Охваченный нестерпимым жгучим желанием, он взял ее стремительно и властно. Но ей пришлась по нраву его несдерживаемая страсть: через минуту она изогнулась в его руках, тесно прильнула к груди Робина и прикусила пальцы, не давая вырваться из горла тихому протяжному возгласу. Робин отбросил ее руку и опалил ее губы приглушенным стоном.

Все еще прерывисто дыша, он уронил голову на постель и медленно, уже с нежностью, а не страстью провел ладонью по лицу Марианны. Сжав ее пальцы в своей руке, он перецеловал каждый из них и прошептал:

– Не делай так впредь, милая. Мне нравится слышать твой голос.

– Тогда я должна увериться в надежности стен, – улыбнулась Марианна. – Не хочу, чтобы мой голос слышал кто-то еще, кроме тебя.

Робин рассмеялся и, поцеловав Марианну, поднялся с постели, увлекая ее за собой.

– Пора одеваться, родная! А то сейчас кто-нибудь начнет ломиться в дверь. Гости уже собрались.

Он достал из сундука и разложил на кровати тунику из шелка молочного цвета с вышивкой серебром по вороту, подолу и вдоль узких длинных рукавов, верхнее платье из светло-серого бархата, очень подходившего к глазам Марианны, и туфли такого же цвета. Марианна с восхищением посмотрела на это великолепие и, не удержавшись, погладила нежную бархатную ткань.

– Это тоже сшила Кэтрин? – изумленно спросила она.

– Нет, этот наряд шили в Ноттингеме, а Кэтрин приготовила для портного мерки с тебя и помогла мне выбрать ткани, – улыбнулся Робин. – С выбором я бы и сам справился, но ей так хотелось поучаствовать, что пришлось уступить и взять ее с собой.

Марианна надела роскошный наряд и, тщательно оглядев себя в зеркале, с грустью провела ладонью по волосам.

– Слишком короткие, чтобы хоть как-то уложить их! Если только убрать под обруч, как днем. Не очень будет смотреться с таким нарядом, но другого выхода нет.

Посмотрев поверх ее головы в зеркало, Робин загадочно улыбнулся.

– Сейчас приведу того, кто справится с твоими волосами! – сказал он, вышел из комнаты и через минуту вернулся вместе с Кэтрин.

– Ах, Мэриан! Как тебе идет этот наряд! – всплеснула руками Кэтрин, с восторгом оглядывая Марианну, и посмотрела на Робина: – Правда мы с тобой молодцы?

– Правда, дружок, – улыбнулся Робин, отвечая Кэтрин поцелуем в щеку, – а теперь придумай, как уложить Марианне волосы, чтобы они соответствовали наряду.

– Проще простого! – рассмеялась Кэтрин. – Я уже все придумала. Мэриан, садись на стул, я сейчас тобой займусь! А ты покажи украшения, которые собирался привезти, чтобы я причесала Марианну, видя то, чем ты решил ее украсить.

Робин разложил на столе золотую диадему с аметистами редкого мятного цвета, серьги и пояс с такими же аметистами. Безупречно прозрачные, один к одному, аметисты засияли в огоньках свечей.

– Ага! – торжествующе воскликнула Кэтрин, рассмотрев украшения и в особенности диадему. – Теперь я точно знаю, как надо сделать! Твоя одежда в комнате Вилла, переодевайся и иди в трапезную, Робин, а я позову тебя, когда мы закончим!

В комнате брата Робин нашел заботливо разложенные Кэтрин рубашку из белого шелка и верхний наряд из бархата глубоко-синего, почти черного цвета. Он быстро переоделся и застегнул пояс, надев в довершение золотую рыцарскую цепь с гербом Рочестеров.

В трапезной было многолюдно. Бесчисленные факелы заливали большую залу ярким светом. В очаге на вертелах жарились оленьи туши. Длинные столы были накрыты к праздничному ужину и украшены цветами и листьями. Букеты цветов украшали потемневшие от времени каменные стены. Пол застилали свежесрезанные ветки можжевельника и вереска, отчего воздух в трапезной был напоен терпким смолистым ароматом. Лорда Шервуда встретили громкими приветственными возгласами.

Первым к Робину подошел Гилберт, сжимая под локоть руку Терезы, которая смущенно оглядывалась вокруг.

– О лорд Робин! – восхищенно прошептала Тереза при виде Робина. – В этом наряде вы похожи на короля!

– Он и есть король, Тэсс! Король Шервуда. У вас сегодня и впрямь нет счета гостям, Робин! – сказал Гилберт, широко улыбнувшись лорду Шервуда.

– И всем им рады, – ответил Робин и с ласковой улыбкой посмотрел на Терезу: – Вижу, Тэсс, ты сделала выбор, где найти приют в Шервуде?

– Стрелки Гилберта очень просили меня остаться, – застенчиво ответила Тереза и вскинула на Гилберта глаза, полные нежного восхищения. – Я не могла устоять перед их просьбами, лорд Робин!

– А сам Гилберт в это время красноречиво молчал. Но его просьба, выраженная взглядами и улыбками, должно быть, оказалась самой настойчивой из всех! – ухмыльнулся Статли, появившись возле Робина. – Подумать только, если бы я и мои стрелки сегодня поехали с Робином вместо тебя, Гил, не видать бы тебе прелестной Тэсс как своих ушей!

– И ты еще смеешь сожалеть вслух о своем отказе? – посмотрел на него Робин и отклонил протянутую ему руку Статли. – На твоем месте я бы постарался сегодня объехать наш лагерь за десять миль.

