Алекса Райли - Лишь его

Он подходит, двигается ко мне, а я откидываюсь назад.

— Ты меня поцелуешь. — Это не вопрос, но я все равно на него отвечаю.

— Не-а.

Я прыгаю со стула и иду искать свою сумку для работы. Я чувствую, как он смотрит на меня, когда я проверяю, чтобы убедиться, что у меня есть все, что мне нужно. Мне приходится прикусить щёку, чтобы не улыбаться. Прошло пять минут, а он уже теряет самообладание из-за того, что не целуется. Почему я не подумала об этом раньше?

К тому времени, как мы добираемся до нашего офисного здания, я вспоминаю, почему я не устраивала поцелуйную забастовку раньше. Потому что мне это нравится так же сильно, как и ему. Целоваться на диване, как подростки. Это как наверстывать упущенное. Это простые вещи, которые делают девушки, и я пропустила их. Теперь мне интересно, кто сломается первым. Бог знает, если Капитан действительно хочет поцелуя, меня прижмут к стене. Так что это мой лучший шанс победить его.

Когда дверь лифта закрывается, я бросаюсь на него. Он легко меня ловит, притягивает к себе. Он хватает меня за задницу, его пальцы вонзаются в меня. Я лезу прямо ему в рот, целую его, как будто не видела его много лет. Я вкладываю в него всё, что у меня есть, даю ему все те эмоции, которые он заставил меня почувствовать за последнюю неделю. Я говорю ему без слов, что думаю, что тоже влюбляюсь в него. Я хочу, чтобы он наконец-то сдался и дал нам обоим то, чего мы хотим. Я хочу поделиться с ним тем, чем никогда в жизни не делилась с другим человеком.

Я трусь о него, нуждаясь в близости. Я пробегаю одной рукой сквозь его короткие волосы и немного тяну, захватывая его так же собственнически, как он держит меня. Я чувствую себя агрессивной и страстной, и хочу оставить на нем след.

Когда я слышу сигнал лифта, я отталкиваюсь назад и оставляю некоторое расстояние между нами. Вздохнув, я принимаю ровное лицо, но оглядываюсь и вижу, что Капитан выглядит шокированным. Наверное, потому, что на работе я никогда на него так не нападала. Это он всегда хватает меня здесь.

Я ухмыляюсь, гордясь собой.

— Лучше удостовериться, что он тебя держит, — дразню я, перед тем как выйти из лифта, оставив его стоять там, удивленным моими действиями.

Ну, в любом случае, так и было задумано. Я не делаю и полшага, пока меня не хватают обратно в лифт и не прижимают к стене. Капитан протягивает руку, хлопает кулаком о кнопку, чтобы закрыть двери, и лифт делает то, что он требует. Потом он хлопает аварийной остановкой, и дрожь желания змей спускается по моему позвоночнику.

— Котёнок, я обещаю тебе, что ты не захочешь дразнить меня. — Он делает так, чтобы между нами не было места, вдавливая меня глубже в зеркальную стену. — Ты не знаешь, сколько раз я дрочил в душе на этой неделе, думая о том, чтобы взять тебя, забрать тебя, сделать моей. Я делал это годами, но сейчас хуже, потому что каждое утро я просыпаюсь с тобой в постели рядом со мной, твой сладкий запах вокруг меня. Зная, каково твое тело. Как ты звучишь, когда стонешь моё имя. — Моё дыхание ловит его слова. — Ты дышишь, а я, блядь, возбуждаюсь. Поэтому, когда ты делаешь такой трюк, когда дразнишь меня, я должен хорошенько подумать о том, почему я не сорву с тебя трусики и не трахну тебя прямо здесь, прямо сейчас.

— Срань господня, — шепчу я.

— Теперь дай мне свой рот.

Я делаю, как он приказывает, целую его снова. На этот раз всё так же жёстко и грубо, как и раньше, только я не контролирую ситуацию. Он целует меня, как будто больше ничто в мире не имеет значения, и у нас есть все время, которое он хочет. Я лужица расплавленной потребности, задыхаюсь, когда он, наконец, разрывает нашу связь.

— Никогда не отказывай мне, когда я хочу твой рот, — он рычит, а потом, наконец, отрывается, оставляя меня ошеломленной. Я не знала, что поцелуй может заставить землю вращаться в противоположном направлении.

Через секунду я возвращаюсь на ноги и выпрямляю плечи.

— Не бывает времени, когда тебе не нужен мой рот.

— Тогда тебе лучше купить акции ChapStick¹.

Я смеюсь над этим, и он меня отпускает. Он нажимает на кнопку нашего этажа. Лифт открывается, и мы выходим, и оба заходим в офис, как будто ничего не случилось. Мы занимаем свои места. Здесь только Маккой. Все остальные на дежурстве. Он смотрит на нас и поднимает брови. Интересно, теперь у меня помада по всему лицу?

— Я удалил запись, — говорит он, наконец, и я стону. Он полностью видел, что мы с капитаном только что сделали в лифте.

— Следи за собой, МакКой, — рычит Капитан, вставая со стула, внезапно злится.

Маккой поднимает руки в знак капитуляции.

— Говорил же тебе, я удалил её. Не то чтобы я, блядь, смотрел её.

