Потрясающе! От семьи Жюля она узнала о своем так называемом муже вполне достаточно, поэтому заключила: Паркер никогда не поверит, что его брат женился на вдове неизвестного происхождения с тремя детьми – будь то даже пример великой любви с первого взгляда. Человек, отправивший собственного десятилетнего сына в закрытый пансион, не самый подходящий кандидат на роль любящего отчима трех малолеток.

Помня, как высокомерно Паркер вел себя в отеле, когда подверг сомнению честность ее мотивов и обращался с Мэг, как с девушкой по вызову, она вовсе не хотела, чтобы у него снова проснулись подозрения. С тех пор как Мэг вошла в этот дом, Паркер показал себя совсем с другой стороны, держался весьма любезно и мило. Для Мэг это было неожиданностью. И очень приятной.

Паркер на ходу натягивал черные кожаные перчатки. Он был в темно-синем плаще. Мэг заметила, что у него через руку перекинут ее плащ.

Она бросила быстрый взгляд на Понтье-старшего. Старик смотрел на своего внука так же пристально, как пару минут назад – на нее. «Ради Бога, ни слова о моих детях!» – мысленно повторяла Мэг, от волнения затаив дыхание.

– Готовы? – с улыбкой спросил Паркер.

Мэг снова покосилась на его деда. Старик барабанил пальцами здоровой руки по подлокотнику кресла. Глядя прямо в глаза Мэг, он сказал:

– Не забудьте зайти ко мне, когда вернетесь, не важно, в котором часу это будет.

– Обязательно, – ответил Паркер за них обоих.

Мэг облизнула пересохшие от волнения губы и молча кивнула, спрашивая себя, почему старик решил дать ей отсрочку.

Наверняка какой-нибудь наставник давным-давно научил его, что информацию, как и богатство, можно накапливать.

Паркер подал ей пальто. Мэг сунула руки в рукава, благодарная ему за это обычное проявление вежливости, и пошла за ним к двери бокового выхода. У нее возникло очень странное ощущение, будто переступать порог этого дома вместе с Паркером – самое естественное на свете дело.

– Мы поедем на «инфинити», – сказал Паркер, – думаю, в нем вам будет удобнее.

У себя дома Мэг удалось сохранить старушку «короллу», купленную лет десять назад. Тед ездил на взятом в лизинг «мерседесе» – роскошь, от которой дилер, не тратя времени даром, избавил Мэг сразу же после похорон. Мэг сомневалась, что вообще когда-нибудь видела «инфинити», разве что на рекламных фотографиях. В районе, где они жили с Тедом, семейные люди предпочитали «тойоты» да иногда еще микроавтобусы «шевроле».

Следуя за Паркером к старинному каретному сараю, Мэг спросила:

– Удобнее, чем на чем?

– Обычно я езжу на «порше».

– Понятно. – Мэг подумала, что это объясняет его черные шоферские перчатки. – Кажется, «порше» двухместный?

Паркер кивнул, нажал кнопку на брелке для ключей, и одна из дверей каретного сарая, который с виду казался совсем древним, бесшумно поползла вверх. По-видимому, у Мэг был ошарашенный вид, потому что Паркер пояснил:

– Гараж в стиле ретро, я сам его спроектировал.

– Очень мило.

В гараже стоял сияющий черный автомобиль. Оглядевшись, Мэг увидела еще три, и среди них – длинный спортивный автомобиль с низкой посадкой.

– Наверное, такой автомобиль очень приятно водить, но для Гаса в нем явно не хватит места.

– Для Гаса?

Паркер открыл дверцу, и Мэг села в машину. Мягкая кожа сиденья словно обняла ее, и она невольно вздохнула. Пока Паркер обходил вокруг капота и открывал дверь с другой стороны, Мэг мысленно строго сказала себе: «Не вздумай привыкнуть к роскоши, очень скоро ты вернешься домой, к своей старенькой «королле»».

Паркер бросил плащ на заднее сиденье и сел за руль. Как только он по-хозяйски занял место водителя, Мэг вдруг показалось, что просторный салон роскошного автомобиля съежился, словно Паркер заполнил собой все пространство. Глядя на Паркера, она незаметно чуть-чуть отодвинулась к двери. Мэг хотелось получше изучить брата Жюля, но близость Паркера подавляла ее, и у нее возникло желание как-то отгородиться от него. А еще от его близости у нее захватывало дух, причем ощущение это оказалось на удивление приятным.

Выезжая из гаража, Паркер заметил:

– Гас, может, еще не захочет возвращаться с нами домой.

– Не захочет присутствовать на похоронах отца? – удивилась Мэг.

Они выехали с подъездной дороги и свернули в узкий переулок, где не было даже тротуаров, а выщербленный асфальт составлял странный контраст с внушительными особняками. К счастью, Паркер умело объехал почти все выбоины на асфальте. Только когда они выбрались из переулка на широкую улицу, по которой Мэг приехала на такси, Паркер нарушил молчание:

– Не знаю, что рассказывал вам мой брат. Порой мне кажется, что он вообще не рассказывал вам о себе. Пока я могу утверждать с уверенностью только то, что он сказал вам «да» в церкви у алтаря – во всяком случае, если верить той бумаге, которой вы размахивали у меня перед носом.

Мэг попыталась возразить.

