Елена Хантинг - Ложь за ложь

– Получила. И сама приехала сюда на машине из Вашингтона.

Глаза у Эр Джея полезли из орбит:

– Через полстраны?! Ничего себе!

– На седьмом месяце беременности вообще сказка – то и дело останавливалась по нужде…

– А что заставило тебя переехать в Чикаго? – Эр Джей подпер щеку кулаком.

Пожав плечами, я отвела глаза.

– Мне предложили работу, и я согласилась, – я прижалась губами ко лбу заснувшего Коди. – Положу-ка я его в кроватку.

– О’кей. Можно помочь?

– Конечно.

Я шепотом объясняла Эр Джею, как укладывать Коди. Это нетрудно, но у нас есть свои привычки. Малыш сонно посапывал, укрытый одеялом, а мы с Эр Джеем бесшумно вернулись в гостиную. Я достала два фотоальбома – первый с подробной хроникой моей беременности, включая снимки УЗИ, увеличение едва заметного животика до полномасштабного беременного живота, переезд из Вашингтона в Чикаго, обустройство детской и поездку в родильный дом с Иден.

Эр Джей сидел на диване, вытянув руку вдоль спинки. Я положила открытый альбом на колено, и Эр Джей пододвинулся вплотную. Я остро ощущала его близость, наши соприкасавшиеся бедра и то, как Эр Джей рассеянно играл с кончиком моей косы. Атмосфера была непринужденной лишь с виду: близость заставляла вспомнить те недели, когда мы были вместе и не могли насытиться друг другом.

– Иден присутствовала на родах? – спросил Эр Джей, и я очнулась от одолевавших меня мыслей, принявших неуместно фривольное направление.

– Да. Не знаю, что бы я без нее делала.

– Я рад, что у тебя такая подруга. Не хочу даже думать, каково тебе пришлось бы в одиночку. Наверное, твои родители здорово расстроились, когда ты уехала за тридевять земель?

– Из-за них-то я и уехала.

– Можно спросить, что произошло? – осторожно произнес Эр Джей.

Я упорно смотрела на последнюю фотографию, сделанную перед тем, как моя жизнь навсегда изменилась.

– Родители были просто счастливы, когда я приехала с Аляски, только я уже не хотела оставаться дома. Я скучала по Кадьяку, по тебе, а тебя… не было. Мать вскоре снова начала трястись надо мной как над маленькой, это мне быстро надоело, отношения стремительно ухудшались, и тут я поняла, что беременна. Я пыталась связаться с тобой, но когда я перебрала все возможности, поняла, что это безнадежно.

– Лейни, прости меня, пожалуйста.

– Да ладно, чего там… – Я взяла бокал с вином и через силу сделала глоток. – Я ненадолго переехала к старшей, замужней сестре, потому что с родителями я уже не выдерживала. Мне требовалось личное пространство, а как раз этого они меня и лишали. Я защитила магистерский диплом, и тут Иден пригласила меня в гости. Я полетела на самолете – срок еще позволял – и влюбилась в океанариум… и в ощущение свободы. Я не хотела возвращаться в Вашингтон, но тогда у меня просто не было иного выхода, а потом подвернулась эта вакансия.

– И ты села за руль и поехала через всю страну?

– Ко мне прилетела Иден, мы выехали вместе. Родители, конечно, были недовольны, но мне было необходимо доказать не только им, но и себе, что я и одна справлюсь.

– Ты знаешь, что ты незаурядная натура? Ты столько пережила, всю беременность справлялась одна, переехала в другой город, сама поднимаешь ребенка…

– Мне многие помогали, а работа просто мечта – гибкий график, от дома до работы пять минут – вон океанариум, напротив. Методические дни я при необходимости могу проводить дома, плюс медицинская страховка и разнообразные субсидии – такого еще поискать. Короче, переезд оправдался на все сто – по крайней мере, для меня.

– Но Коди твои родители хотя бы видели?

– Еще бы, они приезжали ко мне в роддом. Убеждали вернуться домой, но я уже работала в океанариуме, поэтому отказалась. – Я захлопнула первый альбом и взялась за второй, открыв первую страницу. Там у меня хранилась открытка, посвященная новорожденному.

– Кадьяк Эр Джей Карвер, – пробормотал Эр Джей, любовно оглаживая края открытки. – Коди… Как же я не догадался…

Я взглянула на него, слегка смутившись, но охваченная сладкой ностальгией.

– Ну, это же такое памятное место… У меня, во всяком случае, о Кадьяке самые дорогие воспоминания.

– У меня тоже, Лейни, – глаза Эр Джея были растроганными, а интонация искренней и серьезной. – Я хотел бы еще совместных воспоминаний с тобой… с вами обоими.

Эр Джей уехал час назад, поцеловав меня в щеку – деликатно и уважительно. Я была разочарована, но, с другой стороны, я, пожалуй, не совсем готова испытывать на прочность неуловимое притяжение, по-прежнему существующее между нами. Видимо, Эр Джей это почувствовал и отнесся с пониманием.

Я уже хотела будить и кормить Коди на ночь, когда зазвонил сотовый. Я взглянула на экран – звонила мать.

– Мама, почему ты мне звонишь посреди ночи?