Статли посмотрел в холодные глаза Робина и виновато склонил голову:

– Помилования, мой лорд, прошу помилования! Я накануне получил весть о том, что через Шервуд проедет сборщик епископа, но не успел предупредить тебя. Иначе я никогда не посмел бы отклонить твое предложение!

– И что же, вы получили благословение слуги епископа? – смягчился Робин, пожимая руку Статли.

– Нет, – рассмеялся Статли, – мы его так и не дождались. Обманули самих себя!

– О чем ты больше всего сожалеешь, Вилл? – спросила Клэренс, взяв под руку Робина и устремив на Статли взгляд, исполненный тайного ожидания. – О том, что упустил сборщика, или о том, что не ты сегодня помог девушке, попавшей в беду?

– О том, леди Клэр, что я навлек на себя немилость твоего брата. Сборщиков на мой век хватит, чтобы я огорчался из-за одного из них. Что же до девушек… – и Статли улыбнулся, открыто посмотрев на сестру лорда Шервуда взглядом, в котором светилась нежность: – Клэр, ты знаешь, как ты замечательно красива? Неужели я настолько оплошал, что ты нуждалась в помощи, а меня не оказалось рядом?

Смущенная его словами, Клэренс залилась краской и убежала, провожаемая смехом Робина, Гилберта и Статли.

В трапезную вошел Вилл Скарлет, одетый в такой же наряд, как и Робин, только темно-медового цвета и без рыцарской цепи. К Виллу, крепко вцепившись в его руку, прижался Дэнис, пытаясь сохранить на лице выражение пристойной застенчивости. Но в живых янтарных глазах Дэниса то и дело вспыхивали беспокойные искорки. Он вскидывал голову, о чем-то спрашивал Вилла, и тот отвечал сыну необычайно мягким голосом, сопровождая слова теплой улыбкой и ласковым взглядом. Заметив Робина, Дэнис издал гортанный вопль и, отпустив руку отца, бросился к лорду Шервуда. Робин рассмеялся, открывая объятия, и, поймав мальчика, подхватил его на руки.

– Где же она, крестный?! – зашептал Дэнис, крутя головой и оглядывая трапезную, и, не сдержав нетерпения, закричал: – Ты же сказал, что сегодня познакомишь нас со своей невестой!

Его услышал каждый. Все оживленно зашептались, потом в трапезной наступила тишина, и взгляды скрестились на лорде Шервуда. Не дав никому опомниться, Джон окинул взглядом собравшихся в трапезной гостей и, намеренно повысив голос, спросил:

– Значит, ты сегодня наконец представишь нам свою таинственную красавицу?

– Да, Джон, представлю, – с улыбкой в глазах подтвердил Робин, и тишина взорвалась громкими голосами стрелков, оживившихся до крайности после слов лорда Шервуда.

– Скоро! Проявите немного терпения! – смеялся Робин, отмахиваясь от посыпавшихся на него вопросов, а сам не сводил глаз с коридора.

Он уже начал терять терпение, к которому призывал других, когда в трапезную вышла Кэтрин. Взяв Джона под руку, она весело посмотрела на Робина и кивнула.

– Спасибо, дружок! – сказал Робин. – Рассаживай гостей за столы. Вилл, я прошу тебя немного передвинуться с обычного места.

– Я-то передвинусь, а ты бы поспешил за ней, пока все не лопнули от любопытства, – усмехнулся Вилл.

Робин быстрым шагом вернулся к своей комнате, открыл дверь и замер на пороге.

– О Робин! – услышал он восхищенный возглас Марианны, и она почти повторила слова Терезы: – Ты подобен самому королю!

– А ты, ангел мой, краше любой королевы! – только и смог он сказать и улыбнулся, не сводя глаз с Марианны.

Ловкие пальчики Кэтрин умудрились заплести густые короткие волосы Марианны колоском вокруг головы так, что Марианна казалась увенчанной затейливой короной из собственных волос. Никто бы, не зная в точности, не смог угадать действительную длину волос Марианны. Придуманная Кэтрин прическа открыла высокую шею Марианны, подчеркнула нежный овал лица и очень подошла к наряду. Заметив, что украшения так и лежат на столе, Робин возложил на голову Марианны диадему и, пока она вдевала в уши серьги, обвил ее стан поясом и застегнул золотую пряжку. Он подвел Марианну к зеркалу и, заметив, как она радостно улыбнулась своему отражению, тоже довольно улыбнулся.

– Идем, моя радость! Все сидят за столами и ждут только нас.

Ощутив внезапное волнение, Марианна обернулась к Робину и посмотрела на него с тревогой в глазах. Он нежно покачал головой в знак того, что ей не о чем волноваться, и подал руку. Она положила поверх его руки свою, и Робин повел Марианну в трапезную. Слыша приближающийся гул многоголосья и понимая, что большая часть разговоров, если не все, касаются лорда Шервуда и его подруги, Марианна пыталась сохранять спокойствие, но сердце в ее груди билось все чаще и чаще.

Рука об руку Робин и Марианна вышли в трапезную, и голоса мгновенно умолкли. Остановившись посередине, Робин движением, полным изящной грации, развернул Марианну лицом к столам и громко сказал:

– Представляю вам ту, кого вы называли моей таинственной подругой. Моя невеста леди Марианна Невилл! – и, затаив улыбку, добавил уже без торжественности, самым обыденным тоном: – Впрочем, вы ее хорошо знаете сами.