А всё потому, что он свято верил в магическую силу слова – в его обратную силу. Он знал по собственному опыту, да и по опыту других, что, если что-то загадаешь вслух наперёд, оно никогда не сбудется. Потому что оно уже сбылось, – на словах, и в эту же самую секунду! Сбылось как бы на другом уровне.

А дважды одно и то же не происходит. Как бы ты ни был в чём-то уверен, только ты об этом с уверенностью сказал – всё, тому уж не бывать!

Многие знают об этом, но делают это неосознанно. Пожелав что-то наперёд, тут же спохватываются и три раза сплёвывают – тьфу-тьфу-тьфу! Или те же три раза стучат по дереву. Или по тому, что попадётся под руку. Тем самым, охраняя сказанное от лукавого. Тот ведь не может схватить мысль, пока она не материализовалась в слове.

На этот раз Серж знал уже наперёд, чем дело кончится, и ему просто интересно было лишний раз удостовериться в непреложности этого закона и ещё раз утвердиться в человеческой глупости.


* * *

Выйдя из ворда, он неожиданно заметил на панели ноута, что работает вайфай. Углубившись в бездны интернета, он случайно попал на программу местного телевидения.

Приятный бархатный голос. Можно заслушаться, такой тембр. Диктор говорил по-венгерски. О чём только ему было известно. Серж невольно закрыл глаза.

— И тебе, конечно же, всё понятно, что он там говорит? — вдруг спросил его Кока, нависая над ним.

— Конечно, — от неожиданности вздрогнул Серж. — Передаёт последние известия: Кока также пролетел над Унгваром и очень быстро почему-то вернулся назад.

— Может, он ещё и сообщает там, почему пролетел?

— Ну, видимо, потому, что на Театральной площади Кока никого так и не встретил.

— Ты смотри, какой осведомлённый диктор у нас попался. Интересно, откуда у него такие сведения?

— Сам у него спроси.

— А мне очень бы хотелось узнать об этом у тебя.

— А я тут при чём?

— А кто ещё мог приложить к этому руку? Только ты знал о нашей встрече, да ещё улизнул сразу после приезда. Ну, признайся же, — с хитрецой он испытывающе посмотрел ему в глаза.

— Ну да, конечно, — рассмеялся Серж, иначе он не смог бы сдержать усмешку в своих глазах, — она исчезла, а я виноват. Конечно. Или ты думаешь, что я такой всесильный, что взял да упрятал её вместе со всеми её книжками, чтобы она с тобой не встречалась?

— Ты такой, что всё можешь, — смягчился Кока.

— Это не я, — признался Серж, — это всё дело рук более могущественного человека из наших рядов.

— Колись, кто это?

— Галик.

— Ну не фига себе! — возмутился Кока. — Вот так тихоня!

— Какой же он тихоня?  Он ведь первым… секс-бомбу ту нашёл! А ты у него из-под носа её увёл.

— Куда же он сейчас её увёл?

— Не знаю. Ты же у нас мастер по детективам! Иди и ищи её сам, включай свой нюх.

Кока тут же снова поспешил на площадь. Подойдя к тому месту, где раньше стояла книжная раскладка, он осмотрелся. Рядом, возле открытой сцены, сидела на лавочке мамочка с маленькой девочкой. Девочка лизала мороженое из рожка, а мамочка гладила по спинке йоркширского терьера, мирно лежавшего у неё на коленках.

— А вы не знаете, — спросил он мамочку, — куда делась продавщица, которая здесь книжки продает?

— Такая фигуристая? — развела она руки вширь, как заправский рыбак, показывающий пойманную рыбу.

Кока кивнул.

— С такой грудью? — расширила она пальцы, обхватив ими перед собой воображаемую грудь.

Кока кивнул.

— Ушла с каким-то клоуном.

— С каким ещё клоуном? — не понял Кока.

— С рыжим таким. В жёлтом пиджаке.

— А-а-а, — сообразил Кока.

— Сначала он ей один букет подарил, — кивнула мамочка на жёлтые розы, до сих пор валявшиеся неподалёку, — но она их не приняла. Тогда он подарил ей другой, как настоящий иллюзионист.

— И куда они пошли?

— Туда, — показала она рукой.

Пройдя по указанному направлению, Кока вышел на боковую улочку Корзо, которая разветвлялась здесь направо и налево, и остановился в раздумьях, размышляя здраво, куда Галик мог Маричку повести. Прямо перед ним находился ресторан «Кактус». Именно туда Кока и решил сначала зайти.

Справа от входа был установлен механический пресс, явно намекавший на то, что здесь в качестве особого блюда выдавали пейотль. Интерьер был оформлен в стиле «дикого Запада» с настоящим ковбойским баром.

— Рады вас видеть, — приветствовал его распорядитель, — проходите, садитесь, где желаете: у нас есть и нижний зал, и приватный кабинет.

— А вы не скажите, — обратился к нему Кока, — к вам, случайно, не заходил недавно… такой солидный господин… в жёлтом пиджаке и с девушкой…

 — Вот с таким бюстом? — показал распорядитель руками размер её груди.

Кока кивнул.

— Да. Заходили полчаса назад.



