Елена Хантинг - Ложь за ложь

– Я теперь гораздо больше этого хоккея смотрю, – заявил папа из кресла, держа на руках спящего Коди. Сын стал такой большущий и крупный, что уже носит одежду на годовалого, хотя до дня рождения еще несколько месяцев. Похоже, удался в папашу.

– Увлекательно, правда?

Передавали матч чикагского клуба в Колорадо; Эр Джей уже забросил две шайбы и отдал голевой пас. Он очень талантливый, один из лучших хоккеистов лиги, и это объективная оценка – результаты говорят сами за себя.

– Ты знала, что в Сиэтле на тот год будет своя хоккейная команда? – Отец осторожно поправил Коди. Не сомневаюсь, что руки у него затекли, потому что он держал внука уже около часа. – За счет какого-то драфта расширения.

Я кивнула:

– Да, отбирают по одному игроку из каждой команды лиги, как для Вегаса несколько лет назад.

Эр Джей о Сиэтле не упоминал, но девочки только об этом и говорили, потому что лишь некоторые игроки освобождены от драфта.

– Жаль, что у Рука в контракте стоит запрет на обмен, а то его первого отобрали бы для новой команды. Тренером сюда прочат Алекса Уотерса, а они с Руком друзья.

Я уставилась на отца:

– Откуда ты все это знаешь?

Папа снисходительно повел плечом.

– Мы с твоим бойфрендом не раз засиживались допоздна… Ты же мое дитя, Лейни, и живешь с известным хоккеистом. Можешь подать на меня в суд, но я хочу быть в курсе ваших дел.

– Значит, ты превратился в Интернет-сталкера?

– Ты вроде называла это исследованием?

Я засмеялась. Коди сладко потянулся, выставив ручонки и причмокнув губами. Я взглянула на часы. Пожалуй, пора покормить его на ночь, но я медлила забирать Коди у деда.

– Мы скучаем по тебе, Лейни, вот и все. Конечно, в Чикаго у тебя теперь подруги, и мы не хотим душить тебя своей любовью, но как только появится малейшая возможность тебе перебраться к нам поближе, я буду о ней говорить. Твоя мать паникерша, и тебе, конечно, несладко пришлось, но как подумаешь, что в колледже… если бы ты оказалась в аудитории, когда спятил тот парень… – Отец помолчал и погладил Коди по шелковистым волосам, добавив шепотом: – Мы могли не увидеть ни тебя, ни этого маленького чуда.

Я вскочила и обняла папу, как смогла, учитывая, что он сидел в мягком кресле (подарок Эр Джея, заметившего, что отцу очень понравилось такое же в чикагском доме) и держал на руках ребенка весом почти девять кило.

– Мы же тебя любим, Лейни. Может, мы на тебя и давили немного, но мы очень боялись тебя потерять, – дрогнувшим голосом проговорил папа мне в плечо.

Застыв в неловкой позе, я впитывала отцовскую любовь – и искренность: впервые после той трагедии папа поднял эту тему.

– Я тоже вас люблю. Я понимаю, вы старались меня защитить, но я не могу нормально жить, боясь всего, что вне моего контроля.

Я отодвинулась, чтобы увидеть папино лицо. Его глаза подозрительно блестели, будто он боролся с эмоциями, и они пересиливали. Я присела на тумбочку рядом с креслом, и папа крепко сжал мою руку.

– Рук – прекрасная пара для тебя. Ты теперь стала такая уверенная. Может, и всегда такая была, а Рук дал тебе возможность проявить твою натуру… лучше, чем это удалось нам.

– Па-ап…

– Да не жую я старое, просто многое перебрал в голове за последнее время. У меня десять внуков, но только один из них живет дальше, чем в нескольких минутах езды на машине. Поневоле задумаешься.

Я усмехнулась.

– Помнишь пословицу – последыш всегда самый бешеный? Я только-только начала остепеняться.

– Если ты у меня самая бешеная, значит, мы с твоей матерью отстрелялись молодцом… – Папа слегка сжал мои пальцы и посерьезнел: – Рук готов целовать следы твоих ног и чувствует себя очень виноватым за прежние ошибки. Он сделает буквально все, чтобы ты была счастлива.

– Знаю.

Я угадывала это во всем, что Эр Джей делал для меня и Коди. Я чувствовала это в его любви.

– Так ты бы воспользовалась его слабостью, Лейни! Чего теряешься-то? – отец вдруг подмигнул мне.

Я расхохоталась. Коди недовольно закряхтел, поэтому я забрала его у деда и прижалась губами к виску:

– А твой дедушка еще удивляется, в кого я такая нахальная…

Днем в канун Рождества я встречал Лейни с Коди в аэропорту. Как только они показались в зале для прибывающих, я схватил ее в охапку и прижал к себе.

– Как я по тебе соскучился, ни встать, ни сесть!

Она не успела выговорить мне за двусмысленность в присутствии Коди, потому что я впился в ее губы таким поцелуем, что дух захватило.

Вспышки и щелчки камер телефонов напомнили, что мы не в уединении собственной спальни. Еще и Коди подал голос, раздраженный, что о нем забыли. Я отпустил Лейни и смущенно улыбнулся:

– Продолжение следует. Как я рад, что вы прилетели!

Отстегнув Коди из коляски, я подхватил его на руки.

– Как там мой самый любимый парень поживает? Ты хорошо о маме заботился? – Я шумно поцеловал его в щеку и пощекотал животик. Коди залился счастливым смехом. Я привлек к себе Лейни и поцеловал снова, на этот раз с языком. – Господи, как я тебя люблю! Как только я выдержал столько времени!

