Отмечать.

Митч находился на работе в участке, имея на руках подписанные бумаги от нашего адвоката.

Билл согласился назначить меня главным опекуном.

Да, это дело стоило отметь. И лучше всего было отметить, поужинав с друзьями в убийственном семейном ресторане, где подавали мексиканскую еду и присутствовали бродячие музыканты, а также ныряльщики.

— Тетя Мара! — Крикнула Билле, и по ее голосу я поняла, что она находится за закрытыми дверями ванной комнаты. — Мой костюм весь перепутался! У меня не получается его правильно надеть!

— Я пойду к ней, — пробормотала Бобби и направилась в сторону ванны, когда зазвонил мой новый сотовый телефон, лежащий на барной стойке.

Я посмотрела на экран и увидела надпись: «Неизвестный абонент».

У меня брови сошлись на переносице, я подумала, что это Митч звонит с другого телефона из полицейского участка. Взяла трубку и поднесла ее к уху.

— Привет, — поздоровалась я.

— Каштанка. — Послышался хрипловатый голос.

Матерь Божья.

— Тэк, — прошептала я.

— Йо, детка, — ответил он так, словно каждый день звонил и болтал со мной.

Несколько странно.

Что же мне делать? За исключением того позднего вечера, я никогда раньше не разговаривала с байкерами, который мне бы нравился, и я не слышала о нем с тех пор, как все случилось.

Поэтому решила спросить:

— Ээээ... Как ты?

— Задаюсь вопросом, как это я все время упускаю свой шанс встретить такую хорошую, — ответил он еще более странно.

— Что? — Переспросила я.

— Ничего, дорогая, — пробормотал он и продолжил: — Я просто хотел сказать, что дал тебе обещание.

У меня перехватило дыхание.

Но Тэк еще не закончил.

— Я его не забыл.

— Хорошо, — прошептала я.

— Все в силе.

— Э-э... ладно, — повторила я.

— В моем мире, если такое дерьмо случается, то кто-то за это платит.

О боже!

Может мне стоит снять его с крючка по поводу обещания.

— Тэк.., — начала я.

— Оставайся такой же красивой, — приказал он и отключился.

Я уставилась на свой телефон.

— Кто это был? — Услышала я Бобби, подняв на нее глаза, увидев ее с Билле в милом, маленьком ярко-розовом детском купальнике с розовыми оборками на попе, входящими в мою гостиную-слэш-кухню-слэш-столовую.

— Мой ангел мести, — ответила я, и она моргнула.

Затем улыбнулась и спросила:

— Кто?!

— Ничего, — пробормотала я.

— Бассейн! — Взвизгнула Билле.

Я улыбнулась ей.

Бросила мобильник в свою пляжную сумку, прошлепала вокруг стойки в шлепанцах и ответила:

— В бассейн. — А потом крикнула: — Бад! Поторопись, мы заждались!

Бад вбежал в комнату в одних плавках и футболке.

Бобби собрала своих детей.

Мы вышли из моей квартиры и направились к бассейну.

Как только я расслабилась, то позвонила Митчу, чтобы рассказать ему о звонке Тэка. Он молча выслушал (на пару секунд погрузившись в тяжелое молчание), а потом сказал, что побывал в офисе адвоката, и тот вручил ему все документы, подписанные Биллом.

Я посмотрела на детей, играющих в бассейне.

— Дети твои, дорогая, — тихо произнес Митч мне на ухо.

Да, они были моими.

И моя душа вздохнула.

— Поскорее приезжай домой, — тихо ответила я. — Нас ждет «Каса Бонита». Брэй и Брент подтвердили, что тоже придут, хотя сообщили, что им придется маскироваться потому что, если кто-то из их гей-клуба увидит их в «Каса Бонита», их вышвырнут из клуба. Тесс позвонила и сказала, что она, Брок и дети увидятся с нами уже там. Также Кенни с детьми. Латанья и Дерек поедут за нами следом.

— Понял.

— Мы будем уже готовы к твоему возвращению.

— Понял.

— Мы пойдем в субботу с агентом по недвижимости смотреть дом? — Спросила я.

— Ага, — ответил он и тут же задал свой собственный вопрос. — Ты сейчас сидишь у бассейна в бикини?

— Ага, — ответила я.

— Твою мать, — пробормотал он.

Я усмехнулась.

Мой мужчина думал, что я очень горячая штучка в бикини.

— И я также намазана маслом для загара, — решила я добавить.

Я услышала звук, который был мне очень хорошо знаком, и он мне очень нравился, звук, исходящий из самой глубины его груди, невероятно привлекательный смешок Митча.

Затем он сказал глубоким, вибрирующим от смеха голосом:

— Мара.

Я прикрыла глаза.

И этот мужчина был полностью моим.

Моим.

Впереди меня ждала жизнь с прекрасным, добрым мужчиной, который частенько произносил мое имя глубоким голосом, вибрирующим от смеха.

И снова моя душа свободно вздохнула.

— Тетя Мара! — Завопила Билле. — Кинь меня в воду!

Я тут же открыла глаза.

— Принцесса зовет, — пробормотал Митч с улыбкой в голосе.

— Ты слышишь, — ответила я с улыбкой.

— И мне это нравится.

Моя душа снова вздохнула.

И это тоже было моим.

Все было моим.

— Хорошо, — прошептала я. — Люблю тебя, малыш.

— Я тоже тебя люблю, милая.

