Диана Рымарь - Лиза на мою голову книга

Когда начинаю перечислять подарки, мама Марисоль просить показать. Она даже присвистывает, разглядывая украшения. Я и не знала, что она умеет свистеть.

— Вот это да, не поскупился! Молодец, Юрий Игнатович!

— Но потом он так грубо ко мне приставал…

— А что ты хотела, милая? Даря нам бриллианты, мужчины ждут за это весьма конкретной благодарности…

«Что я хотела? Она серьезно? Я покоя хотела…»

Вслух говорю другое:

— Я думала, он подождет с этим до свадьбы, а он…

— Мужчины не настолько терпеливы… — пожимает она плечами. — И это хорошо, что он не может ждать! Значит, ты ему понравилась, и у вас будет хороший брак!

— Но он-то мне нет… — вдруг признаюсь.

Приемная мать резко серьезнеет, а потом говорит, прищурившись:

— Думаешь, я была как кошка влюблена в Авзурага, когда мы поженились? Нет, милая! Совсем нет! Но этот мужчина обещал заботиться обо мне, обеспечивать, быть мне верным… Любовь пришла ко мне потом! И к тебе придет, когда ты оценишь заботу Юрия!

«Легко ей говорить…»

Авзураг старше Марисоль от силы лет на десять, и, думаю, они друг другу очень даже приятны в постели. А у нас с Юрием разница в тридцать один год… Ему ведь сорок девять! Я подсмотрела его возраст в данных, оставшихся после того, как он заселился в гостиницу.

Впрочем, глупо было рассчитывать на понимание приемной матери, ведь она сама выбрала мне этого человека и считает, что выбрала верно.

Начни я сейчас ей что-то доказывать — не поймет, только разозлится. Это всё равно, что объяснять кошке, что апельсин вкусный, или маленькому ребенку, что конфеты — зло. Несмотря на паршивейшее душевное состояние, держу мнение о женихе при себе.

— У меня проблема… — всё же решаю с ней поделиться.

— Какая?

— Юрий сказал… точнее, приказал… В общем, на сегодняшний вечер мне нужно откровенное белье… — говорю это, а у самой щеки горят огнем. — Мне бы в город…

— А вот этого не нужно! — машет пальчиком мама Марисоль. — Я тебе уже всё купила! Иди в душ, приводи себя в порядок, а потом ко мне! Будешь сегодня королевой…

Этим же вечером:

18:00

Лиза

— Моя любимица! Ты такая красавица, я от тебя глаз не могу отвести! — восклицает мама Марисоль, обходя меня кругом.

Ну еще бы, она весь день надо мной колдовала. Молочная ванна, скрабы для всего тела, маска для лица, маникюр, педикюр, макияж, прическа… Потом она помогла мне надеть подаренное ею же красное платье, к нему идеально подошли черные лодочки.

Стою перед зеркалом, любуюсь собой и не верю, что это в самом деле я. Я такой не бываю, обычно выгляжу гораздо скромнее.

Внезапно попу холодит сквозняк, и в который раз жалею, что мне не разрешили надеть колготки. Чулки хоть и выглядят потрясающе, но совершенно неудобны, а еще стринги впиваются туда, куда совсем не надо. Бюстгальтер с косточками непривычно сдавливает грудь. И на каблуках я стоять не привыкла…

— Красота требует жертв! — поднимает вверх указательный палец мама Марисоль.

Вот уж точно! Жертвами стали комфорт, тепло, удобство… Не много ли вообще жертв для одного дня?

— Пойдем, пойдем! — командует она. — Юрий ждет тебя в ресторане. Даже не думай смущаться, он просто обалдеет!

Ага, обалдеет, обязательно, но... боюсь, отнюдь не мой внешний вид будет тому причиной.

Тогда же:

Юрий Ливанов

— Я надеюсь, вы скоро поженитесь с нашей Лизонькой? — интересуется осетин, наблюдая, как одна из его приемных дочерей подливает мне красного вина, а потом боязливо отходит от нашего столика.

— Поженимся, обязательно!

Меня эта семейка изрядно бесит. Подумать только, моя Лиза тоже бегала в этом ресторане с подносом. Ведь не освободили от работы, даже получив за нее такой жирный куш! А должны были… Очень меня это задело и разозлило.

Если бы не уникальная «специальность» семьи Габарашвили, в жизни бы Авзурагу руки не подал и не приехал в этот медвежий угол. Но где найти простому смертному бизнесмену вроде меня чистую, нетронутую девочку?

Я по тусовкам не хожу, да и на рестораны у меня времени нет — привык тратить жизнь на более важные дела. К тому же нет в этих клубах и ресторанах достойных девушек. Нет! А мне надо такую, чтобы ни с кем меня не сравнивала, чтобы была правильно воспитана, чтобы понимала, как общаться с мужчиной. Где ее найти? Жаль, нет подходящей фабрики или завода — озолотились бы на таком товаре… Поэтому пришлось ехать из столицы в глубинку, где еще остались девушки, которым знакомо понятие пристойности. Надо признать, я не пожалел — нашел как раз то, что нужно.

Лизу я сразу прочел, как только увидел, — послушная, милая девочка, которая будет подстраиваться под меня и мои желания. Она как тесто для лепки, и я вылеплю из нее идеальную женщину!

