Наталья Михеева - Лисий остров

Девочки перестали хныкать, а воспитательница удивлённо подняла брови.

– Правда? – спросила Злата.

– Правда.

– А вы кто такая?

– А я – Сонина подружка. Меня зовут Рита.

– Взрослая подружка?

– Совершенно верно. Я нахожусь рядом с ней, пока её мама далеко. Я тоже очень люблю Сонечку, и всегда буду её защищать.

– Моя мама тоже всегда меня защищает… А ещё она лечит животных. А вы кем работаете?

– Я рисую картинки для детских книжек.

– Для детских книжек? А можно их посмотреть?

– Конечно можно. Эти книжки есть у меня дома. Я дам одну из них Соне, но сначала вам нужно помириться.

– Но она меня стукнула! – сказала Злата и снова нахмурила брови.

– Сонь, Злата тебе верит. Попроси, пожалуйста, у неё прощения. Ты же добрая девочка и не желаешь никому зла.

Честно говоря, я не была уверена в том, что мои слова на что-то повлияют и ждала обратной реакции. Но абсолютно неожиданно для меня Соня ко мне прислушалась.

– Извини меня… – тихо сказала она.

– И ты меня извини. Теперь я тебе верю. Раз твоя взрослая подружка тоже так говорит. Взрослые же не будут выдумывать…

3

– А куда мы сейчас? И почему меня забираешь ты? – спросила Соня, когда мы вышли за ворота детского сада.

– Дело в том, что твоя няня заболела… Мы сейчас поедем ко мне, а вечером папа тебя заберёт. Ты ведь не против?

– Не против… – спокойно ответила Соня. – А ты далеко живёшь?

"Слава Богу…" – пронеслось в моей голове, и я наконец-то выдохнула.

– Нет. Совсем рядом. Мы сможем дойти пешком…

Соня выглядела потерянной и грустной. Мне хотелось как-то подбодрить её, и я купила ей большой рожок мороженного.

– Дома покушаешь? Или, если хочешь, можем посидеть на лавочке или пойти на качели… Смотри, какое солнышко на улице. – как можно веселее сказала я.

– Давай посидим на лавочке.

Мы сели. Соня молча кушала, а я не прерывала её молчания, думая о своём. Я вспоминала свой апрель прошлого года. Вспоминала, как я также сидела около на лавке около дома, разбитая и мечтающая заполнить свою пустоту…

– Рит… – вдруг сказала Соня.

– Да, Сонь?

– Спасибо… За морожку…

– Не за что, кушай на здоровье…

– А ещё за то, что сказала им про маму… – и её подбородочек немного задрожал, выдавая подступающие к глазам слёзки.

– Ну тише, тише, малыш… – я легонько погладила девочку по голове.

– Я знаю, что мама умерла. Но папа говорит, что она улетела на небо и смотрит оттуда на меня. Смотрит, и радуется, когда у меня получается красивый рисунок, когда я хорошо себя веду… И поэтому я придумала, что она – космонавт. А Злата рассказывала сегодня про свою маму – она у неё ветеринар. И мне захотелось… – по Сониным щёчкам потекли тоненькие струйки.

– Я понимаю, милая. А папа прав. Твоя мама действительно тебя видит…

– Я тоже думаю, что мой папа не будет врать. А ты не расскажешь ему о том, что я подралась?

– Конечно, нет.

– Это хорошо. Я не хочу, чтобы папа расстраивался. – Соня вытерла слёзки кулачками.

– Тогда решено: папе ни слова.

– Да, решено. – сказала Соня и наконец-то улыбнулась.

Придя домой, мы принялись разбирать мои старые детские книжки, попутно рассматривая их и читая. Соня задавала много вопросов, а также рассказывала мне что-то сама, забавно рассуждая. Рома был прав. В отсутствии отца она не чувствовала ревности и, следовательно, я переставала быть её «врагом». Мне хотелось затронуть эту тему, сказать ей: "Ну что, Сонь, мы теперь друзья?". Но я боялась. Боялась разрушить хрупкое доверие, внезапно появившееся между нами.

Во время чтения Соня уснула – прямо на моих коленях, положив голову мне на грудь и обняв одной ручкой. Я долго не решалась перенести девочку в кровать – боялась потревожить её сон. А может быть просто в первый раз за тридцать лет поняла, какое это счастье держать на руках спящего ребёнка.

4

– Привет, Антош! – Рома поцеловал меня в губы, легонько приобняв за талию, погрузив в омут своего аромата смешанного с запахом улицы.

Я шутливо дала ему подзатыльник.

– Ещё раз назовёшь меня Антошкой – получишь лопатой! – наигранно обиделась я. – Я – не рыжая, я – медная. И, если ты конечно обратил внимания, не имею ни веснушек, ни конопушек!

– Ну и как тогда прикажешь тебя называть? Рыжая-бесстыжая? Ржавая? Или может Джигурда? Как тебе? – стараясь не смеяться громко, Рома разделся, прошёл в гостиную и уселся на диван.

Я бросила в него подушку.

– Я смотрю, у кого-то хорошее настроение?

– Да! Я бы даже сказал – отличное! Встреча прошла более чем результативно – мы заключили договор.

– И всё благодаря комуууу…? – сказала я с шутливо-томным голосом и уютно устроилась на диване рядом с Ромой, закинув ноги ему колени, которые он тут же обнял.

– Конечно же тебе, моя рыжая Мерри Поппинс! Ну как вы тут? Соня спит?