– Нет, подождите, дайте мне закончить. Вы спросили, почему Гас может не захотеть приехать на похороны отца, и я вам отвечаю. Жюль жил только для себя. Он и мать Гаса, Марианна, – два самых эгоцентричных существа, какие только существуют… простите, существовали на нашей планете. – Паркер пожал плечами и, покосившись на Мэг, подытожил: – Если сказать вкратце, они были паршивыми родителями.

– Но семья есть семья. – В голосе Мэг прозвучало упрямство, и она поняла, что спорит только потому, что сама в детстве была лишена семьи. Если абстрагироваться от личных переживаний и рассуждать трезво, Мэг не могла не признать, что существует немало детей, которым гораздо лучше живется вдали от их биологических родителей, чем под одной крышей с ними.

– Семья, говорите, – медленно повторил Паркер. – Семья порой может свести с ума.

Мэг вспомнила об обществе, встретившем ее в Большой гостиной.

– Пожалуй, в ваших словах есть резон.

– А как насчет вашей семьи? – Паркер посмотрел на Мэг с любопытством, потом снова переключил внимание на дорогу. Как раз в это время они выезжали на скоростную автостраду.

– Вы имеете в виду моих родителей, с которыми якобы знакомы? С какой стати вы это сказали?

– Честно говоря, сам не знаю зачем, просто вырвалось, и все. – Паркер снова повернулся к Мэг. – Пожалуй, только так я мог хоть как-то вас защитить. Не в силах, знаете ли, смотреть спокойно, как моя семья маринует и поджаривает человека на гриле.

– Спасибо за помощь. На гриле может быть очень жарко. – Мэг улыбнулась и была рада, что он улыбнулся в ответ.

– Особенно если у плиты стоит мой дед или Матильда. Но не уходите от темы, расскажите о своей семье.

– Зачем?

Паркер выглядел удивленным.

– Когда человек защищает институт семьи с таким жаром, как вы, поневоле начинаешь думать, что он, наверное, разгадал некий секрет семейного счастья, которым могли бы воспользоваться и все остальные. Вероятно, вы знаете, как осуществить на практике семейный идеал: одна мать, один отец, две целые пять десятых ребенка, одна собака, один кот… ах да, чуть не забыл про длиннохвостого попугая.

– Откуда эта горечь в голосе? – чуть слышно прошептала Мэг, но по тому, как поморщился Паркер, она поняла, что он все слышал. – Вы женаты?

Паркер не носил обручального кольца, но и Тед не носил.

– Я? – Паркер замотал головой. – Нет, однажды я был помолвлен, но, как оказалось, с неподходящей женщиной.

– А-а.

Мэг хотелось разузнать побольше, но проявлять любопытство она сочла невежливым.

– Потолкайтесь некоторое время среди Понтье, и вы еще Бога поблагодарите, что овдо… – Паркер оборвал себя на полуслове и досадливо покачал головой. – Простите, самому не верится, что я чуть было не сморозил такое.

– То есть, по-вашему, я буду рада, что овдовела? – Мэг пожала плечами. – Когда умирает кто-то из близких, мы не желаем признавать правду, которая характеризует покойного не с лучшей стороны, но порой у нас что-то срывается с языка даже против воли. По-моему, в том, чтобы выразить свои мысли, нет ничего страшного. Это лучше, чем притворяться.

– Когда вы научились так философски относиться к смерти? Не может быть, чтобы только после смерти Жюля – вы узнали о ней только сегодня. – Паркер прищурился. – И… вы даже не пожелали увидеть тело, попрощаться с покойным.

Мэг уставилась на свои руки. Ей и в голову не пришло пойти взглянуть на тело Жюля, даже мысли такой не промелькнуло. Она была больше всего озабочена тем, чтобы дозвониться до детей. Но для вчерашней новобрачной такое поведение, конечно, неестественно. Мэг почувствовала на себе пристальный взгляд Паркера и поняла, что в нем снова проснулись подозрения. Она знала, что должна срочно что-то сказать, но что? Может, правду? – мелькнула робкая догадка. Мэг уже открыла было рот, но передумала. Паркер обольет ее презрением, чего доброго, еще отвезет ее сейчас же в аэропорт и там бросит. Так, может, оно и к лучшему? Она вернется домой, в Лас-Вегас, а Понтье пусть решают свои проблемы без нее.

– Или вся ваша мудрость – чистая теория? – Паркер обеими руками вцепился в баранку руля. – Вы когда-нибудь видели покойника? Видели застывшее лицо, которое когда-то смеялось и плакало? Он умер, Мэг, его больше нет с нами. Душа улетела, и кажется, будто этот человек никогда и не существовал вовсе, потому что телесная оболочка совсем не похожа на того, кого вы знали живым.

Паркер натужно сглотнул. У Мэг защипало глаза от слез.

– Я знаю, о чем вы говорите, – прошептала она. – Я уже была замужем, именно так выглядел мой покойный муж.

– Вы пережили двоих мужей?

Мэг кивнула.

Паркер на секунду оторвал руку от руля и коснулся ее сцепленных вместе пальцев.

– Простите, я не имел права вас осуждать. Человек, который однажды видел смерть, не захочет увидеть ее снова. Я вас понимаю, вам было бы слишком тяжело видеть Жюля мертвым.