— Без всякого сомнения, — улыбнулась Агния. — Но самым главным растением в этот день считается папоротник. Это одно из немногих древнейших растений, сохранившихся до сих пор.  По легенде, в купальскую ночь он может зацвести буквально на несколько секунд. Каждый, кто сорвет этот жар-цвет, приобретет магическую силу и сможет понимать язык животных, читать мысли людей…

— Да сказки это! — прервала её сестрица Карма. — Разве может что-то цвести ночью?

— На самом деле, он вообще не цветёт: ни днём, ни ночью. Это легенда, — оправдалась Агния, — и отправляться ночью на поиски цветущего папоротника – всего лишь предлог для парочек, чтобы уединиться. Лучше срывайте вот это, — сорвала она растение, состоявшее наполовину из желтых, а наполовину из фиолетовых цветков.

— А это что? — спросила сестрица Елена.

— Это иван-да-марья. Самый что ни на есть купальский цветок.

Пока «сестрицы-богини» под руководством Агнии собирали полевые цветы, Ярослав, также переодетый в вышиванку, вынес из бусика ручную косу и накосил целую полосу высокой травы, которая наросла в низине чуть ли не по самый пояс.

Солнце жарило уже вовсю. Нарвав целую охапку разнотравья, «девочки» уселись в кружочек на лужайке и принялись каждая себе плести купальский венок, прикладывая один цветок к другому и сплетая их воедино.

— Ох, как солнце уже печёт! — пожаловалась Карма.

— А вы знаете, что к солнцу надо обращаться по имени, — принялась рассказывать за плетением Агния. — Это сейчас солнце для всех безымянное да безликое — рода среднего. А вот в старину у него было много разных имён. И столько же разных ликов — как мужских, так и женских. В разное время года солнце и звали по-разному. Зимой, когда оно рождалось, его звали Колядой. Весной солнышко превращалось в статного молодца Ярилу. Летом оно обращалось в девицу-красавицу Купалу, которую позднее зачем-то переиначили в парубка Ивана Купалу. Осенью же на смену ей приходила матушка Макошь. Та в свою очередь и рожала зимой Коляду. Так вот, по кругу, и двигалось колесо года, и каждые три месяца одно лицо у солнца сменялось другим. Реальным подтверждением такого мироустройства является четырёхликий Збручский идол, который стоит на Софийской площади в Киеве: у него два лика мужских, а два лика женских.

Ярослав, тем временем, занеся в бусик косу, вынес из него грабли и, сгребя скошенные стебли, связал из них шесть снопов. Затем он сбил из привезённых планок крест высотой в два метра, после чего прибил к основанию креста что-то наподобие двух метровых ножек.

— А что это Ярослав там делает? — с недоумением спросила сестрица Эвелина.

— Своё подобие на длинных ножках, — усмехнулась Агния. — Папа Карло явно хочет всех нас удивить.

 — Это будет что-то типа Буратино? — предположила сестрица Магдалина Мария Михайловна.

— Ага. Только у того был длинный нос. А у этого будет длинным кое-что другое.

— Ну, серьёзно.

— Он ведь Ярослав, поэтому и создаст нам сейчас того, кто будет славить Ярилу.

В подтверждение этих слов Ярослав нанизал один из снопов на ножку, после чего привязал его бечёвкой к основанию креста.

— А, — поняла сестрица Елена, — он делает чучело.

— Да, чучело Ярилы, которому издавна поклонялись славяне на этих землях.

Сестрицы-богини нацепили себе на голову сплетённые веночки и стали красоваться друг перед другом, у кого какой красивее.

Вскоре чучело Ярилы обросло со всех сторон зелёными снопами. На руки и туловище была надета белая холщовая рубаха, на ноги - серые холщовые штаны. Сверху была насажена тряпичная голова, набитая соломой, с пришитым носом и ушами, с чёрными пуговицами вместо глаз и с нарисованным алой помадой ртом.

— В годовом круге Ярило олицетворяет собой не только весну, но и мужское начало, — сказала Агния. — На кого Ярило взглянет, тому и любовь свою подарит.

В подтверждение этих слов Ярослав прикрепил Яриле между ног вздыбленный метровый осиновый кол с двумя надувными шариками.

— Ну и причиндалы! — расширились глаза у одной сестрицы.

— От такого прибора я б не отказалась! — сказала другая, погладив метровый кол, чем вызвала всеобщий и безудержный смех.

— Да, ладно, — катаясь по траве от хохота, сказала третья, — если такой в себя принять, он же до гланд достанет, глядь!

— А если взять его в рот, — добавила четвёртая, — то он до задницы дойдёт.

— Так и не берите его, — посоветовала им пятая, — накол он вам нужен.

— Ой, уморилась я с вами, сестрицы, — сказала шестая и с нежностью прижалась к холщовой рубахе Ярилы.

— Ой, дайте и мне с ним обняться! И мне!! — наперебой заголосили сестрички-богини, и со всех сторон прилегли к нему, схватившись за кол руками.

— Нет, он мой, никому я его не отдам!