Лиза чем-то напоминает мою погибшую жену, Аннушку. Самую первую и самую любимую. Что-то такое есть во взгляде — доброта, наивность, вера в будущее. Это хорошие качества, они пригодятся ей в семейной жизни.

Я очень сильно любил свою Анну, но она ушла слишком внезапно. Эх, сколько денег не заработай, всё равно ее не вернешь. Нет в мире столько денег, чтобы хватило на чье-то воскрешение, а жаль, очень жаль. Та любовь у меня была первой, а Лиза станет последней. После нее уже вряд ли кого-то захочу, да и не будет этого «после». Елизавета останется со мной до конца. Загрызло уже одиночество это. Не могу больше, не отпущу, даже если очень захочет уйти.

Я много пожил и понимаю, что даже очень строго воспитанную юную красавицу может понести по кочкам, как бы она ни клялась в верности. Но я ревнивый, не люблю делиться, лучше сразу ей как следует объясню, что переломаю ноги, если посмеет взглянуть налево. Еще приставлю к ней охранника постарше да поуродливее, чтобы не возникало никаких глупых мыслей. Пусть довольствуется той любовью, которую будет получать от меня. Вполне возможно, даже будет довольна, ведь сравнить меня ей не с кем.

Сейчас главное — мягко и по возможности безболезненно сделать ее своей, познать изнутри, дать почувствовать себя моей женщиной. Пусть привыкает, осваивается. Я это дело люблю и отказывать себе в этом удовольствии не намерен. Тем более с молодой-то женой сам бог велел!

Вчера был резковат, признаю. Хоть и не хотел, но напугал. Не надо было вообще к ней лезть, пусть бы немного свыклась. Но вышло как вышло, и терпения ждать дольше у меня нет. Не проституток же вызывать, когда невеста под боком, в самом-то деле! Да и не хочу я никого, кроме нее. Стоит закрыть глаза, а Лизины круглые грудки передо мной как наяву. Сегодня я попробую их на вкус, на ощупь и… Нет, пожалуй, с нетрадиционным сексом к ней пока рано лезть, только напугаю. Сегодня программа минимум — в миссионерской позиции. Но позже обязательно!

—  Надеюсь, Лизонька принесет вам много счастья! — пытается поддержать беседу Авзураг. — А вот и она!

Оглядываюсь и чувствую, как падает моя челюсть.

— Уже приносит… — шепчу, любуясь.

Она идет маленькими шажками к моему столику. Девушка-то расцвела! Всего-то нужно было — дать ей мою кредитку. Лизонька, конечно, и в своем рубище была хороша, но сейчас, в платье по фигуре, просто божественна. Все-таки кареглазым красное очень идет. Она будет украшением моего дома! Моим главным сокровищем…

— Привет, Лиза! — встаю с места, отодвигаю для нее стул, помогаю сесть.

Даже не замечаю, как ее приемный отец уходит, оставляя нас вдвоем. Я сейчас просто не в состоянии замечать кого-то, кроме моей дорогой девочки.

— Здравствуйте! — лепечет она и тут же исправляется: — Я хотела сказать, здравствуй…

— Ты голодна, моя милая?

— Я… мм…

Она будто бы собирается встать и принять у меня заказ.

— Э нет! Ты тут больше не работаешь, ты гостья, еду будешь подавать не ты, а тебе!

Она кивает:

— Мне можно какой-нибудь салатик…

— Салатик — несерьезно!

Подзываю официантку, заказываю для моей драгоценной хороший кусок говядины, соус, рис с овощами.

— И бутылочку вашего лучшего шампанского! — прошу у совсем еще молоденькой девчушки.

— Можно, пожалуйста, только не шампанское? — вдруг просит Лиза.

— Хорошо, — киваю. — А что бы ты хотела?

Она указывает в меню на какое-то грузинское вино.

— Можно взять это, подойдет к мясу…

Нам приносят еду, но ни я, ни она не отдаем должное вкусному ужину. Я люблю хорошо поесть, но сегодня меня съедает голод другого рода. Сладкий, томный, очень хочу быстрее его утолить, но одновременно не желаю торопить мою Лизу. Она как раз усиленно тянет время. Активно делает вид, что ест: чуть ли не по одной рисинке в рот отправляет, мне уже даже делается смешно. Однако я даю ей такую возможность, понимаю — это ей необходимо. Эти час-полтора мне погоды не сделают, а ей помогут свыкнуться.

Не нравлюсь я ей, отчаянно не нравлюсь… Я это вижу, ведь не слепой. Но точно знаю, что уже через месяц-два это не будет иметь никакого значения. Ей станет со мной хорошо, уж я позабочусь.

— Можно мне десерт? — спрашивает она своим сахарным голоском.

«Зачем ей десерт, ведь и так сладенькая…»

— Конечно можно, моя рыбонька! Я не шутил, когда говорил — всё, что захочешь!

Она выбирает мороженое. Нарочито медленно его ест. Не понимает, дуреха, что чем больше оттягивает момент, тем нетерпеливее я с ней буду потом.

Смотрю, как она отправляет в рот крохотные порции ванильной сладости, и в эту самую секунду понимаю — просчитался. Не могу больше терпеть! Не хочу и не могу! Видеть, как она облизывает ложку — это выше моих сил. Ловлю ее взгляд и без раздумий кладу руку ей на бедро. Лиза вздрагивает, широко распахивает ресницы, но стряхнуть мою ладонь не решается.