— Марабель Ганновер, не указывай своей матери, что мне делать, — огрызнулась она.

— Ладно, не иди по жизни вперед. Твой выбор. Но перестань горевать и сожалеть о том, что ты выбросила свою жизнь на помойку. Разве ты не видишь? — Я подняла руку и продолжала держать ее вверху. — Ты не сможешь меня победить.

Я опустила руку и посмотрела ей прямо в глаза.

Мама пристально смотрела на меня, а потом перевела взгляд на Митча.

— Ты дурак, — заявила она, и мое тело напряглось, как и тело Митча, — видишь, она обманула тебя своей шикарной одеждой и своей шикарной квартирой, заставив думать, что является той, кем на самом деле не является.

— Нет, — ответил Митч, — твоя одежда и то место, где ты живешь, показывают мне настоящую Мелбамей Ганновер, и взглянув на тебя, я сразу понимаю, что ты за женщина, моя Мара — не такая.

— Если ты съездишь в Айову, там тебе многое о ней расскажут, — настаивала мама.

— Я уже ответил на твой вопрос и не собираюсь повторяться, — пробормотал Митч, а затем произнес: — И сейчас напомню тебе, что вас попросили уйти.

Мама махнула рукой на Митча и снова посмотрела на меня.

— Ты все равно не сможешь убежать от себя самой, той, какая ты на самом деле.

— Ошибаешься, мама, — ответила я. — Я никогда не была той, кем ты меня считала, поэтому мне и не от чего убегать. Но я действительно сбежала не от той, кем ты меня считаешь, а от тебя. Я сбежала от тебя тринадцать лет назад. Дело сделано. Я ушла. Я давно уже не живу с тобой, поэтому двигайся дальше и продолжай жить.

— Он поймет кто ты есть, поймет и бросит тебя, — сказала она.

— Боже мой! — Воскликнула я. — Я не прихватила с собой Митча на стоянке грузовиков, мама, не отвезла его к себе домой и не поила дешевым виски. Я — не ты, и Митч понял это раньше меня. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. А теперь, ради Бога, уже поздно, я устала, мои дети тоже устали, Бад в ужасе. Мне нужно привести детей домой и уложить спать, и Бад должен успокоиться. Так что вы можете просто уйти?

— Я... — начала было мама, но Митч перебил ее:

— Мара попросила вас уйти.

Мамины прищуренные глаза уставились на Митча.

— Я скажу все то, что собиралась... — начала она, но Митч прервал ее.

— Мара попросила вас уйти.

Мама наклонилась вперед, и ее голос повысился, когда она начала:

— Послушай…

Митч отпустил меня и двинулся к ней.

К счастью, его опередила Эльвира. Спрыгнув с барного стула, она с такой скоростью в открытых босоножках на высокой шпильки, оказалась перед Трио Близнецов Одни Неприятности, властно заявив:

— Ладно, разговор окончен. Вы сделали неправильный выбор, сейчас наступило самое время для адвокатов, — сказала она, подталкивая Трио к двери.

— Мы еще не закончили, — отрезала мама.

— Закончили, — ответил Митч, все еще двигаясь вперед, но уже более медленно.

— Мы еще не закончили! — Крикнула мама, Эльвира, обойдя Джез, открыла входную дверь.

Джез тут же вышла за дверь. Ей было наплевать на все, что разыгрывалось у меня в квартире. И то, что они ей пообещали, видно было не так уж много и определенно не стоило той головной боли, которую она поняла, я готова им создать. Мне показалось, что в ту же минуту, как только я потеряла ее из виду, она словно испарилась.

Тетя Луламэй схватила маму за руку, но мама твердо стояла в дверях, нос к носу с Эльвирой, Митч теперь стоял у нее за спиной.

Мама открыла было рот, чтобы возмутиться, но Эльвира опередила ее.

— Ладно, женщина, я вижу, что ты не понимаешь, но если законный владелец квартиры просит тебя уйти, то у тебя нет выбора. Они у меня на глазах просили уже несколько раз, ты не выполняешь их просьбу, может произойти некрасивая ситуация. Вас неоднократно просили уйти из этой квартиры — сама арендатор и ее партнер, который оказался полицейским детективом, и все это происходит в присутствии свидетеля. А ты сопротивляешься, — она покачала головой, — нехорошо. Вы можете, приняв глупое решение, позвонить своему адвокату, или вас могут вывести за эту дверь в наручниках. Я чувствую себя горячим парнем, мачо, у меня вся спина вибрирует от ярости, потому что там стоит Митч, думаю, у вас имеется около пяти секунд. Поэтому думайте быстрее.

Мама сердито посмотрела на Эльвиру.

Тетя Луламэй потянула ее за руку.

Мама твердо стояла на ногах и перевела взгляд на Митча.

Я видела только спину Митча, но он тоже стоял твердо позади Эльвиры.

Тетя Луламэй снова потянула ее за руку.

Мама перевела свой взгляд на меня.

Затем она усмехнулась.

Потом она прошептала:

— О чем я только думала? Ты не стоила таких моих хлопот. Никогда.

Краем глаза я заметила, как напряглось все тело Митча, но выдержала взгляд матери. Я не стала утруждать себя ответом, потому что знала, что она, как всегда, не права и, если уж совсем честно, она не стоила с моей стороны дополнительных усилий.

Мама ждала.

