Неожиданно Вероника почувствовала, что к ней вернулась былая сила, и гордо выпрямилась. Недовольный и удивленный взгляд тети, ее подрагивающий голос, упреки и само ее присутствие вселили в девушку уверенность и приободрили ее.

— Тетя, позвольте мне представить Вам Франсуа Бело, — решительно сказала она. — А это — моя тетя, сеньора де Кастело Бранко.

— Гад познакомиться с Вами, мадам, я у Ваших ног, — галантно ответил месье Бело.

— А где же сеньор Сан Тельмо? — недоуменно спросила донья Сара, впервые забыв об учтивости.

— В Мату-Гросу!

— Что ты говоришь?.. А кто же этот сеньор?..

— Месье Бело — мой лучший и единственный друг.

— Но, Вероника, право, я ничего не понимаю!..

— Скоро Вы все поймете, тетя!.. Я решила, что правда должна восторжествовать любой ценой!

— Пожалуйста, говори тише! — одернула племянницу донья Сара.

— Все пошли за свадебным кортежем, так что меня никто не слышит, — спокойно возразила Вероника, — а кроме того, мне безразлично, слышат меня или нет. Я хочу, чтобы все узнали правду!

— Вероника, дочка, ты меня пугаешь! — донья Сара нервно огляделась. — По-моему, ты больна. Полагаю, что ты разругалась с Сан Тельмо. Что ж, я боялась этого с тех пор, как ты вышла за него замуж, — скорбно вздохнула она, — но мы еще поговорим об этом. После я поговорю с твоим дядей, а сейчас меня зовут Эстрада. Я поеду вместе с ними, в их экипаже, а ты, ты… ну, ладно, увидимся позже! — торопливо попрощалась донья Сара и быстро ушла, точнее, сбежала, боясь, что Веронику узнают, и разразится скандал. Вероникой овладели странное спокойствие и в то же время холодный и непобедимый гнев, и она гордо вскинула голову еще выше.

— С каждой минутой я все больше нахожу, что Вам нужно дегжаться от всего этого подальше, — рассудительно заметил француз.

— Нет, Бело, я приехала бороться изо всех сил, чтобы победить эту клевету и ложь, — Вероника решительно отмела разумное предложение друга.

— Но для Вас это чегесчуг тяжело. Подумайте, что она уже стала женой Вашего кузена. Дгево знатного года выдегжит все, кгоме скандала и потеги довегия.

— Знаю, и я много думала об этом, но еще я думала о Мату-Гросу и об одном человеке, который остался там. Тот человек в отчаянии стоял передо мной на коленях, ненавидя и проклиная меня. И в то же время он безумно меня любил! Он полюбил меня вопреки всему, и был для меня дороже всех! Я поклялась ему, что правда восторжествует и воссияет так, что никто не усомнится в ней, и я должна сдержать клятву.

— Как же сильно Вы его любите! — задумчиво промолвил месье Бело.

— Уже не люблю, — быстро ответила Вероника. — Я уйду от него навсегда, но сначала сдержу клятву.

— Идемте, Вегоника, я отвезу Вас туда, где Вы сможете отдохнуть, все взвесить и обдумать, что делать дальше.

— Отвезите меня в особняк Кастело Бранко, друг мой. Сейчас я могу поехать только туда!

* * *

Дон Теодоро де Кастело Бранко остановился у главного входа в собор, перед парадной мраморной лестницей, чтобы отдышаться. Он чудом сумел ускользнуть от толпы друзей, так некстати обступивших его. Капитал, престиж и политический вес сделали дона Теодоро слишком влиятельным и известным человеком, а потому даже те, кто был незнаком с ним, старались воспользоваться удобным случаем, чтобы сблизиться. Чуть раньше дона Теодоро оттеснили от Вероники, а теперь он машинально прощался со всеми отъезжающими, безуспешно пытаясь скрыть печаль и тревогу. Ему хотелось узнать правду, которую собиралась открыть племянница, и в то же время он страшился этой правды.

— Теодоро! — устало окликнула мужа донья Сара. — Я повсюду ищу тебя. Знаешь, я так зла, так зла!

— Ты видела Веронику? — спросил дон Теодоро.

— Ты тоже видел ее? — в свою очередь поинтересовалась донья Сара. — По-моему, она сошла с ума. Я думаю, что она порвала с Сан Тельмо! Позаботься о ней, Теодоро, присмотри за ней. Мне не хотелось бы, чтобы Эстрада увидели ее. Я не могу задерживаться, но, думаю, она очень серьезно больна.

— Где ты оставила ее?..

— У двери ризницы. Она там с каким-то типом, кажется, иностранцем. Если бы ты знал, как мне это не нравится, Теодоро. Господи, какая напасть в такой-то день! — обреченно пробормотала донья Сара.

* * *

В этот знаменательный день особняк рода Кастело Бранко напоминал огромный улей. Сверкающие лаком роскошные авто тянулись нескончаемо-длинной вереницей по широким дорожкам парка и, высадив гостей под навесами у подножия парадной лестницы, возвращались обратно, замыкая круг. В помпезно украшенной обеденной зале с позолоченным потолком, суетилась дюжина слуг в нарядных ливреях, подавая на стол изысканные яства к званому ужину.

Первыми в особняк вернулись Джонни и Вирхиния.

— Джонни, я буду готова через десять минут, и мы тайно сбежим через заднюю дверь! — радостно прощебетала невеста.

