Вот только к концу недели стало понятно, что с этим парнем творится что-то неладное. Иначе, как можно было объяснить тот факт, что, оставаясь ночевать в моей постели, он не предпринял ни одной попытки, чтобы перейти от поцелуев к чему-то более… основательному. И дело тут было уж точно не в пижаме с осьминожками.

Я уже смирилась с тем, что была испорчена своими чувствами к Шону настолько, что хотела отдаться этому индейцу прямо посреди леса, где бегают бешеные волки и разъярённые барибалы, но ему, казалось, это было совсем не нужно. Версии того, почему это происходило, сменялись со скоростью света, а моя уверенность в собственной неотразимости с каждым днём стремительно ползла вниз. И, если бы это был не Шон, каким я его знала, а любой другой парень, то проблем бы не было вообще. Но это же был Шон Янг! Тот самый парень, что замутил с медсестрой, находясь в больнице с переломанной ногой… тот, кто писал мне о том, что взял повышенный курс математики в старших классах, чтобы иметь возможность пялиться на молодую математичку. Да, что говорить! Я сама оказалась в его постели через двадцать четыре часа после нашей эпичной встречи спустя три года общения в сети. А теперь, вот уже почти неделю наших странных отношений, мы не продвинулись дальше поцелуев. Просто фигня какая-то!

Этим субботним вечером мы собирались на последний киносеанс в компании Ким и Тайлера, ее нового бойфренда, помощника тренера сборной колледжа по лёгкой атлетике, коротая время на моей кровати. Процедура была стандартная: Шон – на мне, я – под ним, и мириады флюидов, рождённые в этом бесконечном поцелуе, который к седьмому дню наших систематических занятий достиг апогея в своем совершенстве.

Забравшись под футболку Шона, ту самую, что была на мне после злополучной Тринадцатидюймовой попойки, я блуждала руками по его спине, наслаждаясь тем, как бугрится гладкой кожей под моими пальцами роскошная анатомия его мыщц, и мечтала стащить с него эту чертову футболку для усиления эффекта. Если убрать все нелепые метафоры, которыми я могла сыпать бесконечно, описывая шикарное тело Шона, чья ладонь сейчас забралась под мой тонкий свитер, то, пожалуй, хватило бы одной фразы, чтобы описать моё состояние: «Даже не смей останавливаться, парень!»

Шон, словно прочитав мои мысли, оторвался от моих губ, сосредоточив поцелуи на шее и ключицах, а затем и вовсе задрал свитер, переключившись на живот. Но в тот момент, когда его пальцы скользнули под косточки любимого пуш-апа, он вдруг замер и медленно опустил свитер. После чего слез с меня и улёгся на бок, продолжая смотреть взглядом того самого дикаря.

У меня было два пути: сделать вид, что я ничего не заметила и обратиться к Кимберли с просьбой научить той самой асане, что эффективна при систематическом недотрахе, либо выяснить, что между нами происходит, любой ценой. Это был вопрос чести, если в данном случае подобное выражение было уместно.

— От меня снова несёт той приманкой для рыбы? — спросила я, уставившись на Шона самым решительным образом.

— Э-м-м, нет, — уголки его губ дрогнули, и он покачал головой, — ты как всегда пахнешь шоколадом.

— Тогда какого хрена ты шарахаешься от меня? Что со мной не так?

Шон, подавив улыбку, закусил губу, а в его глазах индейские черти танцевали тот самый народный танец. Взгляд был изучающим и томным одновременно, словно он играл со мной в игру, правила которой были известны лишь ему одному.

— Почему ты так смотришь? — не выдержала я. — Отвечай, когда я тебя спрашиваю!

— Ты такая красивая, когда орёшь на меня, — ответил он.

— Шон, я сейчас серьезно говорю. Я уже неделю пытаюсь понять, что с тобой происходит! И чувствую себя при этом последней озабоченной дрянью!

— Почему? — ему ещё хватило мозгов, чтобы засмеяться.

— Потому что… то, как ты ведёшь себя в последнее время, совсем на тебя не похоже.

Я уселась напротив него, поджав под себя ноги. Его взгляд по-прежнему был невозмутимым, будто он ожидал моих наездов. Устроив ладонь на моем бёдре, Шон провел ею до колена и обратно, обхватив его.

— Позволь уточнить, — сказал он, — речь идёт о сексе?

— Да, чёрт возьми! О чём же ещё?!

Мне уже было плевать, что я говорю полную хрень и выгляжу глупо, а на моих щеках в пору было жарить энчиладу, но я терпеть не могла недосказанность.

— Так, подожди, — вскинув бровь, произнес он, — мне нужно кое в чем разобраться. То есть… ты недовольна тем, что я сразу не затащил тебя в постель?

— Да! То есть, нет! Конечно, нет, Шон! — закинув голову, я застонала от бессилия. — Ладно, все! Проехали!

Шон поднялся на локте и уселся, прислонившись спиной к стене.

— Нет, не проехали, — решительно произнес он. — Я тут впервые в жизни решил стать... последовательным в своих действиях, а оказалось, что это совсем не то, что нужно. Как вас, девушек, вообще можно понять после этого?

— О чём ты говоришь? Каких девушек?!