Эльвира и Митч стояли твердо перед ней.

Тетя Луламэй снова потянула маму за руку.

— Сука, — прошипела мама, повернулась на своих стриптизерских туфлях и потопала за дверь.

Вот и все. Последнее, что могла сказать мне моя мать.

Понятно.

Тетя Луламей, не глядя никому в глаза, последовала за ней.

Эльвира закрыла и заперла входную дверь.

Я вздохнула.

Митч повернулся на каблуках и зашагал ко мне.

Мое облегчение испарилось при виде выражения его лица и напряженной походки. У меня была секунда, чтобы собраться с духом, прежде чем он оказался прямо передо мной. А потом я оказалась в его объятиях. А потом он стал целовать меня, крепко, глубоко и влажно. Поцелуй был таким неожиданным, но это был поцелуй Митча, который был действительно хорошим, поэтому я растаяла в его объятиях, обхватив его за плечи.

Наконец, он оторвался от меня, мои ресницы затрепетали, я заметила его горячий взгляд.

— Это было... чертовски... феноменально, — с силой прошептал он.

О. Теперь я поняла всю силу этого поцелуя.

Я ухмыльнулась и еще больше прижалась к нему.

Затем прошептала в ответ:

— Спасибо.

Митч тоже улыбнулся и крепко сжал меня в объятиях.

— М-м-м, хорошая, — услышали мы бормотание Эльвиры и посмотрели в ее сторону, она подняла свой телефон и указала на нас. Я услышала звук, похожий на щелчок камеры телефона, затем: — Нет, — продолжала она, — эта лучше.

— Э-э... Что ты делаешь? — Спросила я, и Эльвира перевела взгляд с телефона на меня.

— Я понимаю, что сейчас неподходящее время, дорогая, но мои девочки просто обожают тебя. Мы с Тесс рассказали им всю подноготную, но ни у одной из нас не имеется наглядного подтверждения того, что Митч завел себе такую милую маленькую красотку. Гвен, Кэм и Бинпол крутились вокруг нас с Тесс, и, хотя Тесс сказала им, что у вас двоих все очень здорово, что аж искры летят, мои девочки начинают терять терпение. С Кэм и Бинпол, я могу как-то справиться. Но Гвен — женщина Хоука, а Хоук — мой босс, и Хоук готов предоставить своей женщине все, чего бы она не захотела. И когда я говорю «все», он покупает ей туфли за тысячу двести долларов.

Она снова уткнулась в свой телефон и начала нажимать кнопки, а я моргнула при мысли о том, что мужчина покупает женщине туфли за тысячу двести долларов, и в то же время моргнула при мысли о том, что у нее должно быть двенадцать сотен туфель. Я имею в виду, что в каком-то смутном уголке своего сознания я понимала, что существуют такие мужчины и женщины, но только в каком-то смутном уголке сознания.

Пока я переваривала эту информацию, а также восстанавливалась после разговора с Трио и поцелуя «я горжусь тобой» Митча, Эльвира продолжила:

— Итак, Гвен попросит Хоука оказать на них давление. Ему совершенно безразлично, кого будет просить из своей команды Митч. Но ему совсем не безразлично все, что касается Гвен, потому что он готов выполнить все, чего бы она не попросила, возможно, что более важно, чтобы она не нервничала и заткнулась. Хоук немного выглядит пугающе. Даже для меня. Так что я просто отправлю им эту фотографию и немного напишу. Дам моим девочкам что-то, чтобы они немного успокоились. — Она все время нажимала на кнопки и говорила. — Мы обязательно посидим, чтобы они могли устроить тебе допрос с пристрастием третьей степени за «Космо». Думаю, в клубе, потому что там у них такие классные бокалы. Или в «Круиз Салон». Я все организую.

Я перевела взгляд с Эльвиры, которая все еще нажимала на кнопки, на Митча, который смотрел на Эльвиру так, словно не знал, то ли рассмеяться или надрать ей задницу.

Затем я снова посмотрела на Эльвиру, которая все еще нажимала на кнопки.

— Ты хочешь сказать, что отправляешь фото меня с Митчем женщинам, которых я не знаю?

Она перевела взгляд с телефона на меня.

— Да, вроде того. Вообще-то, я отправляю им эсэмэски с твоими фотографиями в объятиях Митча.

У меня напряглись руки, когда я спросила:

— Зачем?

— Потому что они знают Митча, — мгновенно ответила она. — Им нравится Митч, и они хотят быть уверены, что Митч выбрал женщину, которую они одобрят. У тебя только что была целая словесная битва, а до этого ты провела весь день с Митчем и двумя детьми в парке развлечений, а ты все еще выглядишь потрясно и сексуально. Я написала об этом им вместе с вашими фотками. Все будет хорошо. Не так уж много женщин способны выглядеть хорошо после дня, проведенного с двумя детьми в парке развлечений. Я пишу им, что ты готова изнурять себя, истекать кровью, отказывать себе, но сделать все, чтобы дети были в безопасности, которые даже не твои родные дети, это тоже произведет на них должное впечатление. Но ты должна выпить «Космо» в маленьком черном платье, чтобы действительно завоевать их, и это ты должна сделать сама.

— У меня нет маленького черного платья, — сказала я ей.

Ее внимание снова вернулось к телефону.

— Ничего страшного, мы пройдемся по магазинам.