Короткая пауза.


(Вновь повернувшись к статуе, негромко). Когда бы все легло не так нелепо, я думаю, что мы нашли бы с тобой общий язык… (В смятении делает шаг назад). Что это было, черт?.. Ты мне кивнул?.. (Пятясь). Эй, эй… Ты что шалишь?.. (Негромко). Кивнул, словно старому приятелю, а заодно и напугал почти до смерти!.. Фу, черт… (С сомнением). Да нет. Не может быть. (Медленно подходит ближе, не отрывая взгляда от статуи Командора, вполголоса, напряженно). А почему бы нет?.. (Громко). Эй, ты там, наверху! Как прикажешь это понимать?.. Или ты решил ободрить старого Гуана и теперь даешь ему понять, что он не одинок?.. Ах, каменный насмешник! Уж не хочешь ли ты сказать, что если у Гуана нет друзей на земле, то они найдутся у него на небесах?.. Хотя б один?.. А это неплохая новость, черт возьми! (Положив ладонь на грудь). Я сохраню ее вот здесь, приятель… Признаться, я догадывался об этом прежде, теперь же буду знать наверняка. (Негромко). Коль это слово еще имеет смысл… (Опустив голову медленно идет к ограде Франциски, негромко). Фу, черт… А сердце так и бьется… (Вновь повернувшись к статуе, громко). Дай только срок, – я сам тебе кивну… (Опустив голову, подходит к ограде).


Короткая пауза.


(Вновь повернувшись возле ограды к статуе). А, кстати, слышал, что болтают про нас с тобою в городе?


Короткая пауза.


Не притворяйся, – вижу, что слыхал. Недаром говорят, что от мертвых нельзя утаить ничего. Они знают все, вот только почему-то молчат, как рыбы… (Грозит статуе пальцем, насмешливо). Хорош приятель, нечего сказать, – взял, да и утащил прямо в адское пекло, разбойник! Набросился на бедного Гуана, как кот на мышь!.. Смотри у меня!.. (Медленно открывает калитку, остановившись на пороге и вновь обернувшись к статуе Командора, негромко). Когда б ты знал, приятель, как я рад, что ты стоишь здесь, рядом с моей Франциской. Так, словно оберегаешь ее покой и отгоняешь от нее недобрые сновидения… И впредь, прошу тебя, не оставляй ее своей заботой… (Сняв шляпу, раскланивается со статуей, после чего, с непокрытой головой, заходит за ограду. Какое-то время стоит молча, затем смахивает с надгробья опавшие листья и садится на скамейку внутри ограды).


Пауза.


(Тихо). Это я, Франциска… Здравствуй.


В одной из аллей появляется Лепорелло. В его руках закрытый черный зонт. Он осторожно крадется, стараясь не шуметь. Иногда он останавливается и прислушивается. Заметив Дон Гуана, быстро прячется за деревьями. Долгая пауза.


(Словно продолжая вслух неслышный для зрителя разговор, негромко). Ах, нет же, нет. Не говори мне так. Зачем же нам опять спорить?.. Ты спорила со мной уже однажды. И что теперь?..


Короткая пауза.


Вот если бы я мог сказать: вернись, мы все начнем сначала… Пролаять, проорать, пропеть, чтоб прослезились ангелы, чтоб камни залились слезами, чтобы Луна рыдала в небесах над бедными Гуаном и Франциской… Вот только у кого есть такие силы? И кто настолько безумен, чтобы отважиться приказывать времени? (Бормочет). Нет, нет, Франциска. Все намного проще… (Смолкает, опустив голову).


Долгая пауза.


О, Господи, Франциска, это слишком!.. Благословить случившееся?.. Полно… Благодарить судьбу? За что?.. За то, что мы с тобою поделили одну смерть на двоих? За три неполных месяца безумных встреч и сладких расставаний? За право стать другим?.. (С горькой усмешкой). Конечно, между Сциллой и Харибдой любой бы стал другим, коль прежде не сойдет с ума от собственного крика!.. (Помолчав, негромко). Что толку спорить? Нет, Франциска, нет… (Без выражения). Послушай же меня… Здесь нет надежды – только ожиданье. Глухое, словно ночь. Тяжелое, как камень. Не знающее сна. Наполнившее ночь своим безмолвным криком. Бесчувственное ко всему другому, что не оно само, умеющее только ждать, без страха, без надежды, от дня к другому дню, от года к году… Все остальное – только лишь слова. Одни только слова. Пока мы молоды, они нам заменяют жизнь, но стоит им опасть, как этим листьям, как мы оказываемся перед стеной, по сравнению с которой все прочие стены – просто пустяк. Смешно сказать, но мы даже не знаем ее имени, хотя она легла между нами и нашей слабостью. Между нашей жизнью и нашим бессилием распоряжаться ей… О, Господи! (Помолчав, глухо). Вот уже пятнадцать лет я знаю это так же хорошо, как таблицу умножения. (Смолкает).


Короткая пауза.


