– Так ты и о ней слышал? – оживился Дэнис. – Да, это она самая! Так ее прозвали в Шервуде, но она настоящая знатная леди, хотя ласковая и добрая, как простая девушка. А что ты о ней слышал?

– Разное говорили! – пожал плечами Мач. – Что она сражается с ратниками шерифа, не уступая вольным стрелкам.

– Это уже в прошлом! – рассмеялся Дэнис. – Но она и правда великолепно владеет оружием – ее тоже учили Робин и мой отец, как и других стрелков. Она даже учит меня метко стрелять, потому что крестный с отцом вечно заняты.

– Еще говорили, что епископ обвинил ее в колдовстве и назвал ведьмой. Что она заклеймена позорным клеймом, – продолжал перечислять все, что слышал, Мач, но Дэнис оборвал его, резко дернув за руку.

– А вот этих слов никогда и никому не говори! – посоветовал он. – Особенно когда придешь ко мне в гости. Потом договоримся, как это устроить. Если, не дай Бог, крестный услышит, как ты повторяешь эти подлые россказни, он может и прибить тебя ненароком!

– Почему? – удивился Мач.

– Потому что он любит ее, – ответил Дэнис и, вздохнув, покачал головой: – Если бы ты знал, как крестный горячо и сильно любит леди Мэри!

– Да ты-то что смыслишь в сердечных делах?! – рассмеялся Мач, позабавленный серьезным тоном Дэниса.

Дэнис запальчиво сверкнул глазами и собрался достойно ответить, но Мач вдруг с силой сжал ему руку и метнулся в кусты, увлекая мальчика за собой. Едва они успели спрятаться в густых зарослях, как на тропинке показались три всадника. Рядом с лошадью первого бежал трусцой огромный черный пес. Поравнявшись с укрытием Мача и Дэниса, собака замерла как вкопанная и утробно зарычала, оскалив клыки.

– Здесь кто-то есть! – сказал первый всадник, осадив коня, и властно поднял руку.

Всадник, который следовал за ним, спрыгнул с коня и схватил пса за ошейник. Собака разразилась громким лаем, слюна так и кипела в жарком провале клыкастой пасти. Мач прижал к себе Дэниса, нащупал на его плече ремень от колчана и, сдернув его, отбросил колчан Дэниса с луком и стрелами далеко в сторону. Едва он успел это сделать, как ратник, с трудом удерживая рвущегося вперед пса, раздвинул ветви кустарника. На синем сюрко ратника, надетом поверх длинной кольчуги, был вышит герб, при виде которого Мач похолодел. Обнаружив юношу и мальчика, ратник вытолкнул их к ногам лошади первого всадника.

Тот, сощурив холодные темные глаза, долго рассматривал пленников, потом скользнул взглядом в сторону не унимавшегося пса и раздраженно бросил ему короткое слово на французском языке. Пес немедленно замолчал и растерянно переступил мощными лапами.

– Так! – выронил всадник, снова обратив взгляд на Мача и Дэниса. – Значит, вот чьих рук убийство королевского оленя.

Он сделал Мачу знак подойти и, когда тот приблизился к нему на ногах, переставших гнуться от ужаса, рукоятью сложенной плети властно вскинул подбородок юноши.

– Кто ты такой?

– Мое имя – Мач из Ротервуда, благородный лорд! – послушно ответил Мач, с трудом шевеля онемевшими губами.

Он остался при луке и стрелах, его сумка была набита свежим мясом, и Мач понимал, что доказательства его вины налицо.

– А знаешь ли ты, кто я? – прищурился всадник.

– Да, милорд, – с глубоким вздохом ответил Мач, опуская глаза. – Вы сэр Гай Гисборн, ваша милость.

– Верно! – подтвердил Гай. – И я не жалую браконьеров, Мач из Ротервуда. Твоя учтивость заслуживает похвалы, но не оправдывает твоего преступления. Как ты посмел поднять руку на королевского оленя?

– Я бы никогда не сделал этого, милорд, но год выдался неурожайным. Моя семья голодает! – торопливо пробормотал Мач, отчаянно надеясь на чудо.

– Голод, – почти сочувственно повторил Гай, но его взгляд оставался холодным. – Закон одинаков для всех, Мач из Ротервуда. Для сытого и для голодного. Ты обязан будешь понести заслуженное наказание.

Услышав приговор, Мач низко опустил голову, чувствуя, как к глазам подступают предательские слезы. На какое чудо он понадеялся? Он же знал, что молить о пощаде и снисхождении бесполезно. Всему Ноттингемширу был известен крутой нрав Гая Гисборна.

– Легко соблюдать законы с набитым брюхом! – внезапно раздался звонкий, негодующий голос Дэниса. – Вы бы, сэр Гай, сначала накормили всех, кто голоден, и лишь потом требовали от них соблюдения законов!

Гай с неподдельным изумлением посмотрел на мальчика, так смело давшего ему отпор. Мач испугался теперь уже за Дэниса, но с облегчением увидел, что всемогущего и жестокого лорда Гисборна только позабавила эта дерзкая выходка и он даже рассмеялся.

– Это что еще такое?! – отсмеявшись, спросил Гай и оглянулся на ратника: – Дай этому щенку подзатыльник и пусть убирается в Ротервуд! И не забудет поминать в молитвах мою доброту за то, что я не отправил его вслед за старшим братом!

– Ваша доброта мне и так известна! – ответил Дэнис и вскинул на Гая глаза, полные испепеляющей ненависти.

Встретившись взглядом с Дэнисом, Гай медленным жестом задержал ратника, готового исполнить приказ и отпустить мальчика.

– Джеффри, ну-ка, поднеси мне его поближе, – распорядился Гай.

