Короткая пауза.


(Обернувшись, громко). Черта с два!


Профессор молчит. Дойдя до левой лестницы и остановившись, Орфей смотрит вверх на сидящего на последней ступеньке Вергилия. Небольшая пауза.


Вергилий: Пожалуйста, не смотрите на меня такими страшными глазами, господин Орфей. Вы смотрите на меня так, словно я чем-то перед вами провинился.

Орфей (поднявшись на несколько ступенек): А разве нет?.. Или это не вы выдумали эту идиотскую историю, которой никогда не было?

Отец (укоризненно): Господи, Орфей!..


Профессор, посмеиваясь, смотрит в сторону Вергилия.


Вергилий (мягко): Боюсь, вы немного преувеличиваете мои возможности, господин Орфей.

Профессор: Господин Вергилий хочет сказать, что он здесь ни при чем.


Правила негромко хихикают.


Вергилий: Совершенно верно, герр профессор. В конце концов, я только записал то, о чем рассказывали другие. Всем известная история о человеке, который осмелился спуститься в преисподнюю за своей умершей женой. Ее можно было услышать на каждом углу. Возможно, я кое-что приукрасил, но в общих чертах я рассказал только то, что слышал от других.


Небольшая пауза. Орфей молча смотрит на Вергилия.


(Негромко). В конце концов, господин Орфей, если уж вам тут так не нравится, вы можете уйти. Мне кажется, никто не держит вас здесь насильно.

Орфей (быстро): Что? (Помедлив, негромко). Что? (Медленно повернувшись к Профессору). Вы слышали, что он сказал?.. Это правда?

Профессор (с едва заметным раздражением): Разумеется, это правда, господин Орфей. Если только это слово еще что-нибудь значит, то вы свободны так же, как и любой из нас.

Орфей: Значит, я могу уйти?

Профессор: В любую минуту.

Орфей: Вот так просто? Одеться и выйти на улицу?

Профессор: Само собой разумеется.

Орфей: И вы не будете меня уговаривать, хватать за руки, запирать в подвале?

Профессор: У нас нет подвала, господин Орфей.

Орфей: И меня не станут преследовать Эринии?

Профессор: Эти?.. (Презрительно рассмеявшись). Ручаюсь, что они не тронут вас, даже если вам вздумается убить родного отца… (Негромко). Как вам, должно быть, хорошо известно, господин солдат, самые безобразные Эринии, это те, которые живут в человеческом сердце. Вот за них я бы, пожалуй, ручаться, действительно, не стал.


Какое-то время Орфей смотрит на Профессора, затем быстро идет к двери.


Отец (тихо, с отчаяньем): Сынок!.. (Делает попытку подъехать к Орфею).

Профессор (останавливая отца, Орфею): Но если вы все-таки решили уйти, господин музыкант, то, разумеется, сделайте милость.


Орфей молча снимает с вешалки свою шинель.


Вот только объясните нам напоследок, зачем уходить тому, кто уже пришел? (С сомнением). Ну, разве что вас ждут в другом месте? (Ко всем присутствующим). Кто-нибудь здесь думает, что господина музыканта ждут сегодня где-нибудь еще?


Правила и Эринии отрицательно качают головами. Между тем, надев шинель, Орфей берет в руки свой чемоданчик.


Признаться, я и сам в этом очень сильно сомневаюсь… А знаете, почему, господин Орфей?.. Потому что во всей Вселенной есть только одно место, где вам полагается сегодня быть, и оно, как раз, перед вами… Впрочем, если уж вы так настаиваете, то, отчего бы и нет?.. (В сторону Эриний). Откройте ему дверь.

Отец (страдая): Орфей!..


Одна из Эриний медленно идет к двери. Небольшая пауза.


Эриния (отперев дверь, негромко): Пожалуйста, господин Орфей.


Сделав шаг к открытой двери, Орфей, какое-то время стоит перед ней не решаясь переступить порог, затем медленно ставит на пол свой чемоданчик и скидывает с плеч шинель. Эриния вновь молча запирает дверь. Пауза.


Профессор (негромко): Ну, что ж… Добро пожаловать домой, господин солдат.

Первая Эриния: Добро пожаловать, господин Орфей.

Остальные Эринии: Добро пожаловать, господин Орфей.

Правила (хором): Добро пожаловать, добро пожаловать, господин Орфей.

