в этом заключается его назначение с вытекающей отсюда пользой. Зато уж если посмотреть на него, так сказать, отрешенно, то окажется, что это просто-напросто кусок никому не нужного железа, да и ничего больше. (Обернувшись, видит Дон Гуана; поспешно вскочив, пытается улизнуть).

Дон Гуан: Стой, мерзавец!


Лепорелло замирает


Скажи-ка, если я отрежу тебе твой поганый язык, это будет судьба или что-нибудь еще?..

Лепорелло: Откуда мне знать, хозяин.

Дон Гуан: Сейчас узнаешь. Неси-ка ножницы.

Лепорелло (плаксиво): Хозяин!..

Дон Гуан: Неси, кому говорю!

Лепорелло: Ей-Богу, хозяин! В последний раз!..

Дон Гуан (садясь на диван): Смотри, у меня, Лепорелло. Ей-Богу, останешься без языка. (Ложится и накрывается одеялом).

Лепорелло (про себя): Проклятый Сганарелль… (Громко). Доброй ночи, хозяин.

Дон Гуан: Доброй ночи, господин Болтун.

Лепорелло: Приятных вам сновидений.

Дон Гуан: И тебе того же, господин Трещотка.

Лепорелло (тихо): Проклятый Сганарелль… (Идет к двери, но сразу же возвращается назад). Не хотелось бы огорчать вашу милость, да только наш Сганарелль в последнее время что-то уж больно распустился. (Понизив голос). Обозвал вас сегодня болваном.

Дон Гуан (равнодушно): Каков разбойник! (Зевая). Передай ему, что он, возможно, весьма недалек от истины. (Умолкает, завернувшись в одеяло).

Лепорелло (подождав): Спокойной ночи, хозяин.

Дон Гуан (из-под одеяла): Спокойной ночи, господин Ябеда.

Лепорелло (тихо) Проклятый Сганарелль… (Исчезает).


Лунный свет все ярче заливает комнату, отражается в стеклах шкафов, мерцает на развешанных на стене клинках.

Из глубины сцены появляется Тень. Она бесшумно пересекает кабинет, на мгновение задерживается возле письменного стола, затем, замедлив шаг, проходит мимо спящего Дон Гуан и, наконец, так же бесшумно исчезает.

Дон Гуан спит.

Из левой двери появляется фигура Вора. Пригнувшись, он осторожно крадется через залитую лунным светом сцену в сторону окна. Вот он остановился у стола, затем бесшумно пересек центр кабинета и застыл возле секретера. Слышно, как негромко звякнули в его руке отмычки.


Дон Гуан (внезапно сев на диване и стремительно сдернув со стены шпагу): Стой на месте, мерзавец, а не то я проткну тебя насквозь!


Вор замирает.


(Сунув ноги в тапочки, встает и подходит ближе). Повернись.


Вор поворачивается, с ужасом глядя на направленное ему в грудь острие шпаги.


Шевельнешься, и вот эта милая особа будет торчать у тебя в селезенке. Она шутить не любит… А теперь отвечай, но прежде хорошенько подумай. Ты залез сюда, чтобы меня ограбить?

Вор: Да, сеньор.

Дон Гуан: Деньги, драгоценности, столовое серебро? Верно?

Вор: Да, сеньор.

Дон Гуан: Врешь!.. Все прекрасно знают, что у меня нечем поживиться. Тебя послал бургомистр. Так?


Вор молчит.


Отвечай, если не хочешь попробовать железа.

Вор: Нет, сеньор. Какой-то человек, которого я никогда не видел прежде, пообещал мне заплатить, если я принесу ему ваши бумаги.

Дон Гуан: Ну, так и есть. Старый дурак не настолько глуп, чтобы самому поручить тебе это дело… Сколько же тебе обещали?

Вор: Пятьдесят песо.

Дон Гуан (возмущен): Всего пятьдесят песо? И ты согласился ограбить меня за пятьдесят песо, мерзавец?

Вор: Это большие деньги, сеньор.

Дон Гуан: Еще бы! Если постараться, их можно пропить за один вечер!

Вор: Я не пью, сеньор.

Дон Гуан: Нет? Тогда их вполне хватит на то, чтобы проиграть в кости!

Вор: Я не играю.

Дон Гуан: Значит, ты собирался потратить их на какую-нибудь потаскушку!

Вор: Нет, сеньор.

Дон Гуан: Тогда зачем тебе деньги, дурак?

Вор: Мне надо кормить семью, сеньор.

Дон Гуан: Скажите, пожалуйста! Так ты добрый семьянин? Любой судья немедленно прослезится и отпустит тебя с миром, как только услышит это… Выходит, твоя семья живет на деньги, которые ты крадешь у других?


Вор молчит.


Ну, отвечай же, отвечай.