– Твое внезапное желание принять участие в турнире лучников? Двухнедельное пребывание во Фледстане? Твоя таинственная красавица, с которой ты встречался по ночам весной?

– Да, это все была Марианна.

– И в тот вечер, когда я пытался увидеть твою подругу, а ты не пустил меня, это была она?!

Робин не успел ничего сказать, но Вилл больше не нуждался в словах. Прищурив глаза, он пристально посмотрел на огонь и, отвечая на собственные мысли, едва заметно покачал головой:

– Ну правильно! От кого же еще ты мог узнать, как погиб Мартин, во всех, самых мельчайших, подробностях? Только от Клэр или от Марианны. Поскольку ты сказал, что тебе надо предупредить подругу, что ваша ночная прогулка не состоится, разумеется, ты встречался в ту ночь не с Клэр.

Прикрыв глаза, Вилл на мгновение запрокинул голову и тихо, невесело рассмеялся:

– И все это время имя твоей таинственной подруги лежало, можно сказать, у меня на ладони! Но ты, вернувшись из Фледстана, отзывался о ней с таким безразличием! И после, в день ее появления у нас, вел себя так, что тебя можно было заподозрить в чем угодно, только не в нежных чувствах к ней.

Робин вскинул глаза, и Вилл увидел в них горечь и безмерное чувство вины. Угадав, что сейчас происходит в душе брата, Вилл негромко, но твердо сказал:

– Робин, я знаю тебя как самого себя и уверен: не по твоей вине она попала в руки Лончема. Но если ты сумел вырвать ее у Лончема, то почему не убедил в том, что она тебе по-прежнему дорога и нужна? Почему позволил ей стать одной из нас?

– Не смог убедить, – вздохнул Робин.

– Ты?! – поразился ответу Вилл, недоверчиво глядя на брата. – Ты не смог убедить?!

Помолчав, Робин спросил:

– Как ты думаешь, зачем я позвал тебя во Фледстан в ту ночь, когда мы втроем истребили всех ратников, оставленных Лончемом в замке?

– Откуда мне знать? – пожал плечами Вилл. – Ты позвал, и мне этого было достаточно. Тогда я подумал, что ты испытывал крепкую приязнь к Гилберту Невиллу и так решил отплатить за его смерть.

– Нет, не к Гилберту Невиллу и не за смерть.

Вилл посмотрел в потемневшие глаза брата и спросил почти беззвучно:

– Неужели?!

– Да, – глухо сказал Робин, отводя взгляд в сторону, – Лончем попросту подарил ее своим ратникам как трофей, добытый при взятии Фледстана.

Братья долго молчали, потом Вилл снова наполнил вином оба кубка, свой и Робина, и подал кубок младшему брату.

– Почему ты сразу не рассказал мне обо всем? – упрекнул он.

Робин мрачно усмехнулся.

– О чем, Вилли? О том, как я сам проводил Марианну в замок, который уже был занят Лончемом? О том, как, узнав об этом вечером следующего дня, бросился во Фледстан и наткнулся на пьяного Гая, который с удовольствием рассказал мне, как обошлись с Марианной, а после вручил мне ее – истерзанную до полусмерти? О том, как она пыталась утопиться в омуте Ведьм?

– Она пыталась… – не поверив, переспросил Вилл и, не договорив, одним глотком осушил весь кубок. – Выбраться из омута Ведьм! Она хорошо плавает!

– Это я хорошо плаваю, – ответил Робин и допил свой кубок. – Она переплавила себя в перенесенных страданиях. Если бы хоть раз в ее глазах появились слезы, мне было бы проще вернуть ее к жизни. Но слез не было. Я сам предложил ей найти то, что заставило бы ее жить. И она нашла. Оружие и войну. Если только это могло возродить ее, что мне оставалось, кроме того как быть рядом, учить, помогать и оберегать?

Вилл глубоко вздохнул и покивал головой:

– Как раз это я понял, только не мог понять, почему ты занят тем, что должен был делать ее возлюбленный. Но теперь все совпало. Робин, я тоже должен тебе сказать: она плакала. Вернее, рыдала, и с такой силой, что я испугался за нее.

И теперь Вилл рассказал Робину, что и когда стало причиной слез той, о ком они говорили.

– Если бы я знал тогда то, что знаю сейчас, никогда бы так не поступил с ней! – тихо закончил он.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Вилл сказал:

– Между нами нет спора, Робин. Она – твоя. У меня есть к тебе только одна просьба: отошли ее сегодня из лагеря или увези сам. Это все.

Он протянул Робину руку, и тот крепко пожал ее. Наблюдавший все это время за ними Джон облегченно вздохнул. Услышав его вздох, Вилл обернулся к Джону и угрожающе сверкнул глазами. Джон в ответ лишь виновато пожал могучими плечами.

К Робину подошла Мартина и взяла его за руку.

– Робин, пройди со мной круг в танце, – попросила она, нежно глядя на лорда Шервуда.

Едва заметив Мартину возле брата, Клэренс положила ладонь на струны, заставив лютню умолкнуть, а танец – прекратиться.

– Мы с Марианной устали, – объявила она и выразительно посмотрела на Кэтрин. – И уже стемнело.

– Пора провожать молодых в спальню! – поняв ее с полуслова, хлопнула в ладоши Кэтрин, вызвав своим предложением громкое одобрение гостей и густой румянец на щеках новобрачной.