(Без выражения). И вот мы здесь, совсем рядом, по разные стороны этой стены, из-за которой, правда, еще доносится твой голос… (Тихо). Он с каждым годом все глуше, Франциска. (Смолкает, опустив голову).


Пауза, в продолжение которой из боковой аллеи появляется закутанная в плащ фигура Незнакомца. Это еще совсем молодой человек. Под его плащом угадывается шпага. Заметив Дон Гуана, он останавливается и бесшумно обнажает шпагу. Затем медленно подходит к ограде, за которой сидит Дон Гуан и решительно стучит по ее прутьям эфесом шпаги.


Дон Гуан (поднимая голову, глухо): Что вам угодно, сударь?

Незнакомец (поднимая вверх шпагу): Спроси-ка лучше у нее… Разве не видишь?.. (Стучит по ограде). Отправить тебя в преисподнюю. Свершить волю небес. Избавить от тебя землю… Выбирай, что тебе больше по вкусу.

Дон Гуан (холодно): Боюсь, вы опознались. Я вас не знаю.

Незнакомец: Довольно и того, что я тебя знаю. Ты – Гуан. Безбожник и сумасшедший. Доставай свою шпагу и выходи!

Дон Гуан: Вот теперь, сударь, я вижу, что вы пришли сюда с серьезными намерениями. (Поднявшись, надевает шляпу). И все-таки, когда-то, прежде чем размахивать шпагой, было принято называть свое имя. (Выходя из-за ограды). Теперь, верно, времена переменились?

Незнакомец (отступая, выставив перед собой шпагу): Ты хочешь имя? (Кричит). Это имя – смерть!

Дон Гуан: В таком смешном обличии?.. Да, полно.

Незнакомец: Шпагу! Шпагу!

Дон Гуан (приложив палец к губам): Тш-ш… Потише, а не то разбудишь мертвых… (Делая шаг к Незнакомцу). Так чем я досадил тебе, сынок?

Незнакомец (отступая, кричит, указывая шпагой на небо): Не мне!.. Ему!

Дон Гуан (бросив взгляд на небо): Да, ты еще шутник, в придачу?.. Но запах твоих шуток мне, кажется, довольно знаком… Попробую-ка угадать. Постой, постой… (Идет по сцене, пристально разглядывая незнакомца и не обращая внимания на направленный на него клинок). Ты, во всяком случае, не дворянин и никогда не обучался настоящему искусству владеть шпагой… Какой-нибудь писарь или регистратор… А может, семинарист? (Добродушно). Ах, сынок, тебя выдает твоя шпага. Посмотри, как ты ее держишь! Ты ее боишься и презираешь, и, в то же время, надеешься, что она тебе поможет, тогда как надеяться надо не на шпагу, а только на самого себя… (Остановившись, спокойно). Будет лучше если ты возьмешь свои слова назад. Ей-Богу, ты не моя смерть. Смерть держит шпагу твердо.

Незнакомец (не опуская шпагу, презрительно): Уж будь спокоен. Всемогущий знает, кому доверить орудие своего гнева!.. (Делая шаг к Гуану). А коль не знаешь, я тебе скажу. (Кричит). Все то, что ты собрал себе на гибель, падет тебе на голову огнем божественного мщенья!

Дон Гуан: Сдается мне, что лет сорок тому назад, я уже читал эту новость в какой-то книге… Мне кажется, сынок, ты сам не знаешь, о чем говоришь.

Незнакомец: Довольно болтовни! Твой час пробил!

Дон Гуан (морщась): Что за язык, ей-Богу… Скажи уж заодно – «возмездие неотвратимо», а еще лучше – «порок трепещет, а добродетель торжествует»… (Сердито, делая несколько шагов по направлению к Незнакомцу, словно не замечая направленную на него шпагу). Ну, что молчишь?.. Тебя, случайно, послал не тот ли чертов монах, который в последнее время на все лады склоняет мое имя?.. Дам голову на отсечение, – это он!

Незнакомец (отступая): Не будь ты слеп, как крот, ты сам бы догадался, кем я послан. (Надменно). Я послан небесами!

Дон Гуан: Бедняга… Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, отчего у тебя такое постное выражение лица. (Негромко и серьезно). А ведь ты попал в самую точку, сынок. В самую точку. (Медленно идя по сцене, чуть слышно). И как раз сегодня… Какой подарок они мне посылают! Не захочешь, а поверишь в их хваленое милосердие…

Незнакомец: Эй! Ты куда?

Дон Гуан: Я размышляю, господин Посланец.

Незнакомец: Ты б лучше напоследок помолился.

Дон Гуан: Совет неплох… Только знаешь, что я тебе скажу, сынок?.. В моем случае, это одно и то же.

Незнакомец (теряя терпение): Ты вынешь шпагу?.. Или ты боишься? (Насмешливо). Смотри-ка, струсил!

Дон Гуан (повернувшись лицом к незнакомцу): Еще бы не бояться, черт возьми… (Обнажив шпагу). Но только не тебя.

Незнакомец (отступая): Тогда, конечно, божеского гнева, который вот-вот падет на твою голову.

Дон Гуан: Опять не угадал.