— Готов? — Спросила я.

— Готов, — ответил он, и в его голосе снова зазвучала улыбка.

— Брейк, — прошептала я, тоже улыбаясь.

И он отключился.


Эпилог

Родной город Бада Лоусона

Митч


Прошло тринадцать лет…

— Эта майка не особо жжет тебе тело?

Митч смотрел сверху вниз на свою жену, которая была в майке «Колорадо Рокиз». («Колорадо Рокиз» — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Западном дивизионе Национальной лиги Главной лиги бейсбола. – прим. пер.)

С номером 9 на спине.

— Нет, — ответила она, и он усмехнулся.

— Если фанаты «Кабс» увидят тебя в таком виде, они вышвырнут тебя из клуба «Крепкий орешек», — предупредил Митч.

— Я все равно рискну, — пробормотала Мара.

Митч усмехнулся:

— Мы опаздываем, опаздываем! Извините, мы опоздали. — Услышали они оба, Мара повернула голову, Митч увидел Билле и ее бойфренда, бегущих по ряду, ее темные волосы блестели на ярком солнце Колорадо, а длинные загорелые ноги слишком были оголены в очень коротких шортах.

Стояло начало апреля. И должно было быть холодно. И было холодно.

Только не в Колорадо. Температура была восемьдесят шесть градусов (+300С), и так продолжалось уже две недели.

Завтра по прогнозу обещали снег.

Но сегодня Билле была в очень коротких шортах. И она ходила в своих очень коротких шортах уже две недели, Митч понял это по ее загорелым ногам.

— Между прочим, — пробормотал Митч, переводя взгляд на Мару, — мне не нравится этот ее парень.

Он почувствовал на себе пристальный взгляд Мары и, взглянув на нее сверху вниз, заметил ее плотно сжатые губы, и блеснувшие глаза.

Затем она разжала губы и прошептала:

— Тебе не нравится никакой из ее парней.

— Да, но этот парень мне нравится меньше всех остальных, — сообщил ей Митч.

Плечи Мары затряслись, а глаза продолжали смеяться, и она снова сжала губы.

— И еще, тебе нужно поговорить с ней насчет этих чертовых коротких шорт, — продолжил Митч.

Все тело Мары затряслось от смеха.

— На этот раз я не шучу, — прошептал он.

— Ты всегда говоришь серьезно, я знаю, — прошептала она ему в ответ.

Да, он никогда не шутил. Даже, когда Билле исполнилось пятнадцать, и началась, как Мара назвала «Битва за оголенное тело». Митч тогда решил, что Билле слишком много оголяет тела. Билле была с ним не согласна. Мара объяснила Митчу, что он слишком уж беспокоиться на этот счет. Митч же объяснил Маре, что его работа заключается в том, чтобы именно и проявлять повышенную заботу о своей семье. Мара велела Митчу расслабиться. Митч заявил Маре, что его работа не включает расслабление; его работа — не разрешать своему ребенку выходить из дома, выставляя напоказ слишком много оголенного тела, поскольку он был парнем и отлично понимал, что у парней в этом возрасте и даже не в этом возрасте может быть в голове. Особенно в пятнадцать лет. И в шестнадцать тоже. И, тем более в двадцать один год, как исполнилось уже Билле.

Митчу пришлось изменить многие свои взгляды. Женщины, как он выяснил, поскольку его, черт побери, дом был полон женщин разного возраста, могли единой командой просто ополчиться на тебя. Они обладали потрясающей стойкостью. И хотя он считал, что с его стороны все это стоило затраченных усилий, но не стоило той головной боли, которую он мог получить на долгосрочную перспективу. Поэтому он всегда продолжал прилагать усилия, пытаясь отстоять свое мнение, но обычно потом сдавался.

Билле было девятнадцать, когда он все это понял. Его жене будет сорок, а он по-прежнему мог высказывать ей всякое дерьмо по поводу детей, переживая за них.

Обо всем.

— Вот мы и пришли! — Воскликнула Билле и уселась задницей на свободное место рядом с Марой, в то время как этот-как-его-там-бл*дь-парень (Митч не утруждал себя запоминанием их имен, он довольно-таки рано понял, что это бессмысленно) сел рядом с ней. И Билле посмотрела прямо на него. — Митч, Ридж не виноват, что мы опоздали. Это из-за меня.

Черт побери.

Точно. Парня Билле звали Ридж.

Мать твою.

Кто назовет своего сына Риджем?

— Папа! Мама! Подвиньтесь! Я хочу сесть с Билле!

Митч повернулся к своей дочери, которая сидела рядом с ним.

Его десятилетняя Фейт была точной копией Билле. Неуемная энергия. Много улыбок. Много смеха. Много любви. Через пять лет Митча поджидал новый уровень ада, когда его Фейт поймет, что красавица, обладает фантастической фигурой и способностью крутить всеми парнями, как пожелает.

— Хорошо, а я хочу сесть рядом с папой, — услышал он тихий голос и перевел взгляд с темноволосой голубоглазой Фейт на соседнее кресло, где сидела его восьмилетняя темноволосая, кареглазая Марси.

Марси была похожа внешне на него, но по своим повадкам очень напоминала Мару. Сладкая. Застенчивая. Умная. Тихая. Верная. Потрясающе забавная. Совершенно непонимающая, что в ней присутствует природная красота, которая вызывает к ней непомерную любовь.