ВЕЧЕРНЕЕ КРУЖЕНИЕ ПАР

— Рады вас видеть, — приветствовал Галика и Маричку распорядитель полчаса назад, — проходите, садитесь, где желаете: у нас есть и нижний зал, и приватный кабинет.

— А что у вас можно поесть? — спросил его Галик, осматривая обстановку.

— Суп с белыми грибами, греческий салат, отбивную по-гуцульски.

— А что-нибудь такого экзотического? Типа настойки из пейотля?

— Нет, такого нет. Можем предложить отличный эль.

— Спасибо, — кивнул ему Галик и повернулся к Маричке. — Нет, Маричка, я не могу закружить тебя здесь так, как ты этого заслуживаешь. Скажи, есть ли здесь поблизости более приличный ресторан, так сказать, для гурманов, с фешенебельной кухней?

— Есть, — ответила Маричка, — причём этот ресторан так и называется «Кухня». Правда, он очень дорогой.

— То, что надо.

— Тогда пошли. Это тут недалеко, на улице Фединца.

— А он постоянно будет идти за нами? — кивнула она на охранника, шедшего следом за ними.

— Постоянно, — усмехнулся Галик. — Это ж у него работа такая.


* * *

Оксана тем временем в задумчивости стояла перед витриной магазина женской одежды. По её виду трудно было определить: то ли она разглядывала платья на манекенах, то ли ждала кого-то.

Набрав на мобильном телефоне знакомый номер, она сразу же сбросила вызов. Через пару секунд на втором этаже этого старинного двухэтажного здания с башенкой на крыше открылось одно из окон, и из него выглянула мама Андрея.

— Оксана! Сейчас, подожди, Андрей уже спускается.

Тут же открылась боковая входная металлическая дверь.

— Я не очень опоздала? – спросила она, поднимаясь вслед за Андреем по лестнице на второй этаж.

— Можно сказать, что пришла как раз вовремя, — с улыбкой ответил он, намекая, что ему приходилось ждать её и подольше. — Мама! — позвал он, — встречай гостью.

— Здравствуй, Оксана, здравствуй деточка, — выплыла навстречу его дородная и радушная мама, — а ты совсем не изменилась.

— Спасибо, Анна Яновна.

— Хотя я уже наслышана о переменах в твоей жизни. Андрей рассказал мне, что ты сбежала от своего благоверного, это правда?

— Да.

— А вот у Андрея ничего пока не меняется… в этой жизни, — намекнула она. — Я так переживала тогда, что у вас ничего не вышло.

— Мама! — перебил её Андрей, — неси сюда лучше чай и тортик.

Оксана с интересом разглядывала комнату, в которой ей не раз доводилось бывать прежде.

— Я вижу, у тебя здесь, действительно, ничего не изменилось, — с удовлетворением отметила она.

— Как видишь.

Чай и тортик не заставил себя долго ждать, и после общих разговоров мама опять оставила их одних.

— Неужели у тебя всё это время никого не было? — не очень доверчиво спросила Оксана.

— Были увлечения, — пожал плечами Андрей, — да всё было не то. Почему-то после тебя я никого не могу полюбить. Словно кто-то сглазил меня, — посмотрел он ей прямо в глаза. — А без любви, сама понимаешь. Я всегда сравнивал их с тобой, и они не выдерживали сравнения. Одна, как оказалось, любила больше мамин магазинчик, чем меня. Другая, — замялся он, — хоть и говорит, что любит меня, — со вздохом добавил он, — да только пользуется слишком большим успехом у других. Красивая жена – это не твоя жена, — сказал он с интонацией своей матери.


* * *

Восхищённые взгляды встречных прохожих показывали Галику, что рядом ним шествовал достойный экземпляр. Многие мужчины, пройдя мимо, тут же оборачивались ей вслед, а его даже не удостаивали взгляда, будто и не шёл он рядом с ней, отчего он чувствовал себя никем. Только её тенью.

Он вдруг приостановился на секунду, чтобы она прошла вперёд, и он смог полюбоваться её роскошной задницей в облегающем коротком серебристом платье.

А ведь я в какой-то степени злодей: умыкаю девушку прямо из-под носа Коки. Просто аферист какой-то в сфере межличностных отношений. Злодей-прелюбодей.

Но ведь я ничего такого не делаю, что было бы наказуемо с точки зрения уголовного права. Нет таких законов. Я не ворую чьё-то имущество, не посягаю на чью-то собственность. Разве что на тело женщины. Но оно мне нужно, как трофей, как доказательство того, что я им владел.

Овладеть же телом красивой девушки, – это посильнее будет, чем украсть шикарную "тачку" или ограбить банк. Во-первых, потому что ненаказуемо, а во-вторых, даёт такое же ощущение власти и могущества, как деньги и власть. Ведь девушка, обладая красивым телом, обладает такой же властью, как и владелец банка.

Взять это тело, добиться от неё, чтобы она мне это тело отдала, – вот моя задача.

Широкая витрина ресторана была неярко освещена, но ещё издали притягивала к себе живой, изменчивой картиной чужого пира. За тюлевой занавесью легко просматривались сервированные столы, скользящие силуэты официанток и менее подвижные фигуры сидящих в зале женщин и мужчин. Доносилась приглушенная музыка, чей-то негромкий смех и даже звяканье бокалов и перестук ножей.