— И это всё? — спросил лепрекон Речишкин.

— Нет, — ответила Алиса, — это заклинание нужно повторить ещё два раза, — и вновь забубнила: «По моей воле, по бесовской силе, да сбудется…»


* * *

Внезапное ускорение, сдвиг, – и мы вновь перенесёмся туда, где полчаса назад оставили Игоря с Эвелиной, – на берег Ужа в Липовой аллее.

— Нет, ну, надо же. Она и здесь меня достала, — сидя на скамейке, тупо смотрел он на порезы на ладонях, из которых сочилась кровь.

— Сейчас, сейчас, — суетилась Эвелина, доставая из сумочки пакетик с салфетками и флакончик французских духов.

— Не надо! — качал он головой. — До свадьбы заживёт!

— Не сомневаюсь, — смочив салфетку духами, Эвелина приложила её к его руке.

Игорь ойкнул, а затем зачем-то спросил:

— Эвелина, а вот скажи мне, только честно…

— Я всегда с тобой честна, — тотчас ответила она, обильно смачивая духами вторую салфетку.

— Кого бы ты выбрала, если бы меня здесь не было?

— Только тебя, мой любимый, — приложила она салфетку ко второму порезу.

— Ай, — сморщился он от боли. — Я сказал, если бы меня здесь не было. Ну… как если бы ты в этот Love tour приехала одна.

Рассорка явно начинала действовать. Эвелина с тревогой посмотрела на него.

— Здесь просто не из кого выбирать.

— И всё же? — упорствовал Игорь.

Он нервничал и это было слышно в его голосе. Ему хотелось быть уверенным в ней. Неудачные предыдущие его браки давали о себе знать.

— Игорь, ну, что ты хочешь? Мне здесь никто не нравится. Я уже сделала свой выбор. И этот выбор ты, мой дорогой.

— Спасибо, Эви, — благодарно взглянул на неё Игорь. — И всё же, чисто теоретически, — продолжал настаивать он. — Мне просто интересно, кто ещё мог бы стать твоим избранником?

— Никто.

Игорь вздохнул с облегчением и поцеловал её в щёчку.

— Спасибо, тебе, моя дорогая.

Он внимательно посмотрел в её глаза.

— А что ты скажешь о красавце-поэте…который выбрал тебя?

— Он не в моём вкусе. Маловат для меня, — усмехнулась Эвелина. — Не говоря уже о коротышке Юлие.

— А если бы тебя выбрал Галик, ты бы за него пошла?

— За кого, за этого клоуна?

— Но он же богатый, этот клоун. Он хоть и старый, но миллионер.

— Если хочешь знать, ко мне и молодой миллионер недавно сватался.

— Серьёзно?

— Ага, только я ему отказала.

— Что-то не верится. Каждая девушка мечтает о богатом принце.

— Каждая. Но я ведь не такая, как все. Ты прельстил меня другим.

— Чем же я тебя прельстил?  Это раньше я был… всем… пока не встретил на пути своём Алису. А сейчас я не у дел.

— Я верю в судьбу. А судьбой мне предписан ты. Хотя все, абсолютно все против нас. И родители мои, и все родственники, и друзья, и подруги. Никто не поддерживает меня, все только подкалывают, как я могла такого полюбить.

— Какого? — поинтересовался Игорь.

— Того, кто уже раз бросил меня и женился на другой, — уколола его Эвелина. — Никто не верит, что из нашей любви что-то выйдет.

— А давай ещё раз проверим! — неожиданно предложил ей маг.

— Что проверим?

— А давай ещё раз проверим нашу любовь. Потому что после Алисы, я уже не верю никому. Я ей так доверял, а она что? …оставила меня в нищете. Так что, давай ещё раз проверим наши чувства. Чтобы я ещё раз не наступил на те же грабли.

— А давай! — вдруг согласилась Эвелина.

Она прекрасно сознавала силу и влияние своей ангельской красоты и молодости на всех представителей мужского пола. По крайней мере, три из них уже отдали ей свои голоса и сделали её Miss Love Tour. Более того, она знала, что, если человек сомневается в твоей любви, его надо отпустить. Только истинная любовь ничего не требует взамен.

Она уже отпускала его однажды, когда он ушёл к Алисе. Отпускала, потому что любила. За тот год вынужденной разлуки она много раз пыталась его разлюбить (и когда он женился на ней, и когда она родила ему ребёнка, и когда видела их совместные снимки в фейсбуке), но все её попытки оборачивались такой сильной неизбывной болью, что вскоре она поняла, что перестать его любить она не сможет никогда. И ещё она определённо знала: то, что ей принадлежит, обязательно к ней вернётся.

Игорь же внезапно понял, что только что совершил оплошность, но отступать уже было поздно.

— Ещё раз проверим, — натужно улыбнулся он, — правильно ли мы сделали свой выбор.

Эвелина вздохнула.

— Да, и пусть это будет наша с тобой последняя проверка на любовь.


* * *

Внезапное ускорение, сдвиг, – и мы вновь перенесёмся назад в тринадцатый номер, где Алиса, стоя перед куклой вуду с изображением Эвелины, в третий раз произносила:

— Слово мое крепко, не на час, не на день, а на весь век, на всю жизнь. Амен.

— Так тому и быть, — согласно кивнул Речишкин.