– Ты и дольше отсутствовал на выездных играх, – напомнила Лейни.

– Да, но в доме пусто! Без вас двоих это уже не дом.

Впервые после переезда ко мне Лейни и Коди не встретили меня дома после серии выездных игр, и я наконец прочувствовал, почему другим нашим игрокам не сидится на месте, когда шасси самолета касаются посадочной полосы в Чикаго.

Я пристегнул Коди на себя, подхватил чемодан, и мы направились на парковку, где ждала машина. Я не хотел отвлекаться от дороги, но как только мы пристегнулись и выехали на автостраду, я положил руку на спинку кресла и принялся играть с кончиком косы Лейни.

– Как погостили у родителей? Все нормально?

Лейни мягко улыбнулась.

– На праздники в кругу семьи самое то. Наверное, это было нужно и мне, и им… Но в гостях хорошо, а дома лучше. Мне спокойнее, когда мы втроем.

Я поцеловал ее в висок.

– Понятно. Я и сам испытываю то же самое, когда, вернувшись, переступаю порог – будто снова становлюсь целым.

Зайдя в дом, мы разобрали чемодан и уложили Коди поспать, и я воспользовался передышкой, чтобы показать Лейни, как я соскучился по каждому дюйму ее тела. Она вытянулась рядом, переплетя ноги с моими и положив голову мне на грудь, и обводила пальчиком углубления и выпуклости моего пресса.

– Сегодня наш первый канун Рождества.

Лейни повернула голову и поставила подбородок мне на грудь:

– Я даже не начинала ничего планировать из-за перелета. Может, побудем сегодня дома?

– Честно говоря, у меня к тебе есть предложение, – волнуясь, начал я, понимая, что мне, возможно, потребуется немного уговоров. Команда наша отыграла хорошо, следующий матч только второго января, поэтому сегодня можно и оторваться… если я смогу убедить Лейни, что это стоящая затея.

– Да что ты? Какое?

– Ну, Рэнди предложил сегодня повеселиться, а у Алекса есть знакомство в «Велвет-рум», вот он и снял один из залов.

– Что такое «Велвет-рум»?

– Бар, – ответил я и заторопился, прогоняя панику, мелькнувшую на лице Лейни. – Почти все наши идут, и с женами. Там будут и Санни, и Поппи, и Лили, и Вайолет, и Шарлин. У нас будет отдельный зал, соберутся только те, кого ты знаешь, а не люди с улицы.

– А Коди? – тут же спросила Лейни, покусывая нижнюю губу.

– Я уже договорился. Миллер предложил собрать всех детей у него. Кристен согласилась помочь, няньки Ланса и Миллера тоже придут. Получится маленький детский праздник.

– Будут все четверо детей Миллеров, сынишка Ланса – и Коди?

– И Робби, сын Вайолет и Алекса. Не волнуйся, там все схвачено. Сегодня повеселятся все, и большие, и маленькие. Ну как, согласна?

Пальцы у Лейни взлетели к губам.

– Нужно одеться по-вечернему?

– А я и это предусмотрел. Я выбрал пару платьев твоего размера, чтобы ты примерила. Ви и девчонки пригласили стилиста делать укладки и макияж, и для тебя зарезервировано время… – я незаметно взглянул на часы. Если Лейни согласится, ей нужно быть у Санни через пару часов.

– Девочки точно пойдут в бар?

– Все до единой.

– Я никогда никуда не ходила в канун Рождества…

– Так давай сегодня сходим. Надо же пробовать что-то новое!

Я потихоньку скрестил пальцы.

– О’кей, – решительно кивнула Лейни, но тут же сверкнула мне своей чарующей улыбкой. – Давай поедем в этот бар.

– Ты согласна?

– Да.

Я горячо ее поцеловал. Поцелуй мог иметь продолжение, но Лейни спохватилась, что у нас нет времени. Я испытал невольное разочарование, но радость оттого, что Лейни согласилась поехать в «Велвет-рум», пересилила, и я неохотно отложил иные удовольствия.

Час спустя Лейни, приняв душ, облаченная в свободную рубашку и джинсы, была нагружена вешалками с платьями, которыми я пополнил ее гардероб с помощью Стиви, умевшей делать покупки онлайн.

Я высадил Лейни у дома Миллеров, чтобы там ей сделали маникюр и укладку. Дверь открыла Вайолет и сразу выставила руку, не давая мне с Коди войти.

– Дети и бойфренды – с черного хода, – заявила она. – Здесь все только для больших девочек. Увидимся через пару часов, – и дверь захлопнулась у меня перед носом.

Я отнес Коди на задний двор, где выводок Миллеров, пацан Поппи и Ланса и сынишка Вайолет и Алекса гуляли под присмотром своих нянек. Я часок посидел с парнями, выпил пива и поехал домой готовиться к вечеринке.

В полвосьмого все младенцы спали в своих разнообразных кроватках и манежах, а ребятня постарше уютно устроилась в маленьком домашнем кинотеатре Санни и Миллера с попкорном и соком в чашках-непроливайках.

Ужин был заказан в отдельном зале эксклюзивного ресторана, где о нашествии болельщиков можно было не волноваться. Лейни с замысловатой короной из уложенных вокруг головы кос и в облегающем черном платье выглядела сногсшибательно. Я видел ее в разных нарядах, но еще никогда – с прической, и не мог отвести от нее ни взгляд, ни руки.