— Как пожелаешь! — сухо ответил Джонни.

— Не думаю, что ты будешь переодеваться дольше меня.

— Разумеется, нет.

— Распорядись, чтобы машина уже ждала нас у двери, я не хочу выслушивать от людей всякие глупости! — Вирхиния стала быстро подниматься по лестнице на второй этаж. Джонни поднял голову, посмотрел наверх и увидел, как ножки, обутые в белые атласные туфельки, быстро взбегали по ступенькам. К Джонни подошел Хулио Эстрада, и печально-холодное выражение лица жениха не ускользнуло от взгляда его верного друга.

— Тебе опять плохо, Джонни? Что с тобой? — озабоченно спросил он.

— Да нет, ничего! — рассеянно ответил Джонни.

— Иди, переоденься, — предложил Хулио другу.

— Успеется, — безразлично ответил тот. — Возможно, мы уедем отсюда не так быстро, как хочет Вирхиния!

— Я сам займусь машиной, Джонни, она будет ждать вас у дверей, — предложил Эстрада.

— Подожди, Хулио, не торопись!

— Но мне показалось, что Вирхиния сказала, чтобы машина…

— Сказала, и что с того? — взорвался Джонни. — Мы не можем бегать, как лакеи, из-за каждой ее причуды.

— Да что с тобой, Джонни? — не на шутку встревожился Эстрада.

— Я не знаю, что со мной, Хулио! — откровенно признался тот.

— Пойдем со мной, дружище, успокойся. Ты взволнован, и это понятно, — Хулио ободряюще хлопнул друга по плечу. — Все эти великосветские церемонии бесят и выводят из себя.

— Да, должно быть, ты прав, — согласился Джонни. — Вирхиния тоже сама не своя. Она даже не дождалась свадебного торта и не выпила бокал шампанского с гостями!

— Точно также, как Вероника, — тяжело вздохнул Эстрада.

— Что? — встрепенулся Джонни.

— Прости, это воспоминание не к месту, но оно само сорвалось с губ! — неуклюже попытался оправдаться Хулио.

— Я тебя понимаю и не виню, — печально отозвался Джонни. — Ты непрестанно думал о ней на протяжении всей церемонии, да и не только ты, — с тоской добавил он. — Тот, кто увидел ее хоть раз, не сможет не думать о ней!

— Ступай переоденься, Джонни! — Эстрада попытался сменить щекотливую тему.

— Ты думаешь, если я переоденусь, то перестану думать о ней, переживать? — Джонни горько усмехнулся.

— Теперь ты женатый мужчина, Джонни, вот что я думаю!

— Верно, женатый, — уныло согласился тот. — Я навсегда прикован к женщине, которую никогда не любил и не полюблю!

— Тише, Джонни, тише!

— Все это уже непоправимо, и только сейчас я понял, какую глупость совершил!

— Черт возьми, Джонни, ты сошел с ума!

— Я думал, что, женившись на Вирхинии, верну покой своим родителям и осчастливлю хоть кого-то в этом мире, а заодно, и сам стану не таким несчастным, но я ошибся, Хулио, ошибся. Всегда можно стать еще более несчастным!

— Джонни, ты сам сказал, что ничего нельзя исправить! К тому же, я думаю, что это лишь первое твое впечатление. Тебе необходимо выпить, идем к гостям, выпьем шампанского за твое счастье, а потом…

— А потом я уеду с ней, Хулио, но я не смогу сделать ее счастливой! — Джонни горестно покачал головой. — Одной воли для этого мало. Ни один человек не может до такой степени повелевать своими чувствами.

— Замолчи, и идем к гостям! — Хулио подтолкнул друга к двери. — Ну, идем же!..

Дождавшись, когда друзья уйдут, Вероника неслышно вошла в холл через дверь, ведущую в парк, и, улучив момент, незаметно для слуг поднялась по лестнице. Месье Бело она оставила на аллее, заросшей магнолиями.

— Мария! — тихо окликнула проходившую мимо служанку Вероника.

— Сеньорита Вероника, Вы? Какая радость! — искренне обрадовалась та.

— Тише, тише, не шуми так! — Вероника приложила палец к губам, призывая Марию замолчать.

— В чем дело? Что происходит? — недоумевала служанка.

— Не хочу, чтобы меня слышали, или видели, — пояснила Вероника.

— Вы хотите преподнести сюрприз! — предположила Мария.

— Да, надеюсь, это будет сюрпризом!.. Где Вирхиния?..

— В своей комнате. Я как раз торопилась отнести ей…

— Она одна? — перебила служанку Вероника.

— Совершенно одна, она не хочет, чтобы подружки поднялись к ней, а донья Сара еще не вернулась из церкви, — охотно принялась объяснять Мария. — Сеньорита Вирхиния ужасно разозлилась, потому что велела мне положить в сумку платочки и не нашла их там. Вот она и ждет, когда я принесу ей платки. Я как раз шла за ними в гладильную.

— Иди, Мария, только обратно пока не поднимайся!

— Но как же… — начала служанка.

— Спускайся вниз и постарайся, чтобы нас никто не беспокоил!

— Но, сеньорита Вероника, сеньорита Вирхиния сейчас чисто зверь!..

— Сделай, пожалуйста, то, о чем я тебя прошу, Мария. Мне очень важно поговорить с Вирхинией наедине хотя бы десять минут, чтобы нас никто не прерывал, понимаешь?