Джеффри спрыгнул с коня и перехватил упиравшегося Дэниса за ворот куртки. Не в силах вырваться из крепких рук Джеффри, Дэнис изловчился и укусил его за запястье.

– Вот звереныш! – вскрикнул Джеффри и отвесил Дэнису несильную оплеуху.

Он поднес Дэниса к лошади, вскинул его повыше, и темные глаза Гая впились в сузившиеся янтарные глаза Дэниса.

– Отлично! – воскликнул Гай, убедившись в своей догадке. – Ведь это щенок Вилла Рочестера! И глаза точь-в-точь, как у Скарлета, и взгляд отцовский! Верно, Джеффри?

Тот повернул Дэниса лицом к себе, всмотрелся в него и сжал губы, выражая сомнение.

– Простите, сэр Гай, но я не вижу в этом мальчике ни малейшего сходства со Скарлетом.

– Значит, ты где-то сегодня забыл глаза, – недовольно ответил Гай.

На лице Джеффри промелькнула и исчезла тень глубокой досады. Он бросил быстрый взгляд по сторонам, посмотрел на кустарник, на пса, сидевшего возле ног коня Гая, и неподвижно застыл, держа на руках пытавшегося вырваться Дэниса.

– Сэр Гай! – с мольбой воскликнул Мач, припав губами к сапогу Гисборна. – Это мой брат! Клянусь вам! Прошу, отпустите его!

– Не смей целовать ему сапог! – как ужаленный закричал Дэнис. – Ты что, не знаешь, что у него вместо сердца камень, поросший мхом!

– Возьми мальчишку на коня. Посмотрим, чем пожертвует Вилл ради своего волчонка! – со злорадной улыбкой приказал Гай Джеффри и брезгливо оттолкнул Мача. – Значит, ты, Мач из Ротервуда, вдобавок ко всему водишь дружбу с шервудскими разбойниками? За это лишаются не руки, а головы!

Его вкрадчивый, почти ласковый голос вселил в сердце Мача больше ужаса, чем когда Гай говорил с явным гневом.

– Милорд! – Мач сделал отчаянную попытку убедить его смилостивиться над Дэнисом. – Мальчик ни в чем не виноват! Он и близко не подходил к тому оленю!

– Замолчи, глупец! – жестко усмехнулся Гай, наблюдая, как Джеффри садится на коня и усаживает перед собой Дэниса. – При чем тут олень?

– Олень, юноша, теперь действительно мало интересует благородного сэра Гая! – раздался негромкий голос.

Гай обернулся и замер: на тропинку позади него и двух его ратников верхом выехали Робин и Вилл. С другой стороны дорогу загородили Дикон и Клем, которые держали наготове луки со стрелами на тетивах. Пристукивая пальцами по рукояти клинка, лорд Шервуда смотрел на Гая, и на его губах играла неопределенная недобрая улыбка. Гай, с которого слетело властное высокомерие, пожирал глазами Робина. Тот откровенно рассмеялся, и его смех не предвещал ничего хорошего. Но стоило Робину встретиться с Гаем глазами, как тот резко отвернулся, боясь оказаться в плену воли Робина, силу которой ему когда-то довелось испытать на себе.

– С возвращением в родные края, Гай! – негромко поприветствовал Робин. – Я уже боялся, что ты навсегда обоснуешься в Лондоне, а я навек лишусь твоего приятного общества.

– Меня удерживали дела, – высокомерно ответил Гай.

– Я так и понял, – кивнул Робин.

– Ты что, решил, будто я уехал в Лондон, чтобы там спрятаться от тебя?! – с презрительной усмешкой осведомился Гай.

Робин ответил ему чарующей улыбкой.

– Ну что ты! – с укором воскликнул он. – Когда же я сомневался в твоей храбрости? Но вот ты вернулся, и я рад твоему возвращению. Нам ведь с тобой есть о чем поговорить, не так ли?

– Не сейчас, – быстро ответил Гай и надменно вскинул подбородок, овладев собой и перестав бояться взгляда Робина. – Я спешу, ваша светлость, и в Ноттингемшире только проездом.

– Но, несмотря на это, ты нашел время повоевать с детьми? – усмехнулся Робин и посмотрел на Дэниса.

Встретившись глазами с лордом Шервуда, Дэнис отчаянно рванулся из рук Джеффри.

– Крестный!

– Какой ты неслух, Дэн! Тебе же велели не уходить далеко! – сказал Робин и вновь перевел взгляд на Гая. – А ты что же, увлекся войной с двумя мальчишками и совершенно забыл, что ты в Шервуде, а не в Ноттингеме?

– И забыл, что хозяин Шервуда – ты? – зло усмехнулся Гай, покусывая губы.

– Именно так, – подтвердил Робин.

Его пальцы медленно сцепились вокруг рукояти меча. Заметив этот жест, Гай сделал мгновенный знак Джеффри, и тот молча приставил нож к горлу Дэниса. Мальчик замер от прикосновения холодной, остро отточенной стали и с беспомощным отчаянием переводил взгляд с Робина на Вилла. В глазах Робина сверкнул гнев. Помедлив, он убрал руку с эфеса. Не сводивший с него глаз Гай торжествующе улыбнулся и бросил взгляд на Вилла.

– Вилл, ты ведь хочешь получить сына живым? Если хочешь, то попроси своего господина обменять мою жизнь и жизнь моих людей на своего щенка.

Вилл ничего не ответил и лишь стиснул зубы так, что на его скулах заходили желваки.

– Отпусти детей и убирайся! – с холодной яростью произнес Робин. – Но запомни: это была твоя последняя прогулка по окраине Шервуда в поисках незадачливых охотников, которая закончилась удачно для тебя!