Мэгги ахнула от восторга. Картина изображала процесс погрузки бочек на лошадей возле хибарки, из распахнутой двери которой виднелся перегонный куб. Лучше всего Джеймсу удались фигуры Рори и Дугалда.

– Мне очень нравится, но, думаю, твоего брата подобные вещи не интересуют…

– Зато это понравится твоему отцу. Однако вот эта картина произведет на него еще большее впечатление, – он убрал с мольберта полотно и поставил другое. – Не правда ли?

Мэгги с изумлением уставилась на картину.

– Но как тебе удалось? Откуда ты знаешь?

– Идею подала Кейт. Она сказала, что Мак-Друмин хотел бы увековечить эту сцену на полотне и жалел, что среди них не было художника. Мне пришлось положиться на ее память и свое воображение. Как ты считаешь, получилось? Мэгги одобрительно кивнула.

– Судья у тебя недостаточно толстый, а зал суда больше похож на лондонский, но все остальное просто великолепно. Особенно мне нравится выражение лица Фергуса Кэмпбелла. Он именно так уставился на бочку с селедкой. Замечательно, такое впечатление, что ты видел все своими глазами. Отец будет в восторге!

Джеймс довольно улыбнулся.

– Слава Богу, что я вовремя их закончил и теперь со спокойным сердцем могу ехать в Лондон, но сначала должен поговорить с Кейт. Челтон соберет мои вещи?

– Да. Я приказала ему. – Мэгги неожиданно для самой себя спросила: – Ты возьмешь с собой Кейт?

– Господи, нет, конечно. Ей там не понравится. Ты как никто должна об этом знать.

Джеймс ушел, прежде чем Мэгги смогла что-то сказать.

Зная, что Мария упакует все вещи, девушка решила не подниматься наверх, а пойти прогуляться. Хотелось побыть одной и вдоволь полюбоваться окружающим пейзажем. Грустно, что завтра придется попрощаться со всем этим, но больше всего огорчала неизвестность – когда она вернется, и вернется ли.

Подошло время обеда, все уселись за стол, и Мэгги стало ясно – разговор между Ротвеллом и Мак-Друмином принял более острую форму.

– Я не уверен, что разведение овец – выход из положения. Лучше бы ты убедил болванов, сидящих в вашем Парламенте, снизить налоги на спиртное.

Ротвелл откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Давай не будем ссориться, – примирительно сказал он. – Мы оба желаем добра всем обитателям Долины Друмин, и я знаю, сколько ты делаешь, чтобы защитить. людей своего клана и обеспечить им нормальную жизнь.

– Я сделал бы больше, если бы не мешало ваше правительство. Благодаря ему все мое былое могущество практически свелось к нулю, – с горечью сказал Мак-Друмин. – И теперь должен зависеть от милости людишек вроде покойного Кэмпбелла или ныне здравствующего Гудэлла. Да они хуже, чем… Ах, я уже говорил об этом.

– Да, говорил, – подтвердил Ротвелл. – Но мне кажется, ты просто мстишь правительству за то, что оно лишило тебя былого могущества, и поэтому дразнишь его.

– А если и так? – проворчал Мак-Друмин. – Оно этого заслуживает.

– На мой взгляд, все прошлое пора забыть, – пробормотала Кейт.

Джеймс улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ. Мэгги вдруг поняла – между ними что-то происходит. Возможно, их приятельские отношения переросли в нечто большее. Подруга очень изменилась в последние дни и выглядела веселой, если не сказать счастливой. Наверное, именно так выглядят влюбленные девушки.

– Кейт права, – обратился Ротвелл к Мак-Друмину. Возможно, он тоже заметил перемену, но никак не стал реагировать.

– Я не могу бороться с тем, что не в силах изменить, парень. Возможно, ты придерживаешься другого мнения, но разведение овец только помешает основному занятию. Если прекратим торговать виски, то умрем с голоду. Ты же видишь, моя власть здесь остается в силе, и так будет продолжаться всегда.

За словами Мак-Друмина последовало напряженное молчание. Мэгги заметила, как Джеймс бросил на Ротвелла осторожный взгляд, и поняла, что сама с беспокойством ждет его реакции.

– Ты прав, – медленно сказал граф. – Твоя власть сильна, ты пользуешься огромным авторитетом, но нельзя же все время ходить по острию ножа, чтобы свести концы с концами. Я советую прекратить нарушать закон. Ты же знаешь, я могу легко положить конец твоей незаконной деятельности. Надеюсь, мне не придется идти на крайние меры.

Тишина, повисшая в зале, стала еще более напряженной. Даже Кейт не осмелилась ее нарушить и, по примеру Иана, сидела, уткнувшись в тарелку. В камине резко треснуло полено, и Мэгги подпрыгнула от неожиданности. Но ни Ротвелл, ни Мак-Друмин не замечали ничего. Они сидели, уставившись друг на друга, и неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы Мак-Друмин не нарушил молчание:

– Думаю, несколько наших парней смогут заняться овцами. Но не знаю, где ты собираешься взять столько овец.

Джеймс встал из-за стола и тихо вышел.

– Предоставь это мне, – ответил Ротвелл. – А ты посоветуй, каких именно овец нужно закупить. Наверное, существуют породы, наиболее приспособленные к здешним условиям. Подумай и над тем, что еще можно выращивать на ваших землях, кроме ячменя. Мы должны попробовать из всего извлечь пользу.

– Возможно, Нед, ты прав. Что это у тебя, парень? – спросил Мак-Друмин, когда Джеймс вернулся.