Отец (восторженным шепотом): Добро пожаловать, сынок!


Все, за исключением Вергилия, негромко аплодируют. Под их аплодисменты Орфей медленно возвращается и садится за стол напротив Профессора. Пауза.


Профессор (негромко, внимательно глядя на Орфея): Если вы вдруг забыли свою роль…

Орфей (резко): Нет.

Профессор: Тем лучше, господин солдат. Тем лучше. (Повернувшись, Правилам). Господа Правила?

Первое Правило: Мы готовы, герр Профессор.

Профессор: Госпожи Эринии?

Первая Эриния: Мы готовы.

Профессор (поднимаясь из-за стола): В таком случае давайте начинать… (Смолкает, неуверенно оглядывая зал, словно пытаясь что-то вспомнить).


Пауза.


Первая Эриния (негромко): Господин профессор…


Профессор молчит.


Отец: Господин профессор… (Подъезжая к Профессору и дотрагиваясь до его руки). Господин профессор…

Профессор (издалека): Да? (Какое-то время смотрит на Отца, вспомнив). Ах, да. Кажется, ваш выход, господин лауреат. (Слегка насмешливо). Картина тридцать вторая, трогательная. Семейная сцена, потрясающая сердца. После долгой разлуки безутешный отец встречает своего непутевого сына. Зрители обливаются слезами и не знают, куда деть мокрые платки… Что ж, начинайте, господа. (Остальным присутствующим). Не будем мешать. (Отходит и скрывается за дверью с надписью «Администрация»).


Правила и Эринии медленно расходятся. Кто-то выключает верхний свет, так что освещенным остается только центр нижнего зала. Отец и Орфей остаются одни. Пауза.


Отец (робко): Здравствуй сынок.

Орфей: Что?

Отец: Здравствуй, сынок.

Орфей: Здравствуй, папа.

Отец: Ну, как ты? Ничего?

Орфей (издалека): Что?.. Как видишь. Ничего.

Отец: Вот и хорошо. Нельзя ни при каких обстоятельствах терять бодрость духа. И тогда все получится. Уж я-то знаю, сынок. Поверь мне.

Орфей: Да.

Отец: Главное, что мы опять вместе.

Орфей: Да, папа.

Отец (подъезжая ближе): А вместе мы большая сила. Можем свернуть горы, если захотим. (Негромко смеется, глядя на Орфея).


Короткая пауза.


(Неуверенно). Большая сила… Верно?

Орфей: Да.

Отец (доверительно): А я-то все думал, какой ты стал? Думал, а что если вдруг ты меня забыл? Вдруг не вспомнишь, не узнаешь, или, может быть, даже не захочешь со мной разговаривать… А ты, оказывается, вон какой. Вырос, возмужал. У самого, наверное, скоро будут дети… (Всхлипнув, лезет в карман за носовым платком).

Орфей (поднимаясь со своего места): Не надо, папа.


Короткая пауза.


Отец (вытирая слезы): Ну, ничего, ничего. Мы еще повоюем, сынок… Хотя надо тебе сказать, что жизнь – это препоганая штука. Не успеешь оглянуться, а тебя уже называют «господин ветеран» и норовят уступить место в трамвае. Или начинают намекать, что ты что-то уж слишком зажился на этом свете. Такие, сказать по правде, свиньи. (Сморкается).


Короткая пауза. Орфей медленно и бесцельно идет по сцене.


Но ты не думай, сынок, что я стыжусь своих слез. Я их не стыжусь, потому что отцовские слезы, это, в некотором роде, святые слезы, и я их нисколько не стыжусь. Нет, сынок. Тут нечего стыдиться.

Орфей (безучастно): Да, папа.

Отец: Последнее дело, сынок, стыдится своих чувств, а уж тем более, стыдиться слез, которые посылает нам само небо… Ты ведь и сам понимаешь, сынок. (Всхлипывает и не находя нужных слов, смолкает, вытирая глаза).

Орфей (издали): Да, папа.

Отец: Конечно, это нехорошо, когда у мужчины глаза все время на мокром месте, но ведь здесь совсем другое дело. Ты ведь понимаешь о чем я, милый?

Орфей (перебивая): Папа…

Отец: Совсем другое дело.

Орфей: Послушай…

Отец: Что, милый.

Орфей: Я хотел попросить тебя.

Отец: Меня?.. Ну, конечно, попроси, сынок.