В трапезной закружилась кутерьма – все хотели принять участие в традиционном обряде. Поймав взгляд Марианны, Робин поманил ее к себе. По пути к нему она почти столкнулась плечом с Виллом, который, остановившись на мгновение, посмотрел на Марианну таким отчужденным и холодным взглядом, что она тоже невольно замедлила шаг. Не сказав ей ни слова, он отвернулся и подошел к столу, где снова налил себе в кубок вина. Не успев задуматься об очередной перемене, произошедшей с Виллом, Марианна уже стояла перед Робином.

– Я сейчас уеду, ты поедешь со мной, – негромко сказал Робин.

– В объезд дозоров? – уточнила Марианна.

Он искоса посмотрел на нее и усмехнулся:

– Много вопросов задаешь, Саксонка. Седлай лошадей, а я схожу за своим и твоим оружием.

Глава шестая


И вот они едут вдвоем по лесной тропинке – впереди Робин, за ним Марианна – в теплой безветренной ночи на исходе августа. Бархатная ночь, как обычно называют такие ночи в Шервуде, когда теплый сумрак окутывает спящий лес и мягким плащом ложится на плечи.

Марианна так и не узнала, куда они направляются, но ее это не заботило. Он впервые за все это время взял ее с собой, не позвав больше никого из стрелков, и она была готова ехать следом за ним хоть на край света, даже в молчании.

Ровная неторопливая иноходь Колчана и глухой перестук копыт нагоняли дремоту. Марианна тряхнула головой, почувствовав, что глаза закрываются.

– Ты спала сегодня? – услышала она голос Робина, и, прежде чем успела ответить, он сказал: – Поравняйся со мной.

Когда иноходец нагнал вороного Воина, Робин протянул к Марианне руку и взял ее за запястье.

– Не надо! – встрепенулась Марианна, когда ровный поток силы, исходивший от его пальцев, смыл с нее сонливость и придал бодрости. – Ты ведь сам устал!

– Я успел поспать час до свадебного обеда, – ответил Робин.

Подержав еще немного руку Марианны, он выпустил ее, когда убедился, что переданных сил достаточно, чтобы Марианна не уснула в седле. Она хотела придержать иноходца и занять место позади Робина, но он, угадав ее намерение, отрицательно покачал головой.

– Оставайся рядом: тропа достаточно широка.

Они еще недолго ехали бок о бок в молчании, потом Марианна сказала:

– Спасибо тебе за помощь.

Робин вопросительно посмотрел на нее, и Марианна напомнила:

– На обеде, когда Вилл…

– Ты об этом? – и Робин рассмеялся. – Что ж, Вилл прав – тебе нужны уроки и в этих навыках: научиться брать в плен чужую волю и защищаться от такой же атаки. Но я помогал не тебе, а Виллу. Он сильно рисковал лишиться дарованной богами власти в наказание за то, что пытался воспользоваться ею не во благо.

«Наверное, Вилл был уверен, что преследует благую цель», – подумала Марианна.

– И он в этом был прав? – резко спросил Робин, повернув голову к Марианне, и она поняла, что думала вслух и он знает, в чем пытался убедить ее Вилл.

– Нет, он не был прав, – ответила Марианна, спокойно и твердо посмотрев на Робина.

Она не увидела, как в его глазах исчезла мгновенная настороженность, но улыбка Робина ей была видна и в ночной темноте.

Лес расступился, открыв большую поляну и дом. Заметив вопросительный взгляд Марианны, Робин сказал:

– Мне надо подумать над одной загадкой, а в лагере постоянно бы кто-нибудь отвлекал.

– Тогда зачем ты взял меня, если тебе было необходимо остаться одному?

– Для охраны, – рассмеялся Робин, – Джон настойчиво потребовал, чтобы я не ездил по Шервуду один.

Марианна не поняла, пошутил он или сказал всерьез, – Робин спрыгнул с коня и подал ей руку:

– Я расседлаю лошадей, а ты иди в дом и разведи огонь в очаге.

– Эллен не удивится такому позднему визиту?

– Нет. Она уехала на неделю погостить к родне.

Марианна переступила порог, и ее окутал знакомый запах сушеных трав. Сложив с себя оружие, она занялась очагом, и когда пришел Робин, огонь уже набрал силу и взмыл вверх над шатром дров.

– Завари мне из трав что-нибудь прогоняющее сон, – попросил Робин, складывая свое оружие возле оружия Марианны, – только не очень крепкое.

Пока она выбирала нужные травы и растирала их в порошок, он зажег свечи и достал из седельной сумки несколько листов пергамента и пучок гусиных перьев. Отыскав маленькую глиняную чашку, он подошел к очагу, где Марианна помешивала залитый водой порошок из трав, наскоблил кончиком ножа сажи в чашку, залил вином и тщательно размешал получившиеся чернила.

Пока она готовила и процеживала отвар, Робин расстелил на столе один из листов пергамента, придавил его по краям и занялся очинкой перьев. Марианна разлила отвар по двум кубкам, один поставила перед Робином, а второй оставила для себя. Ей было так хорошо и спокойно сейчас, что она не хотела уступить сну ни одной минуты этой ночи.

Увидев перед собой кубок с отваром, Робин сделал глоток и, оценив вкус выбранных Марианной трав, поблагодарил ее кивком головы.