Когда все утихли, Агния продолжила:

— В круге столетий Ярило олицетворяет собой патриархальное начало. И как вы понимаете, сегодня ночью мужская власть закончится. А затем, — торжественно объявила она, — настанет наше время – время Купалы!



КЛЮЧ К СЕРДЦУ

Закинув ноут в рюкзак, а рюкзак себе на плечи, Серж бросил взгляд на опустевшую скамейку перед собой и с удивлением обнаружил, что она усыпана жёлтыми лепестками.

Покинув сквер под каштанами, он вышел на Театральную площадь, где в глаза ему бросилась оригинальная колоннада, воздвигнутая на фронтоне во всю ширину фасада, и нарисованный на стене герб города с тремя золотыми лозами и с двумя гроздьями винограда. Под гербом располагалась полукруглая сцена, на которую по ступенькам взбиралась маленькая Лена, убегавшая от йоркширского терьера.

— Лена, а ну, вниз! — кричала ей мама, стоявшая возле книжной раскладки и удерживающая на поводке декоративную собачку.

 За книжной раскладкой стояла та самая «о боже мой, какая жопа», которая так поразила воображение экстравагантного фрика-нувориша. Ну, как можно было такое пропустить?

Низко посаженные джинсы, открывавшие пупок и суженную талию, так сильно обтягивали гитарные бёдра молоденькой и симпатичной продавщицы, что едва сдерживали их натиск и словно готовы были разорваться в любой момент.

Это была просто секс-бомба какая-то, затянутая в джинсы!

Глаз оторвать от неё было невозможно.

Словно заворожённый, Серж шёл прямо на неё.

Длинные светлые волосы. Манящие губы. Узкие плечи. Нескромный вырез облегающего топа, откуда так и выпирала явно пятого размера грудь.

Серж подошёл к раскладке и сделал вид, будто разглядывает книги.

Центр стола был завален, в основном, женскими романами. Справа, на видном месте, была выставлена эзотерическая литература: тайные фолианты по оккультизму, каббале, алхимии и масонству, доступные лишь для избранных. Слева громоздились залежи томов по магии и мистике: какие-то гороскопы и сонники, книжки о викке и карме, картах таро и рунах, нлп и гипнозе, йоге и тантре, рейки и фэншуе.

Обычно он никогда не задерживался у прилавков с подобной литературой, считая её слишком заумной и непонятной для себя. Но на этот раз Серж позволил себе задержаться. Склонив голову, он долго пытался прочесть названия на корешках, отчего у него вскоре стала кружиться голова.

— А что у вас есть интересного? — неожиданно заглянул он в её скучающие глаза.

— А что вас интересует? — привычно осведомилась у него сексапильная продавщица.

Серж пожал плечами и лукаво улыбнулся ей, чуть склонив голову набок.

— А что ещё может интересовать такого молодого человека, как я? — обратил он на себя внимание.

— Вы, видно, приезжий? — улыбнулась она.

— А как вы догадались?

— Да, город у нас небольшой. И все местные мне уже как-то примелькались. Тем более, на таком бойком месте.

— Что же вы можете предложить не местному?

— Ну, я не знаю, — смущённо пожала она плечами в свою очередь.

— «Anarchy in the ukr» у вас есть, например, — на всякий случай спросил он.

— Что? — не поняла она.

— «Анархия в Украине», — перевёл он.

— Нет, такого у нас сроду не бывало.

Ответ его несколько обескуражил, поэтому он задал следующий вопрос:

— А какие-то другие книжки Жадана у вас есть?

— Нет. А кто это такой?

Вопрос привёл его в замешательство. Он даже замялся и не сразу ответил:

— Да так, один поэт.

— Нет, поэзию мы не держим. Совсем не раскупается.

Продавщица услужливо подвинула ему другую книжицу. На обложке с заголовком «Ключ к сердцу» был нарисован Буратино с золотым ключиком в руке, а рядом с ним Мальвина с замочной скважиной в груди.

— Может быть, вас заинтересует это?

— А о чём это, если не секрет? — взял он книжку в руки.

— О том, как подобрать ключик к любому из ЗЗ.

— ЗЗ? — не понял Серж.

— Это сокращённо, — объяснила продавщица, — означает Знаки Зодиака.

— И к вам можно подобрать в том числе?

— Это невозможно.

— Почему?

— Потому что эту книжку я уже прочитала.

— А вы, случайно, не Скорпион? — как бы невзначай спросил он.

— Не скажу.

— Вы хотите, чтобы я купил эту книжку?

— Хочу. А может быть, и не хочу.

— Почему это?

— Потому что тогда вы сможете узнать и мою тайну. Ведь благодаря этой книжке можно легко научиться манипулировать любым человеком.

— Например, влюбить его в себя, — лукаво улыбнулся он.

— И это тоже.

— Вообще-то я не верю во все эти глупости.

— И правильно делаете, — усмехнулась она.

Такой ответ Сержа вполне устроил:

— А когда вы заканчиваете работу?

— Ещё не скоро, — просто ответила она, — в семь.

— А вы не против, если я часиков эдак в семь опять к вам заверну? — широко улыбнулся он: с очень прозрачным намёком.