– Да. Уснула в семь, и всё никак не проснётся… Может останетесь у меня? Я думаю, не стоит её будить.

– Да я с удовольствием… Тем более, что завтра выходной. Проведём вместе целый день.

– Надеюсь, он пройдёт также гладко, как и сегодняшний вечер… Вроде бы Соня сменила гнев на милость. Хотелось бы, чтоб завтра, в твоём присутствии, ничего не изменилось… – сказала я и положила голову Роме на плечо.

– Всё будет хорошо. Всё уже хорошо. Все нереально хорошо. Ты вообще понимаешь, насколько я счастлив? – Рома нежно поцеловал меня в висок.

– Я понимаю. Я тоже очень счастлива с тобой…

– Наслаждайся, Ритуль… Ведь совсем скоро период твоего безоблачного счастья закончится…

– Ты о чём?

– Ну не может же наш конфетно-букетный период длиться вечно? Мне уже, честно говоря, хочется познакомить тебя с истинным Ромой – пукающим и неряшливым. Именно таким я и буду, когда мы начнём жить в месте.

– Если это все скелеты, что есть в твоём шкафу – поверь, они меня не пугают.

– Может проверим?

– Да легко!

– То есть ты хоть завтра готова к нам переехать?!!!

– Я же сказала – легко…

– Чёрт… – Рома сделал испуганное лицо.

– Что «чёрт»?

– Вообще-то, я думала, ты откажешься…

– Вот гад! Ну что же ты за гад! Всё, ты меня разозлил! – я схватила подушку, прижала к его лицу и начала душить.

1

Когда мы сообщили Соне о том, что собираемся съехаться, она, на удивление, была не против. Мне даже показалось, что эта новость стала для неё радостной.

– А ты будешь каждый день читать мне книжки? – спросила она меня.

– Буду. Обещаю. Я сама с детства люблю это дело. И книг у меня целая коллекция. Я давно уже собираюсь их перечитать. Так что заберём всё с собой, и каждый вечер я буду читать тебе понемножку. Как Шахерезада царю Шахрияру.

– Кто это? – Сонин ротик умилительно приоткрылся.

– А об этом ты узнаешь из сегодняшней сказки… – я ласково потрепала Соню по макушке и продолжила собирать вещи.

Не могу сказать, что всё было идеально. Да и нужно ли оно?

Соня была очень импульсивной, ранимой и довольно избалованной. Роман понимал, что его дочь рано лишилась матери, и всячески старался это компенсировать: и вниманием, и развлечениями, и игрушками. Я же сразу заняла стороннюю позицию, подумав, что не имею права критиковать его действия. Тем более, что сама до конца не могла ответить себе на вопрос: а так ли уж он и не прав?

Я решила стать Соне другом. Я никогда не пыталась воспитывать её, даже если она вела себя более чем ужасно, потому что понимала: с моей стороны это будет воспринято слишком болезненно. Но тем не менее, если Соня спрашивала моего мнения – я всегда его озвучивала, даже если считала, что она не права. Просто озвучивала – обычным тоном, без нравоучений и упрёков. И Соня воспринимала его спокойно. Конечно, всякое бывало. Несколько раз, закатывая отцу скандал, Соня и в мой адрес кидала не самые приятные эпитеты…

– Вот и иди к своей вонючей Риточке! Ты похоже любишь её больше, чем меня! – выкрикнула она однажды в порыве злости и гордо ушла свою комнату, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.

Я в это время находилась в другой комнате и заканчивала одну из иллюстраций. Спустя несколько минут, уже спокойная Соня, видимо, решив, что я ничего не слышала, как ни в чём не бывало подошла ко мне.

– Красиво получилось… – ласково сказала мне маленькая лисичка.

– Спасибо.

– Ты уже закончила?

– Да.

– Тогда… почитай мне, пожалуйста… – с улыбочкой попросила Соня и сунула мне в руку толстую книжку про «Незнайку».

– Нет, Сонь, прости. У меня другие планы.

– Какие? – девочка удивлённо подняла брови, явно не ожидая такого ответа.

– Хочу помыться… А то одна маленькая девочка почему-то считает меня вонючкой… – по-доброму, но слегка обиженно ответила я.

– Я… Я… – Соня не нашла, что ответить и снова убежала в свою комнату.

А через полчаса на своём письменном столе я нашла кусочек красной цветной бумаги с кривенькой, но очень трогательной надписью: «ПРАСТИ МИНR», что означало: Соня раскаивается.

2

В общем, не считая мелких инцидентов, между мной и Соней всё было мирно. Со временем мы попрощались с няней, и я сама стала забирать её из детского сада, что совсем меня не тяготило: со мной Соня не капризничала, кушала всё, что дают, и была довольно самостоятельной.

Мы многое делали вместе – убирались по дому, создавали в нём уют. Квартира была новой, Рома приобрёл её меньше года назад. Ремонт был качественным, мебель – добротной, а домработница регулярно поддерживала необходимую чистоту. Но тем не менее, как мне казалось, в квартире не было души – деталей, создающих ощущение уюта: скатерти, диванных подушек, ковриков, картин… Соня с энтузиазмом поддерживала моё желание улучшить обстановку. А когда я предложила переделать балкон в уголок для чтения, её счастью не было предела. Вытащив весь хлам, мы поставили туда мягкую софу, постелили коврик и повесили гамак, в котором Соня в последующем частенько укладывалась спать.