Его глаза чуть распахнулись.

— Никто не говорит со мной так, как ты.

— Тут я рискну предположить, что большинство людей не говорят тебе то, что они чувствуют на самом деле. — Она уперла руки в бока.

Он опустил голову.

— А что ты чувствуешь на самом деле?

— Уверена, это очевидно, — огрызнулась она. — Ты мне не нравишься.

На его губах появилась медленная улыбка.

— Я думал, ты не врешь.

— Не вру, — прошипела она.

— Но ты врешь сейчас, Рози.

— Нет.

— Нет, врешь. Ты говоришь, будто я тебе не нравлюсь, но мы оба знаем, что это неправда.

Рози рассмеялась — прямо ему в лицо, приподнявшись на цыпочки.

— Ты бредишь, если считаешь, что это так, потому что мы поладили один раз из пяти. А, если ты помнишь, мне лучше знать, потому что у меня есть степень в психологии.

Он ухмыльнулся.

— Ну и что твоя степень в психологии говорит о том, что ты сказала, будто позволишь мне все, что угодно, когда терлась о мой член несколько дней назад?

Она резко втянула воздух, и ей показалось, что она не могла найти ответа целую вечность. Тут он ее поймал.

— Это говорит о том, что у меня было временное помешательство.

Он склонился еще ниже, прошептав:

— Ты снова лжешь, Рози, и я уже не верю тебе, так что тут ты мало что можешь сделать.

— Меня вообще не волнует, веришь ли ты мне. Я тут не для этого. — Злость и что-то более яркое и горячее пронзило ее. — То, что случилось между нами на Маскараде, не повторится.

— Да?

— Да. Можешь поцеловать меня прямо сейчас, и это будет все равно что целоваться с рыбой.

Его руки уперлись в дверь прямо над головой Рози.

— Это вызов?

Она усмехнулась.

— Нет, это просто факт. У тебя красивое лицо и тело, но возбуждают они меня не больше, чем…

Девлин метнулся так быстро, что она не успела отреагировать. Его ладонь обхватила ее затылок, а через секунду его губы уже были на ее губах.

В этом поцелуе не было ни мягкости, ни вопроса. Он был резким и грубым, воспламенял, словно спичка, поднесенная к разлитому бензину. Он не оставлял места размышлению или здравому смыслу. Все тело Рози взорвалось в ответной реакции, и она даже не было уверена, как случилось то, что случилось, но он целовал ее, как хотел, наслаждаясь каждым вздохом, а она отвечала ему, вцепившись в его рубашку и сминая ее чистую, отглаженную ткань.

Рука обхватила ее за талию, и он оттащил ее от дверцы шкафа, прижав к стене. Он вжался в нее, проведя другой ладонью от затылка к подбородку. Она почувствовала его животом, толстый и твердый, и горячая лава потекла по ее венам.

Это было неправильно, так неправильно, и она не могла остановиться, даже если бы захотела. Ее ноги двигались по собственной воли, поднимаясь по его ногам. Кажется, Девлин знал, чего она хочет, потому что поднял ее и вжался снова, но теперь — о, боже — теперь самая твердая часть его тела упиралась в самую мягкую ее часть.

И он не унимался.

Он целовал ее, и она чувствовала желание в его поцелуе, чувствовала, когда его язык двигался по ее зубам, а затем — по языку, чувствовала в том, как его бедра толкнулись в нее, тогда как его ладонь соскользнула с подбородка ниже. Ее кардиган сполз с плеча, когда она извивалась под ним, впиваясь руками в плечи, а его ладонь — задела грудь, а затем скользнула ниже, под топик.

Она тонула в нем, задыхалась, и ей было все равно. Сердце бешено колотилось, заставляя содрогаться все тело.

— О’кей, о’кей, — выдохнула она, втягивая воздух, когда он прервал поцелуй. — Ты подкрепил свою точку зрения.

— Да? — Рука под топиком сомкнулась на груди. Это прикосновение снова выбило воздух из легких. — Я в этом пока не уверен.

Рози застонала, ее спина выгнулась дугой, когда эти ловкие пальцы обхватили ее тугой сосок.

— Но этот звук, который ты только что издала? — Он поцеловал ее, крепче обхватив за талию, потом спустился губами на шею. — Думаю, я на верном пути к тому, чтобы подкрепить свою точку зрения.

— Засранец, — простонала она, чувствуя, как раскалена кожа и как изнывает все тело. Он хохотнул ей в шею.

— Это грубо.

Она скользнула рукой по его волосам и потянула, оторвав его губы от своей шеи. Открыла глаза.

— Может это и грубо, но это правда.

Эти бледные глаза цвета морской волны горели огнем.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

Рози поджала губы, яростно глядя на него. Она должна была сказать «да», прежде чем окончательно потеряет контроль, а это все и так уже зашло чертовски далеко.

Он скользнул рукой из-под топика и обхватил ее бедро.

— Рози? Ты хочешь, чтобы я прекратил?

Хотела ли она?

— Нет, — прошептала она.

