— Сколько ты готова взять?

Я опустила голову, запустив обе руки ему в волосы, он приподнял голову, продолжая двигаться быстро и жестко, когда я прошептала в ответ:

— А сколько ты готов дать?

Он ничего не ответил вслух.

Нет, он вышел, перекатился, я оказалась на животе, потом на коленях, а потом его руки схватили меня за бедра, двигая к себе при каждом толчке, пока он брал меня на коленях. Спина выгнулась, прижавшись грудью к кровати, его руки скользнули вверх к моим ребрам, подушечки пальцев глубоко впивались мне в кожу, продолжая тянуть меня к нему назад и входить.

— Да, — прошептала я в одеяло.

— Тебе так нравится? — Прорычал Митч.

Он знал ответ на свой вопрос. Мы уже делали это раньше, и мне это нравилось.

Никогда еще он не был таким твердым, таким яростным, таким горячим.

Никогда еще.

— Да, — повторила я.

Потом он опять вышел, но ненадолго. Перевернул, приподняв вверх, одной рукой он обхватил меня за талию, а обеими ногами — за бедра. Он переместил нас, я ударилась спиной о спинку кровати у стены, его член опять вошел.

— О Боже, — выдохнула я.

Рука Митча передвинулась, ладонь обхватила за задницу, наклонив бедра, чтобы еще глубже войти. Другой рукой он сжал мою руку, прижал ее к стене у моей головы, его глаза впились в мои, сильнее обжигая, чем я когда-либо видела.

Это было прекрасно. Это было потрясающе. Это было очень возбуждающе.

— Детка, — прошептала я.

— Опусти пальцы между ног, милая, я хочу почувствовать, как ты заставляешь себя кончить, пока я тебя трахаю.

— Хорошо, — мгновенно согласилась я и опустила пальцы, куда мне было сказано.

Боже.

Да.

Это было еще прекрасней. За гранью фантастики. Испепеляюще.

Наши губы соприкоснулись, дыхание смешалось, глаза не отрывались друг от друга, рука Митча сжимала мою, я всхлипнула, и он понял, что это значит.

— Давай, — прорычал он.

— Да, милый, — прошептала я.

— Теперь, детка, давай.

Мои губы приоткрылись, глаза закрылись, рука с силой сжала его руку, ноги обхватили его за бедра, я почувствовала, как язык Митча скользнул между моих губ, а его член продолжал двигаться внутри, и оргазм пронзил меня насквозь.

Три минуты спустя, когда мои руки крепко обнимали его, одна из рук находилась у него в волосах, ноги сжимали его вздрагивающие бедра, он уткнулся лицом мне в шею, глубоко врезавшись, так и замер во мне, застонав.

Я наклонилась и поцеловала его кожу рядом с ухом, где завивались его мягкие темные волосы.

А потом прошептала:

— Я так люблю твои волосы.

Я почувствовала его улыбку у себя на коже, а затем почувствовала и услышала его странный ответ:

— Отстой.

— Что?

Он приподнял голову, его рука все еще лежала на моей заднице, сжимая ее так же, как и другая рука, обнимающая меня за поясницу.

— Отстой, — повторил он, глядя на меня сверху вниз, выражение его лица было довольным и удовлетворенным, глаза все еще возбужденными, но затуманенные, насытившиеся (что, кстати, делало их еще более горячими), что делало его еще более красивым, чем обычно.

Я могла точно сказать, да, мой мужчина был совершенно прекрасным.

— Почему отстой? — Прошептала я, чувствуя себя томной и удовлетворенной, но не потому, что у меня только что был фантастический секс с многими позициями с моим великолепным бойфрендом. А потому, что он был со мной, ему это нравилось, и он не возражал, чтобы я знала об этом.

— Я хочу, чтобы у тебя было пятнадцать таких платьев, чтобы я мог трахнуть тебя во всех пятнадцати. Но это бы означало больше сверхурочных для меня, и у меня не будет столько времени трахать тебя в них. И это полный отстой.

Я почувствовала, как мои губы приподнялись, и тихо сказала:

— Да, но у меня есть одно очень хорошее.

Я видела, как его губы тоже приподнялись в улыбке, когда он тихо ответил:

— Да, одно определенно достаточно хорошее.

Мой мужчина думал, что я горячая штучка. Мой мужчина считал меня сексуальной. Мой мужчина, только взглянув на меня в моем МЧП, не смог оторвать от меня рук.

Моя душа снова вздохнула.

Его глаза скользнули по моему лицу и волосам, прежде чем вернулись к моим глазам, он пробормотал:

— Твои волосы выглядели великолепно и раньше, детка, но теперь они выглядят чертовски фантастично.

— Сексуальные волосы, — пробормотала я, гадая, заметят ли девочки, что у меня сексуальные волосы, и тут же подумала, что Роберта и Латанья определенно заметят. И весьма вероятно, что Эльвира тоже обратит внимание.

Митч усмехнулся, вышел, тут же упал на спину, увлекая меня за собой. Затем он поправил свои джинсы, а я оседлала его.

Я подняла голову, посмотрела на него сверху вниз и прошептала:

— Мне необходимо привести себя в порядок.

Его руки закончили с джинсами, обе потянулись, обхватив меня за задницу, когда он прошептал в ответ:

— Я знаю.

