Расслабившись, она откинулась на сиденье и закрыла глаза, пока он открывал ворота. Сегодняшняя ночь вышла совсем не плохой. Она получила несколько часов записей и надеялась, что там будет тот шум, который они слышали. Ни одной секунды она не считала, что это была каска, но, может, на записи будет голос или что-нибудь еще.

Дев вернулся, чтобы отогнать пикап, но ему пришлось снова останавливаться, чтобы закрыть ворота. Когда он вернулся, она открыла глаза.

Он смотрел на нее этим своим пристальным взглядом.

— Тебе холодно?

— Немножко.

Включив климат-контроль, он закинул руку на спинку сиденья и оглянулся назад по улице. Она бродила взглядом по салону машины. Пикап был не новым, но за ним следили. Он выглядел хорошо и ухоженно.

Ей вдруг стало любопытно:

— О’кей. Я должна спросить. Почему этот пикап?

— Почему нет?

Она оглядела его.

— Это довольно старый пикап.

— И что? — Его взгляд сфокусировался на дороге.

— И что? Слушай, я не хочу показаться грубой. У меня довольно старая машина, но ты, сколько ты стоишь? Миллиарды долларов? И ты водишь старый, древний пикап?

— Я не стою миллиарды долларов, — ответил он, и она закатила глаза, ерзая на удобном сиденье. — Мне нравится этот пикап. — Он бросил взгляд на нее. — А в чем дело? С ним что-то не так?

— Нет, — она рассмеялась. — С чего ты так решил?

— Потому что ты спрашиваешь? — подчеркнул он. — Вот поэтому.

— Я просто удивилась. Думала, ты водишь Порш или, ну я не знаю, Феррари или что-то в этом роде.

Он снова сфокусировался на дороге.

— У меня есть Порш.

— Естественно, — фыркнула она.

— У меня нет Феррари.

— Боже. Что подумают о тебе в клубе?

— В клубе?

— Я подозреваю, что богатые люди принадлежат к некоему закрытому тайному клубу богатых людей, пояснила она. — Полагаю, в этом клубе есть правила. Например, какие машины у вас обязаны быть.

— Ты…

— Что?

— Странная.

Рози устало рассмеялась.

— Что, нет никакого клуба богачей? — На короткое мгновение воцарилась тишина.

— Клубы есть.

— Я знала!

Он поджал губы.

— Я в них не состою.

— О. Ну. Это скучно. — Она вздохнула напоказ. — Я надеялась, ты расскажешь мне об их правилах, и я проверю свою теорию.

— Какую теорию?

— Что иллюминаты существуют.

Смех, вырвавшийся у него, был глубоким, но коротким. Слишком коротким.

— Странная, — повторил он. — Ты странная.

— Знаешь, — сказала она, откидывая голову на спинку сидения и осматривая его, — тебе никто не запрещает смеяться и улыбаться.

Он метнул на нее взгляд.

— Я знаю.

— Неужели?

На светофоре он пристально смотрел на нее несколько мгновений, потом опять развернулся к дороге.

О, нет.

Очевидно, она зашла слишком далеко, потому что он молчал несколько минут.

Но потом заговорил:

— Сабрина ненавидела этот пикап. Кажется, она ездила на нем всего лишь раз.

Ладно. Этого заявления она не ожидала.

— Похоже, Сабрина была стервой.

Фыркнув, он повернул на эстакаду.

— Мне тоже кое-что любопытно.

— Спрашивай. Я — открытая книга.

— Ты — не открытая книга, — ответил он, уронив одну руку на колено. — Как ты познакомилась с Россом?

— В тайном клубе заговорщиков и лжецов-интриганов.

— Так я и думал.

Она улыбнулась и закрыла глаза.

— Мы познакомились года два назад. Он писал об экскурсиях по домам с привидениями тут, в Квартале.

— Два года назад?

— Ага. Но мы нечасто общались. — Она прикрыла ладонью зевок. — Мы просто дружили. То есть между нами никогда не было особой откровенности или чего-то такого, но мы всегда присаживались выпить и болтали, когда сталкивались. Если не считать последнего времени, — добавила она, прежде чем он спросил сам. — Когда он проявил интерес к Никки, я честно думала, что он искренен.

Когда он не ответил, она открыла глаза. Он пристально смотрел на дорогу. Ей понадобилась секунда, чтобы понять, что они уже близко к Каналу. Она снова взглянула на него.

— Ты совсем не выглядишь усталым.

— Я не любитель поспать, — ответил он. — Так что в это время я еще не сплю.

— Вау. — Она моргнула. — Я могу спать по двенадцать часов, если мне незачем вставать.

— Должно быть это приятно.

— Почему ты так мало спишь?

— Всегда так было. — Пикап притормозил, потому что машин стало больше. На улицах всегда были люди, особенно в выходные. — Хотя в детстве было иначе.

Рози обдумала это и решила, что знает, в чем тут дело.