— Я тебя имею в виду, — он ткнул в меня пальцем, демонстрируя свои лучшие манеры. — Ты злишься на меня из-за того, что мы не занимаемся сексом? — было не очень понятно, удивлен он или прикалывается надо мной.

— Нет, Шон... Не из-за этого!

Я уже начала жалеть, что затеяла эти разборки, потому что мои претензии к парню действительно были довольно тонкого характера. И произносить все это вслух мне было очень неловко.

— Тогда из-за чего?

Но и отступать было некуда, ведь разгадка недели была в шаге от меня, поэтому я ответила:

— Из-за того, что я не понимаю, почему мы этим не занимаемся.

Теперь Шон закинул голову и обречённо застонал, а затем взял меня за руку.

— Да, я знал, что будет нелегко, но не думал, что настолько. Я всего лишь не хотел спешить, Сара, — и он говорил настолько убедительно, что мое сердце забилось с удвоенной силой. — Мне казалось, что тебе нужно время или… какая там ещё фигня в твоей голове. Я не вижу проблем, и… если это так важно, давай сделаем это прямо сейчас. Что до меня, так я хочу тебя с того дня, как мы встретились в Хомере. Но что-то мне тогда подсказывало, что ты бы точно не разделила мою мысль.

— Ещё бы!

— Вот видишь, — усмехнулся он. — Я себе голову сломал, чтобы понять, как к тебе подкатить. Ты же разбила вдребезги все мои методы. Знаешь, всю эту неделю я был на грани нервного срыва, потому что боялся сделать что-то не так. У тебя есть что-нибудь седативное?

И эта наглая улыбка засранца в очередной раз взбесила меня.

— Иди сам знаешь куда, Шон! — таков был мой ответ.

— Эй, ну хватит. Я же пошутил.

Он придвинулся ко мне, заключив в кольцо своих рук, и снова начал целовать, а я почти забыла, из-за чего накинулась на него, когда он ворвался языком в мой рот, опустив ладони на ягодицы, сжимая их. Но мы снова были вынуждены прервать наше занятие, теперь уже по вине смартфона Шона, из динамика которого хрипло вопил какой-то мужик.

— Это Майк, — произнес он, небрежно бросив телефон на кровать. — Потом перезвоню.

— Звони, вдруг что-то срочное.

— Нет, он снова будет просить, чтобы я приехал и помог ему с ремонтом, а у меня другие планы на эти выходные, — загадочно произнес он, скользнув взглядом вдоль моего тела. — И потом… Мне же еще нужно решить, что я скажу ему. Рано или поздно они узнают… о нас.

Вытаращив глаза, я уставилась на Шона.

— А при чем тут твой брат?

Шон, перекинув мои волосы на другое плечо, уткнулся лицом в шею и, оставив на коже дорожку влажных поцелуев, ответил:

— Видишь ли, Сара, мой братец сказал, что оторвёт мне хозяйство, если я тебя хоть пальцем трону.

Услышав этот бред, я сначала удивилась, а затем рассмеялась, в очередной раз поражаясь умению Шона свести любой разговор к абсурду.

— Так я тебе и поверила! Какое ему дело до… нас?

— Ну… я сделал большую ошибку, когда посвящал его в события своей бурной… юности. А так как ты сестра его жены, он заботится о тебе.

Я решила подыграть ему и невинно захлопала ресницами.

— И что… ты послушаешь своего брата?

— Знаешь, Майк часто говорит дельные вещи, но … на этот раз, думаю, он просто не понял, что требует невозможного.

Шон снова потянулся с моим губам, но я остановила его, заткнув его рот ладонью.

— Ты сам виноват! Мне достаточно вспомнить тот случай, когда ты за одни рождественские каникулы сменил трёх подружек.

— Ты помнишь это? — пробубнил он мне в руку, изумлённо вскинув брови, и отвёл мою ладонь. — Чёрт, и зачем я только тебе все это рассказывал?

— Хотел показаться крутым парнем, — ответила я, припоминая самые яркие моменты нашей длительной переписки.

— И что, получилось?

Шон изучающе смотрел на меня, пока я придумывала достойный ответ.

— И не надейся!

— Моя ошибка в том, что я слишком болтлив, — казалось, он мог вечность строить из себя клоуна.

— Зато я знаю, с кем имею дело, — проговорила я совершенно серьезно.

— И с кем же?

В его взгляде я угадала вызов и чистое любопытство.

— Ты бабник, Шон.

— Вот это заявление! — сквозь смех, произнес он. — Я тут как бы стараюсь встать на путь исправления, а все что делаешь ты, так напоминаешь мне об ошибках молодости и… склоняешь к сексу. И кто ещё из нас ведёт себя странно?

— Что я делаю?! — завопила я и, вскочив с кровати, встала над ним.

— Ну, хватит, я же шучу! — миролюбиво сказал парень, глядя на меня снизу-вверх и устраивая руки на моих бедрах. — Я не хочу, чтобы все было, как раньше, слышишь? И, чтоб ты знала, — произнёс он таким доверительным тоном, — мои самые длительные серьезные отношения были в третьем классе.

— Чего?

У этого вечера были все шансы для того, чтобы полностью изменить мои представления о парне, который целую неделю строил из себя девственника, опасаясь моей реакции. Это было очень трогательно, но так по-идиотски, что теперь я была готова услышать от него, что угодно.