— Она в душе, красавица.

Услышав эту информацию, Билли тут же переключилась на другую цель.

— А можно нам пончики?

— Мы заскочим за ними по дороге в парк развлечений, — ответил Митч.

— Ура! — Взвизгнула Билли.

Вот тогда-то я и улыбнулась, глядя в потолок.

Могу сказать только одно — мне нравился реальный мир.

Реальный мир оказался потрясающим.

И я собиралась в нем задержаться.

Надеюсь, что задержусь в нем навсегда.


* * *


— Через две чертовые секунды мы выходим, детка, — нетерпеливо крикнул Митч от входной двери. Билли и Билле стояли рядом с ним, Билле подпрыгивала, и даже Билли нервничал от волнения.

А я металась по квартире туда-сюда.

— Мне нужно найти солнцезащитный крем, — крикнула я ему.

— Ты сможешь купить все в парке, — крикнул мне Митч, когда я бежала по коридору.

— Бад, у тебя есть кепка? — Крикнула я из ванной, не обращая внимания на Митча, схватив детский солнцезащитный крем в аптечке.

— Да, тетя Мара, — крикнул в ответ Билли.

— Билли, милая, неужели ты…

— У меня есть шляпа! — Закричала Билли. — Пошли, пошли, пошли!

Я сунула солнцезащитный крем в свою большую сумочку и выскочила в коридор.

Направляясь к ним.

Затем я окинула всех взглядом, пробормотав:

— Ладно, пошли.

— Ура! — Взвизгнула Билли, Митч открыл дверь, она выскочила первой, Билли ринулся за ней, я подняла глаза на улыбающегося Митча.

— Йиппи, — тихо произнесла я, широко улыбаясь.

Глаза Митча тут же опустились на мои губы, затем его рука обхватила меня за талию, он притянул меня к себе, его губы опустились на мои, и он одарил меня коротким, горячим, влажным поцелуем.

Наконец он оторвался от моих губ, но продолжил держать за талию, вывел меня за дверь, все еще крепко прижимая к себе, пока мы вместе в коридоре стояли у моей двери, он проверял, заперта ли она.

И вот я, о чем еще два месяца назад не могла даже мечтать, что когда-нибудь в своей жизни буду стоять рядом с Митчем. А сейчас я стояла в общем коридоре, вплотную прижимаясь к детективу Митчу Лоусону, ожидая, когда он закончит проверять заперта ли моя дверь.

А еще я не могла даже мечтать о том, что в тридцать один год мой мужчина отвезет меня с детьми на нашу первую вылазку всей семьей в парк развлечений.

Тогда я не могла даже о таком мечтать, конечно, я ошибалась.

Мне не просто нравился реальный мир.

Мне он очень нравился.

Потому что этот мир был похож на мою мечту.


24

Наши дети


Я выпрыгнула из внедорожника Митча на землю, захлопнула дверцу, с легкой усталой улыбкой наблюдая, как Билли, словно зомби, отстегнул ремень безопасности и тоже вылез из машины с заднего сиденья.

Парк развлечений был убийственным местом. У детей произошел настоящий чертовый взрыв эмоций и у меня тоже.

Но лучше всего была та часть — весь день глаза Митча горели каким-то новым для меня светом, который мне нравился. И этот свет был совсем не связан с его обычным чувством юмора, которое с легкостью передавалось Билли, Билле и мне. И его глаза горели новым светом не потому, что был солнечный день, у нас был выходной, и мы все находились в парке развлечений.

Причина была в чем-то другом.

Я знала, что люблю его. Он был мужчиной моей мечты. Он думал, что мы созданы друг для друга, и мне нравились его мысли на этот счет. По мере того как проходили дни и недели, и наши жизни естественным образом переплетались, и дети также переплетались вместе с нами, я начинала верить, что Митч был прав.

Но в тот день он делился с нами нечто большим.

Во всем, чем он делился с нами, он делился нечто большим.

Мы отлично провели время; дети вымотались и устали, потому что весь день они буквально ни разу не присели, их переполняло возбуждение, удивление, адреналин и большое количество совсем нездоровой еды. Билли, Билле и я, нам очень понравилось. Понравилась каждая секунда.

Но огонек в глазах Митча, сообщил мне, что ему понравилось больше. Не потому, что ему понравились американские горки и дрянная еда.

Не потому что ему нравилось видеть нас счастливыми, ему нравилось делать нас счастливыми, и ему хотелось, чтобы мы об этом знали.

С самого начала он продемонстрировал всю щедрость своей натуры и заботу, но было прекрасно ощущать, как с каждым часом его удовольствие повышается, и он получал от нашей радости нечто большее, предоставляя ее нам.

Я и раньше знала, что из Митча выйдет отличный отец.

Но я сразу поняла, что он способен создать прекрасную семью.

Я поняла, потому что он уже создавал семью.

И от этого я любила его еще больше.

Билли захлопнул дверь машины, отвлекая меня от радостных мыслей. Затем к моему удивлению он медленно направился ко мне, привалившись на меня. Он обнял меня за талию, навалившись своим весом, я подумала, что это тоже прекрасно.