— Нет, — вдруг спохватилась Алиса, — я не хочу её видеть! Я не хочу, чтобы они находились в одной комнате и смотрели друг на друга.

Она схватила куклу с изображением Эвелины и отнесла её в ванную комнату, где засунула под унитаз.

— Что-то мне это всё напоминает, — покачал головой Речишкин. — Ведь именно так и развели тогда славян, именно так и рассорили два братских народа. Только стояли за их спинами не ведьмы с колдунами, а чёрные шляпы и белые бороды.

— Где ты такое  видел? — спросил Готский.

— На Майдане.  Там ведь, кроме меня, собиралось очень много магов. И сатанисты там были, и дьяволопоклонники, и шаманы с бубнами! И родноверы там с нами кругами ходили, богов своих солнечных славили. И огнищане на каждом шагу костры свои разводили, сжигая в них куклы Януковича. И колдуны всех мастей. Там были задействованы серьёзные силы. Почти каждый день там шла магическая работа. Мы даже небольшую пирамиду соорудили, где проводили свои обряды.  Так что пошаманили мы там на славу. Ты думаешь, почему простым пацанам с деревянными щитами и дубинами удалось одолеть хорошо вооружённый «Беркут»? Почему это продолжалось так долго: то менты наступят, то отступят, то пойдут на штурм, то отойдут назад. Всё это была наша работа.

— Я не сомневаюсь, — подтвердил Готский.

— Представь: постоянный барабанный бой, — увлечённо продолжал Речишкин, — регулярное пение гимна, ритуальные пляски ведущей на сцене, все эти подскоки на месте, речёвки… всё это было непросто так. Всё это вводило присутствующих в транс. День и ночь мы призывали Люцифера, чтобы он помог нам сбросить Януковича и ненавистный режим.

— Да, я помню, когда  уже сталь палить  шины  и бросать в милиционеров  коктейли  Молотова,  а  Майдан и Европейскую площадь заволок едкий дым и огонь, тогда казалось, что там открылась преисподняя.

— Представляешь, сколько бесов повылазило оттуда! Они заполнили собой все телеканалы, весь интернет! И теперь с такой яростью изрыгают проклятья на каждого, кто посмеет иметь иную точку зрения, что просто диву даёшься! Так задурили всех и промыли всем мозги, что мама не горюй!

— На самом деле всё началось гораздо раньше, — со знанием дела сказал Готский, — и не с людей в чёрных шляпах, а с чернокожих африканцев. Как-то летом 2013 года, в начале июня, зашёл я в ресторан «Козак», знаешь, есть такой в Гидропарке…

— Это который за Венецианским мостиком? — уточнил Речишкин.

— Ну, да, так вот. Зашёл я в этот ресторан отобедать, а там куча народу, но ни одного белого лица: одни негры собрались! И проводят они какой-то ритуал. Повсюду стоят африканские идолы. Горят свечи, бьют барабаны, слышны выкрики шамана, бьющего в бубен. И полуголые негритянки извиваются вокруг него в сексуальном экстазе.  При этом все это сопровождается такими воплями, что мне на секунду показалось, что я нахожусь в джунглях посреди стаи возбужденных обезьян. Странно было только то, что шаман стоит перед огненным кругом из свечей, в центре которого воткнуты флаг Украины и флаг Евросоюза. Спрашиваю у охранника, что тут происходит? Он отвечает, что здесь собрались нелегальные африканцы, которых не пускают в Европу. Вот они и проводят свой особый ритуал вуду, направленный на то, чтобы вызвать объединение Украины с Европой, и чтобы они могли без виз пробраться туда.

Но самое интересное другое. Ровно через полгода, когда уже начался наш Майдан, я увидел на площади похожий круг из железных бочек, в которых полыхал огонь и толпу африканцев танцующих вокруг них под бой шаманских барабанов с бубном. И сразу же вспомнил тот самый ритуал вуду в Гидропарке.

— А знаете, что! — неожиданно прервала их воспоминания Алиса. — Мне кажется, что Эвелине здесь вообще не место. Её надо унести отсюда куда-нибудь подальше.

— На речку! — подхватил Речишкин. — И там утопить.

— Или на кладбище! — развил идею Готский. — И там закопать.

— Вот-вот, — сказал Речишкин. — Так мы и поступили с ребятами из Правого сектора, когда показательно вырвали с корнем язык у бело-сине-красной куклы вуду, а затем для устрашения отвезли её в Крым.

— Не надо было этого делать, — покачал головой Готский.

— А потом с другими ребятами мы отвезли подобную же куклу сначала в Славянск, а затем и в Донецк.

— Ну и чего вы добились?

— Да, — вздохнул Речишкин. — Что-то пошло не так. Никто этой куклы не испугался и началась братоубийственная война. — Он вздохнул. — Вот почему через год, чтобы остановить кровопролитие, я и организовал на Михайловской площади ритуальный молебен за мир и гармонию в Украине, собрав около 200 магов и экстрасенсов.

— А, да, — подтвердила Алиса, — я слышала что-то про это.

— Но, как оказалось, церковникам Киевского патриархата этого не понравилось, и за час до ритуала они устроили эстрадный концерт перед монастырём – с громкой музыкой и полуголыми девицами в купальниках.