– Потому что я сейчас разговаривала с Уолтером, и он мне сообщил, что из твоей квартиры только что вышел гость! Лейни Патрисия Карвер, твоему ребенку четыре месяца! Ты не имеешь права развлекаться по ночам! – заорала она мне в ухо. – Не знаю, что за дьявол тобой овладел, но Уолтер просто безутешен, бе-зу-те-шен! Я тебя столько лет воспитывала не какой-нибудь потаскухой, которая раздвигает ноги перед каждым смазливым мужиком! Неужели ты ничему не научилась на своих ошибках?!

Я скрипнула зубами: похоже, наглости Уолтеру не занимать.

– Во-первых, Уолтер много на себя берет, позволяя себе звонить и сплетничать обо мне…

– Он мне не звонил, это я ему позвонила, потому что ты не перезванивала мне целых шесть часов! Шесть часов, Лейни! Я тут уже с ума схожу…

Я глубоко вздохнула, стараясь не раздражаться.

– Ну, извини, я была занята…

– Гнусным распутством! – крикнула мать.

– Во-первых, ты понятия не имеешь, что происходит в моей жизни. Твои предположения абсолютно ложны, и оскорблять меня нет никакой необходимости. Я никогда не была шлюхой и не потерплю подобных инсинуаций, тем паче от собственной матери. Во-вторых, я не позволяю тебе стыдить меня нормальными физическими отношениями с горячо любимым человеком, даже если бы таковые и имели место.

Мать фыркнула:

– Да он же воспользовался тобой и бросил!..

– Не смей! – оборвала я ее. – Не пытайся перетолковывать и обесценивать то, что было между нами. Мы любили друг друга, нас разлучили непредвиденные обстоятельства. Я склонна согласиться, что беременность была неожиданной и даже несвоевременной, но я не жалею ни об одном мгновении, проведенном с Эр Джеем, или о том, что у меня теперь есть Коди.

Единственное, о чем я жалела, – что на Аляске так и не успела признаться Эр Джею, что я его люблю.

– Это не объясняет, почему ты растоптала чувства бедного Уолтера!

Родители познакомились с Уолтером в свой единственный приезд, и матери он сразу пришелся по душе. Когда я сказала, что мы подружились, она пришла в восторг, а когда я сообщила, что у нас будет свидание, мама чуть на одной ножке не прыгала. Теперь я раскаивалась в былой откровенности.

– Если ты перестанешь меня перебивать, я попытаюсь объяснить, что по какой-то невероятной милости судьбы мы с Эр Джеем вновь встретили друг друга. Он тоже живет в Чикаго и был у меня не как случайный гость, с которым я кокетничала, дабы уязвить разнесчастного Уолтера. Я сожалею, что с Уолтером так неловко получилось, но считаю своим долгом попытаться наладить отношения с Эр Джеем хотя бы ради нашего ребенка.

– Ты же говорила, он козий фермер из Нью-Йорка, как он может жить в Чикаго?

Я поморщилась, потому что именно эту часть непросто объяснить и труднее всего принять.

– У его семьи была ферма по разведению коз альпака на севере штата Нью-Йорк, но ее продали. Эр Джей профессиональный хоккеист и выступает за Чикаго.

– Профессиональный – это как?

– Он играет в НХЛ.

В трубке настала тишина. Спустя целую вечность я услышала:

– То есть ему приходится много разъезжать? Каким тогда образом он может обеспечить тебе и Коди эмоциональную стабильность? Мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится, Лейни!

Именно в этом и состояла истинная причина моего переезда в Чикаго из Вашингтона: я и сама задавалась этим вопросом, и меньше всего мне надо, чтобы еще и мать капала на мозги.

– Тебе это может сколько угодно не нравиться, только не надо пытаться жить за меня мою жизнь. Я поступлю так, как сочту нужным, одобришь ты это или нет. Уже поздно, я устала, мне пора кормить Коди, а потом я лягу спать.

– Лейни, но я же твоя мама, я знаю, что для тебя лучше!

– Мам, я тебя люблю, но ты знаешь, как лучше для тебя, а не для меня. Я буду строить отношения с Эр Джеем ради Коди и ради себя самой. Можешь меня порицать или поддерживать, но свой выбор я озвучила.

– Я считаю, ты совершаешь очередную ошибку.

– Считай что хочешь, я тебя все равно люблю. Спокойной ночи, мам.

Я повесила трубку, ожидая привычной тревоги, но на душе было спокойно. У меня даже улучшилось настроение, оттого что я постояла за себя.

Следующие две недели Эр Джей – я никак не могла привыкнуть называть его Рук, как ни старалась (признаться, я не очень-то и старалась), – понемногу входил в нашу с Коди жизнь. А когда спортивный врач подтвердил то, что мы и так уже знали, – Эр Джей отец Коди, мы начали проводить вместе все свободное время.

У меня появилась уборщица, которая приходила дважды в неделю и драила квартиру. Пыль просто не успевала осесть – уборщица возвращалась раньше и не оставляла ей шанса. Еще она стирала, а я вынуждена признаться – стирка на ребенка та еще головная боль. Детская одежда прелестна и миниатюрна, и переодевать младенцев приходится, как моделей на модном показе, только вот наряды частенько заляпаны продуктами срыгивания или, когда мы понемногу начинаем приучать их к твердой пище, результатами работы кишечника. Гламурного и умилительного в этом решительно ничего нет, и я с удовольствием передала обязанность отстирывать пятна.