Он даже не пошевелился. Или, что еще важнее, его руки по-прежнему оставались на моей заднице.

— Ты отпустишь меня, чтобы я могла это сделать? — Спросила я.

— Да, но не хочу, — ответил он, и я уставилась на него, лежащего на моей постели, такого расслабленного, все мое тело еще покалывало от предоставленного им оргазма, киска все еще продолжала пульсировать от его члена, это так меня поразило. Этот мужчина был моим, и теперь это была моя жизнь.

И я вспомнила, как он пришел ко мне чинить кран. Как наблюдала за ним, пока он шел по коридору к ванной комнате, и как мне хотелось, чтобы он каждый день вот так ходил по моей квартире.

Теперь так оно и было.

Он спал в моей постели. Он принимал душ у меня в ванной. Мы были командой, которая заботилась о наших детях. И он только что жестко трахнул меня, я ему помогала прийти к оргазму, а сейчас он не хотел меня отпускать.

— Что? — Услышала я нежный голос Митча и поняла, что я задумчиво пялилась на него, хотя и думала о нем. Его руки соскользнули с моей задницы, обхватив за талию, и прежде чем я успела ответить, он спросил: — Детка, о чем ты думаешь?

— Помнишь, как ты сказал, что влюбился в меня четыре года назад? — Спросила я вместо ответа.

— Ага, — ответил он.

— Ну, я тоже влюбилась в тебя, — заявила я ему, и он усмехнулся.

— Знаю.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, я хочу сказать, что ты мне так сильно нравился, что я убедила себя, что люблю. А когда ты первый раз пришел ко мне, чтобы починить мой кран, я была такой идиоткой, для меня это была своего рода пытка, потому что я тогда была такой идиоткой. Но я мечтала только об одном, представляя, как каждый день ты будешь расхаживать по моей квартире, а теперь... ну... ты расхаживаешь. Э-э... — я заколебалась, — перебрался совсем ко мне.

— Ты не была идиоткой, — с нежностью произнес Митч.

— Точно была, — так же тихо ответила я, и он снова улыбнулся.

— Хорошо, но тогда ты была очень милой идиоткой.

Я закатила глаза.

Митч сжал меня в объятиях, и когда я снова опустила на него глаза, то увидела, что он больше не улыбается.

— Самое лучшее, что со мной могло случиться — это треснутая прокладка в кране, — прошептал он.

— Жаль, что я не знала, что такое прокладка, а то бы сама ее разорвала, — прошептала я в ответ, и он громко расхохотался.

Потом перекатился, зашевелился, и мы оба оказались на ногах, Митч отдернул мою юбку.

— Приводи себя в порядок, милая, — пробормотал он. — И я отвезу тебя к твоим девочкам. — Он наклонил голову и коснулся моих губ, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Я схватила трусики и пошла в ванную приводить себя в порядок, и пока я была в ванной то поняла, что у меня действительно сексуальные волосы. Я даже не стала поправлять прическу, а оставила все как есть. Так что Роберта, Латанья и Эльвира все сразу пойму, как только меня увидят.

Да ради Бога.

У меня имеется горячий парень — полицейский детектив, не способный оторвать от меня своих рук. Поэтому я запросто могла пойти и выпить с девушками, имея прическу явно после секса. Я могла пойти куда угодно с такой прической. Я готова была даже закричать об этом с крыши — «Посмотрите на меня! У меня такая прическа после секса с детективом Митчем Лоусоном! У меня сексуальные волосы!»

Я усмехнулась про себя, занимаясь своими делами, потом вошла в спальню, забрала сумочку и подошла к Митчу, который стоял у бара, изучая дело в папке. Когда я подошла к нему дольно близко, взглянув мимолетно на листки в открытой папке, невольно нахмурилась, потому что кое-что увидела, как раз перед тем, как его рука скользнула на мою талию, и он закрыл папку.

— Ладно, — пробормотал он, его рука напряглась на моей талии, начиная движение в сторону двери, — давай отправимся в путь.

Но я как-то сжалась и напряглась, взглянув в его лицо снизу вверх.

— А почему у тебя в папке лежит портрет Отиса?

Он слегка склонил набок голову и спросил:

— Что?

— В этой папке, — я кивнула в сторону папки. — Почему у тебя нарисованный портрет Отиса — кузена мистера Пирсона?

Тут брови Митча сошлись на переносице, он пристально посмотрел на меня, затем заглянул в папку, открыл ее, перелистывая листы, пока не добрался до наброска портрета Отиса.

— Ты о нем говоришь? — спросил он, постукивая пальцем по наброску, но спрашивал он странно настороженно.

— Да, — ответила я, глядя на рисунок, потом перевела взгляд на Митча. — Это Отис Пирсон. Кузен мистера Пирсона. Он работает у него в магазине.

Митч уставился на меня, его рука на моей талии внезапно с силой сжалась, но он не проронил ни слова.

Вот дерьмо!

Я поняла, что это означает, поскольку он был полицейским детективом, и папка точно была с работы, и в папке был нарисованный портрет Отиса.

Поэтому осторожно спросила:

— Отис попал в неприятности?

— Мара, — начал Митч, но я продолжила.