— Остынь, — я щелкаю Капитану. Он вздыхает, а потом медленно садится, его глаза все ещё смотрят на Маккоя, очевидно он разозлился, что кто-то видел как мы целовались.

— Прости, я немного на взводе, — говорит он Маккою. Я вынуждена бороться с улыбкой, потому что я знаю, почему он так на взводе. Из-за меня. Я знаю, чего он от меня хочет. Чёткое обязательство, что для меня это по-настоящему. Больше не участвую в тяни-толкай играх. И я хочу дать ему это так сильно. Последние несколько дней были одними из лучших в моей жизни. Напряжение выходит из комнаты, и мы все возвращаемся к своим компьютерам.

Я отвечаю на несколько писем, а потом проверяю расписание Мэл. Обычно я слежу за её расписанием, когда она выходит из здания, но она только ходит с работы домой. Я ей не нужна, когда её водитель — наша охрана, так что у меня не так много дел.

Когда я вытаскиваю свой календарь, земля уходит из-под меня. Как я могла забыть? Я смотрю на дату, и перед моими глазами образуется туча. Это годовщина того дня, когда я потеряла маму.

— Чёрт, — шепчу себе, опускаю голову и делаю пару вдохов. Я держу себя под контролем, потому что не собираюсь терять его здесь, за своим столом.

Я сказала себе, что буду наслаждаться Капитаном, пока он будет со мной. И что когда он узнает, что я хочу сделать с отцом, он бросит меня. Черт, я даже не знаю, останусь ли я после этого. Если я выживу, мне, возможно, придется бежать. Поэтому я с самого начала держала его на расстоянии вытянутой руки, потому что мы два разных человека, которые пришли из двух разных миров.

Но каким-то образом, когда я решила, что возьму у Капитана всё, что смогу, он забрал меня. Я жила на этом маленьком пушистом облачке, забывая всё о своей матери и о том, как я должна отплатить за то, что с ней сделали. Как я могла так с ней поступить? Я в долгу перед ней. Как будто я снова в той комнате, смотрю, как она умирает, и снова стою там беспомощная. Потом ночь мелькает у меня в голове, играя сцену за сценой.

Я плотно закрываю глаза. Я не знаю, как долго я сижу и заставляю себя смотреть это снова и снова в моей голове. Напоминаю себе о том, что я сделала.

Ничего.

Я ничего не сделала, чтобы спасти её. И что я теперь делаю, чтобы отомстить за её смерть?

Я достаю свой мобильник и пишу Мэл.

Мне нужна услуга. 

С Пейдж что-то не так. Я наблюдал за ней весь день, и она сама не своя. Я дважды заставал её одну, чтобы спросить, но она отмахнулась, сказав, что у нее болит голова. Я не уверен, что верю ей. Она нацепила маску, из-за чего ее труднее понять, чем обычно. К концу дня ей уже не становится лучше, и я начинаю волноваться и чувствовать себя полностью на грани. Каждая мышца в моем теле напряжена, и мне интересно, что происходит в её голове. Последние несколько дней она была игривой, когда я вытаскивал настоящую Пейдж по частям, но теперь эта игривость почти исчезла.

— Котёнок, может, мне отвезти тебя к врачу, — говорю я, положив ладонь на её лоб, чтобы проверить, нет ли у неё лихорадки. Она не кажется горячей, но это на неё не похоже. Мне не нравится это дерьмо, и что-то в нем меня гложет. Она чувствует себя не в своей тарелке, и я всегда доверяю своему чутью.

Она оглядывается, а потом возвращается ко мне, отбивая мою руку сильнее, чем я ожидал. Движение жжёт глубоко в моём чутье. Игривость ускользает ещё больше. Она ускользает. Я чувствую это. Обычно, когда она отталкивает меня, это полусерьезная попытка. Почти приглашение продолжать прикасаться к ней. Но это чувствуется по-другому.

— Говоря прямо, сегодня у меня начались месячные. У меня очень сильные головные боли и спазмы, так что, если ты не возражаешь, я бы хотела побыть одна сегодня вечером.

Её заявление удивляет меня. Я не ожидал, что она это скажет, но у неё же не чума. Я не знаю, как отреагирует большинство парней, но мне все равно. Это просто месячные. У остальных людей на планете они тоже бывают. Не похоже, что она собирается позволить мне, но если я буду с ней, то смогу о ней позаботиться. Дать ей всё, что ей может понадобиться.

— Слушай, давай пойдем домой, и я смогу помассировать тебе ноги и ты сможешь отдохнуть. Я приготовлю нам ужин. — Я уже думаю о том, что я могу сделать, чтобы ей стало лучше. Может быть, она раздражительна и нуждается в еде. Такое случается достаточно часто. Я могу погуглить, что поможет с этой хернёй со временем месяца. Я уверен, что есть что-то, что я могу сделать для неё.

Она выглядит раздраженной и качает головой, как будто стряхивая идею.

— Нет, я лучше останусь одна. Увидимся утром. — Её слова окончательны, и я в шоке, даже злюсь, когда смотрю, как она возводит вокруг себя эти блоки. Она думает, что они останутся, но я им не позволю.

— Эй. — Я хватаю её за руку, но она выдергивает её из моей хватки. Что происходит? Почему она такая агрессивная? Она злится, это ясно. Я вижу это в тугих линиях её тела. Она жесткая, почти ломается.