Глубокое рычание вырвалось из него.

— Слава богу.

Девлин оттащил ее от стены и поставил на ноги. Затем отпустил ее и шагнул назад.

Она смотрела на него, видя, как тяжело поднимается и опадает его грудь, и она видела, как он возбужден. Его эрекция натягивала серые брюки.

— Ты решил остановиться? — спросила она.

— Черт подери, нет, — сказал он хриплым голосом. — Я просто… наслаждаюсь моментом.

Рози почувствовала, что вспыхнула еще сильнее.

— Почему?

Он поднял взгляд на нее.

— Потому что ты красивая опасность.

Ее сердце сжалось.

— Я не опасность.

— Тогда что ты? — Он сделал широкий шаг и оказался прямо перед ней.

Она закрыла глаза и почувствовала его руки на своих бедрах.

— Я просто… Рози.

— Ты не просто. — Его теплое дыхание коснулось ее лба, когда он обхватил пальцами край ее топика. — Это самая большая ложь, которую ты когда-либо говорила.

Рози открыла было рот, но Девлин поднял ее топик, собрав ткань в ладонях и потянул вверх до подмышек, обнажив грудь.

Его губы приоткрылись.

— Боже.

Это казалось невозможным, но томление в ее груди стало еще более сильным, почти болезненным.

— Тебе нравится? — спросила она, не пытаясь прикрыться.

— Да.

Она почувствовала озноб, пока прохладный воздух комнаты дразнил ее соски.

— Сильно?

— Да.

— Это… это хорошо. — Она закусила губу. — Но ты по-прежнему не нравишься мне, Девлин. Ничто из этого не значит, что ты мне нравишься.

Он криво ухмыльнулся.

— Мне плевать.

— Боже.

— Потому что я знаю правду.

Затем он склонился, опуская свои горячие, влажные губы к ее груди. Рози вскрикнула, когда он лизнул и прикусил ее, втягивая сосок глубоко в рот, а затем позволив ему скользнуть наружу. Он переместился к другой ее груди, и каждое движение, каждый крошечный укус его зубов посылали импульс прямо в центр ее тела.

— Какую… какую правду? — спросила она, запрокидывая голову, когда одна его рука скользнула вниз по ее животу.

— Я, возможно, тебе и не нравлюсь, — он протянул дорожку из поцелуев по ее груди, — но тебе нравится это.

Она застонала, когда его рука скользнула в трусики. Ее бедра дергались и извивались, когда он прижимал ладонь к ее жару.

— Тебе это очень нравится, — сказал он, проводя пальцем по ее влажному, пульсирующему центру. — Да?

Рози держала рот на замке, но ее бедра подавались в ответ на его прикосновения.

— Мне это нравится. Мне понравилось это в пятницу вечером. — Его губы прошлись вверх по ее шее к уху. — Мне это так понравилось, что я трахнул собственную руку чаще, чем мог подсчитать. А всего-то надо было подумать о том, какая ты была мягкая, какая мокрая. Затем я вспоминал вкус твоих губ и представлял, как ты берешь мой член в рот. Никогда в жизни я не кончал быстрее.

О, боже, кто бы мог подумать, что Девлин может так выражаться? Все ее тело плавилось.

— Я…

— Что? — Его палец продолжал двигаться, вперед и назад, лениво. Не проникая внутрь. — Что, Рози?

— Мне тоже это понравилось. — Она склонила голову, позволив ей упасть ему на грудь. — Я тоже делала это.

Его палец замер.

— Делала что?

— Думала о тебе. — Она сжала его рубашку. — Думала о тебе, когда трогала себя.

Девлин замер, а затем прорычал:

— Твою мать.

— Я кончила… думая о том, что ты делал, — прошептала она. — Несмотря на то, что ты мне не нравишься.

— Я тоже. — Он вынул руку из ее трусиков, а потом стянул их вниз, дернув вниз по бедрам. Они сами соскользнули ниже, упав у ног. Собственным бедром он раздвинул ее ноги. — Собираюсь предоставить нам еще материала для размышлений.

И он сделал это.

Девлин де Винсент упал на колени перед ней. Его большие ладони обхватили ее бедра, а затем его губы опустились на нее.

Все тело Рози содрогнулось, а глаза распахнулись. Она делала прерывистые вздохи, пока его язык пробежал по всей ее длине, а потом скользнул внутрь.

— Твою мать, — задохнулась она, ее рука метнулась к его голове, зарывшись в волосы. — Девлин.

Он зарычал в ее плоть и скользнул языком к чувствительному комку нервов. Губы его сомкнулись, и она едва не упала.

— О, боже. — Ее бедра дернулись, когда его рука скользнула по внутренней стороне бедра вверх, а после он вонзил палец глубоко в нее.

А затем он… он наслаждался ею.

Дрожь сотрясала все тело. Резкие вздохи и тихие стоны. Ее ноги начали дрожать по мере того, как все сильней и сильней напрягались мышцы глубоко внутри, а бедра двигались, бесстыдно оседлав его рот и пальцы.