— Это не с тех пор, как с тобой случилось это, тот несчастный случай, когда ты чуть не умер?

— Нет.

Это было последнее, что сказал Девлин. Остальную часть короткой поездки к ее квартире они молчали, и она не была уверена, то ли они молчали из-за того, что было сказано, то ли ему нечего больше было сказать ей.

Он припарковался у обочины и потянулся за ключами.

— Могу проводить тебя наверх.

— Не нужно, — ответила она, расстегивая ремень безопасности и протягивая руку за рюкзаком. — Спасибо, что подбросил, Девлин.

Она потянулась было открыть дверь, но затем оглянулась на него. Их взгляды сцепились. Теплое, невольное чувство зародилось внизу живота.

— Мы… мы поладили сегодня.

— Да. — Эти густые ресницы опустились. — Что, вероятно, значит, нам стоит закончить сейчас, пока ничего не изменилось.

Она отвела взгляд, но ее глаза не придумали ничего лучше как взглянуть на его губы. Она не могла забыть, как ощущались эти губы на ее губах. Тепло в животе расплескалось дальше, и какая-то отчаянная, глупая ее часть хотела пригласить его к себе.

Но здравый смысл победил.

— Спокойной ночи, Девлин.

Девлин глубоко вздохнул, и Рози увидела, как крепко он стискивал руль. Его костяшки совсем побелели.

— Спокойной ночи, Рози.

Глава 21

Джилли забрала камеры, когда заходила к семье Мендесов в воскресенье после полудня. Камеры были упакованы и ждали ее, и Рози просто знала, что это Девлин пришел туда, снял камеры и положил их на крыльце.

Лиз и Джилли собирались просмотреть записи, а Рози надеялась, что к вечеру почистит аудиозаписи. Ну или в крайнем случае — к понедельнику, а это значило, что ее уши будут приклеены к наушникам, но сейчас она занималась другим.

Она все еще лежала на боку в постели и шерстила интернет в поисках информации о Девлине де Винсенте.

Не самое блестящее занятие, которым можно гордиться.

Но она занималась этим последние… боже, сколько уже часов она занималась этим? Слишком много, но в интернете было столько всего о Девлине, с его детских лет и до последней недели, когда все обсуждали новости о разорванной помолвке с пропавшей наследницей Харрингтонов.

Там были статьи о его матери, и некоторые из них, казалось, наслаждались тем, как ее жизнь подошла к такому резкому концу, вдаваясь в гротескные подробности того, как она прыгнула с крыши их особняка. Во всех этих старых, сданных в архив статьях упоминалось кое-что, о чем Рози забыла.

Их сестра пропала в ту же ночь, как их мать совершила самоубийство.

Мадлен де Винсент.

Никто уже не вспоминал о ней, так ведь? По крайней мере, в новостях. Она не была уверена, вспоминают ли о ней братья. Задаются ли вопросом, что случилось с их сестрой. Она подумала, что сложнее всего должно быть Люциану, поскольку они с Мадлен были двойняшками.

Было несколько статей о смерти их отца, и Рози невольно задумалась над тем, что он никогда не называл этого человека отцом или папой. Всегда Лоуренсом. И это было… странно.

И она нашла прорву фотографий Девлина и его бывшей невесты. Рози с трудом могла вспомнить, как она выглядела, хотя порой видела ее в газетах разных лет, но она совершенно забыла, какая красивая была у Девлина невеста. Она поняла, что уже долго пялится на одну их совместную фотографию, не в силах отвести взгляд. Они стояли там бок о бок, одетые так, будто пришли на какое-то торжество. Девлин выглядел… господи, он выглядел как бог в своем черном смокинге, а Сабрина казалась богиней. Ее светлые волосы были собраны в шикарный, элегантный пучок, а бледная кожа, как и ярко-красные улыбающиеся губы — безупречны. На ней было потрясающее открытое черное платье, облегавшее фигуру до колен, а затем разлетавшееся свободно книзу.

Если бы Рози надела такое платье, она бы выглядела дюймов на пять ниже и фунтов на пятьдесят толще, но Сабрина со своим ростом казалась в нем парижской моделью.

Вместе они смотрелись невероятно красиво.

И на фото между ними не чувствовалось ни грамма теплоты.

На всех фото.

Но на этом холодность была настолько очевидна, что ей было больно на них смотреть. Осанка и позы выглядели прямыми, как доска. Улыбка Сабрины казалась безупречной, но легкий прищур выдавал раздраженность. Девлин же, стоя рядом с ней, выглядел холодно и отчужденно. То немногое, что она знала об их отношениях, стало очевидным на этих снимках.

Эти двое не любили друг друга. Рози не была даже уверена, что они друг другу нравились. Возможно, желание объединить два состояния стоило того, чтобы связать себя с кем-то, пусть даже формально, кого вы терпеть не можете? За всем этим должно было скрываться что-то еще.