– Подарок для вас, сэр.

Увидев Фергуса Кэмпбелла, Мак-Друмин расхохотался до слез, и к нему опять вернулось хорошее настроение. Мэгги несколько раз в продолжение вечера ловила на себе его взгляд и поняла, что отец хочет ей что-то сказать, поэтому ничуть не удивилась, когда он отвел ее в сторону, сказав при этом графу:

– Хочу поговорить с дочкой. Знаю, ты ведь не станешь возражать.

Ротвелл улыбнулся жене.

– Конечно, нет. Я знаю, ты будешь по ней скучать.

– Да, – Мак-Друмин подождал, пока все выйдут из зала. — Само собой разумеется, я буду по тебе скучать, дочка, хотя Кейт согласилась остаться в этом доме и взять на себя роль хозяйки. Фактически, я считаю ее второй дочерью. Интересно, как удалось Джеймсу так переделать девчонку. Слава Богу, теперь она не будет разбойничать на дорогах, подвергая свою жизнь опасности. Жаль, что тебе придется жить в Лондоне, но, в конце концов, это не так уж и плохо. Умные люди стараются получше узнать своих врагов.

Не думаю, что Эдвард наш враг.

– Возможно, и нет, но англичанин никогда не станет думать так, как шотландец. Его уже не переделаешь.

– Отец, пожалуйста, не нужно больше с ним ссориться. Ты не сможешь победить.

– Если честно, дочка, я выиграю, только если Ротвелл останется в Лондоне под твоим присмотром. Мне он нравится, но овцы? Во всяком случае, он будет далеко и вряд ли рассердится из-за того, о чем не будет знать.

– Но граф все равно узнает. И вряд ли собирается жить в Лондоне всегда. Ты должен последовать его совету. Думаю, он будет часто сюда приезжать, а каково будет мне, если вы на ножах?

– Успокойся, девочка, я все сделаю как надо, но не позволю своим людям голодать в ожидании, пока граф пришлет сюда овец. Фи! Отвратительные вонючие твари, к тому же, очень глупые. Наши отчаянные парни вряд ли с радостью воспримут необходимость пасти овец. Есть еще одна вещь, Мэг, которую не в состоянии понять твой Эдвард. Мои люди обожают делать виски. Им это безумно нравится. Кроме того, они любят риск и опасность.

– А тебе нравится водить местную власть за нос, – Мэгги улыбнулась. – Отец, пожалуйста, не надо рисковать. Сделай, как рекомендует Эдвард. Клянусь, если тебя арестуют и посадят в тюрьму, я приеду и… и…

Он обнял ее и заверил, что не будет сидеть в тюрьме, когда она приедет домой, а встретит дочь с распростертыми объятиями. Отец и дочь пожелали друг другу спокойной ночи, и Мэгги поднялась наверх.

Из темноты коридора неожиданно выступила Кейт.

– Мэг, мне нужно с тобой поговорить. Девушки зашли в спальню, теперь принадлежащую Кейт, и сели возле камина.

– Жаль, что ты уезжаешь так скоро.

– Ты думаешь не обо мне, Кейт Мак-Кейн, – Мэгги улыбнулась, – так что не стоит притворяться. Ведь ты не горевала, когда я уезжала в Лондон в первый раз.

– Но я знала, что ты вернешься. А на этот раз все может быть иначе, – в голосе Кейт слышалось явное беспокойство, но Мэгги все равно не поверила.

– Дорогая моя, я видела, как ты смотришь на Джеймса Карслея, и будешь скучать по нему, а не по мне. Неужели ты действительно влюбилась в англичанина?

– Нет, – Кейт отвела взгляд. – Клянусь, я понятия не имею, что такое любовь!

– Он добрый, не правда ли? – мягко спросила Мэгги.

– Да, – согласилась Кейт. – Знаешь, когда он рядом, я чувствую себя принцессой, о которых ты мне рассказывала. Все как в романах, что ты читала. А он – рыцарь на белом коне, который сумеет преодолеть все препятствия и спасти принцессу.

– О Господи, Кейт, – Мэгги покачала головой. – Как же, рыцарь! Что еще ты придумала?

Кейт залилась густым румянцем.

– Я только объяснила, что чувствую себя принцессой, когда нахожусь рядом с ним, и уже жалею о сказанном. Забудь.

– Извини, я совсем не хотела тебя обидеть, но Джеймс говорил с тобой о будущем?

– Сказал, что будет заботиться обо мне и Иане. И действительно будет. Пусть он англичанин, но не из тех, кто только обещает. Я стану его ждать.

– Неужели ты думаешь, что Джеймс на тебе женится? Ведь его брат имеет титул графа.

– Мне все равно. Я буду жить с ним на любых условиях.

Кейт! – Мэгги сочувственно обняла подругу. Она не желала ей такой доли, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но не стала ничего говорить, чтобы еще больше не расстраивать девушку.

Утром Кейт вышла их проводить, и Мэгги заметила, с какой нежностью Джеймс поцеловал ее. Похоже, у них это взаимно, подумала Мэгги, хотя не могла до конца поверить, что Джеймс по-настоящему влюбился в ее подругу. Но все же слегка позавидовала их отношениям.


Небо было затянуто облаками, и накрапывал мелкий дождик, усилившийся, когда они добрались до вершины Корриаррака. Внизу все окутывал густой туман, казалось, они стоят на краю пропасти. Дорога круто уходила вниз и исчезала, создавая впечатление, что она резко обрывается.