Обняла его за плечи и посмотрела в окно внедорожника, Митч согнулся над задним сиденьем. Отстегнул вырубившуюся Билле, вытащив ее из детского кресла. Она машинально обхватила его своими ножками за талию, положила голову ему на плечо, ее рука свесилась, а Митч поддерживал ее под попу. Он захлопнул дверь, другой рукой обхватил ее за спину, прижав к себе.

Кстати, это тоже было прекрасно.

Я подтолкнула Билли к тротуару, когда Митч с Билле двинулся в ту сторону, включив сигнализацию и заблокировав замки.

— А все то барахло, — тихо сказала я Митчу, имея в виду разнообразные сувениры и призы, которые Митч и Билли выиграли в парке развлечений, лежащие в кузове.

— Оставь, — так же тихо ответил Митч. — Я вернусь и заберу их.

Я кивнула, и мы с Билли направились к Митчу с Билле на тротуар. Я видела, как Митч поджидает меня с Билли, и снова на его лице отразилось удовольствие и свет в его глазах, который я видела в вечерней темноте, уголки его губ слегка приподнялись. Моя рука двинулась к нему, а моя душа вздохнула.

Может именно это он и почувствовал. И его душа тоже вздохнула.

Должна была признаться, что моя душа снова вздохнула, подумав, что мы предоставляли ему такое удовольствие, учитывая сколько он отдавал нам.

Мы бок о бок поднимались по ступенькам, я крепко держала Билли за плечи.

— Ты хорошо провел день, Бад? — Тихо спросила я.

— Лучше некуда, — пробормотал он.

Лучше некуда.

И он был прав. Это был самый лучший день в моей жизни. Для всех нас. Может, даже для Митча.

Я оглянулась на Митча, заметив, как его все еще улыбающиеся губы касались макушки Билле.

Да. Это было самый лучший день в моей жизни. Даже для Митча.

О да, я любила детектива Митчелла Джеймса Лоусона. Я любила семью, которую мы создавали. И мне нравилось, что ему это тоже все нравилось.

Я посмотрела вниз на свои ноги, сосредоточившись на последних нескольких шагах. И хотя я устала, но это была приятная усталость, поэтому я не хотела грохнуться лицом вниз на лестнице, чем и завершила бы такой отличный день. Билли продолжал наваливаться на меня, пока мы поднимались, я не отрывала взгляд от своих ног, пока не добирались до нашего коридора, в голове кружила уйма счастливых мыслей, я дрейфовала в счастье.

И, когда услышала, как Митч прошептал отрывистое «Нет», за которым тут же последовало тихое, очень сердитое «Черт возьми, нет», я так удивилась при том настроении, в котором мы все пребывали, что подняла голову, вытянув шею, чтобы посмотреть, что он увидел перед собой.

Его лицо было словно высечено из камня.

Да что же там могло быть?

Он остановился, я автоматически остановилась за ним, Билли — вместе со мной. Потом я посмотрела в ту сторону, куда смотрел Митч, почувствовала, что мое тело окаменело точно так же, как лицо Митча, я поняла, когда Билли увидел их, потому что его тело окаменело, упираясь в меня.

Мама и тетя Луламей стояли у моей двери. Их глаза были устремлены на нас. Их волосы были начесаны до максимального объема. Макияж — дань уважения енотам. Их декольте было таким глубоким. А руки были скрещены на груди, подпирая грудь вверх, отчего она вываливалась из декольте еще больше.

И они довольно ухмылялись.

И я поняла почему.

Рядом с ними стояла Джез.

Джез!

Мать Билле.

У меня сердце замерло, тело превратилось в камень, но, увидев Джез, мое сердце начало стучать с перерывами. Не в том ритме, как я привыкла, а словно спотыкаясь на ухабистой дороге, пока мое удовольствие после лучшего дня в моей жизни просачивалось наружу, а внутри поселился страх.

Я не видела ее уже шесть лет. Она сбежала через несколько месяцев после рождения Билле. Она была плохой матерью тогда и выглядела как плохая мать сейчас.

Даже хуже.

Она выглядела взвинченной, слишком худой, ее одежда больше подходила к моей матери и тети, было ясно, что она не обращала особого внимания на свой наряд, за исключением макияжа, на ней было столько косметики, гораздо больше, чем на моей матери и тете Луламэй. Я даже не могла предположить, что можно наложить на лицо столько косметики, но передо мной стояло неопровержимое доказательство в тусклом освещении коридора.

Черт побери, Билл.

Билл заставил мою мать и свою мать разыскать мать Билле и привести ее сюда, чтобы трахать мне мозги.

А трахать мне мозги означало трахать мозг Митчу, Билли и Билле.

Боже.

Я почувствовала, как Билли стало трясти. Все его тело задрожало. Соответственно, мое тело тоже стало дрожать от его тряски, отчего я тут же пришла в себя после шока.

Конечно, Билли знал Джез, хотя это было очень давно, но он вспомнил ее. Несмотря на то, что он был тогда совсем маленьким, он старался избегать ее тогда почти инстинктивно, у этих детей чувство опасности было в крови. А учитывая, что ему было сейчас девять, а рассуждал он как девяносто летний, поэтому он моментально понял, зачем она появилась на пороге моей квартиры.