— Это свидание? — спросила она, и ее сердце глупо перекувыркнулось. — То есть свидание-свидание?

— Я был уверен, что есть только один вид свиданий.

— Нет. Неправда. Есть куча разных свиданий. Дружеские свидания. Свидания, чтобы лучше узнать друг друга. Свидания, на которые ты приглашаешь кого-то только потому, что хочешь с ним переспать. Есть свидания…

— Это свидание, Рози. Между двумя людьми, которые безусловно заинтересованы в том, чтобы быть больше, чем просто друзьями, — оборвал он ее. — Я говорю о таком свидании.

Она открыла рот, закрыла его, а потом безуспешно попыталась снова. У нее не было слов. У нее совершенно не было слов. Она была бы поражена меньше, если бы прямо перед ней появился полноразмерный призрак.

— Я знаю, я был… непростым…

Рози рассмеялась. Она не смогла сдержаться.

— Прошу прощения? Ты был непростым? Это не то слово, которое я бы использовала.

— У тебя, вероятно, есть множество слов, которые ты бы использовала, и я заслуживаю каждое из них, но… — Он глубоко вздохнул. — Но я не должен даже думать о нас. Если бы ты имела хоть малейшее представление о том, что происходит в моей жизни, ты бы поняла, почему я не решаюсь начинать что бы то ни было.

— Думаю, мне кое-что известно, но ты ничего не рассказал мне о своей жизни, Девлин. Ничего.

— Это не совсем так. Я рассказывал тебе то, чем не делился ни с кем другим.

— Ты дал мне краткий пересказ, Девлин. Сказать, что ты веришь, будто в твоем доме водятся призраки, еще не значит поделиться своей жизнью. Ты рассказал мне о своем опыте клинической смерти, но ты ничего не рассказал о том, как это случилось. Ты сказал, что твой отец был ужасным человеком, но, очевидно, это нечто, о чем никто больше не знает. Ты делился со мной, но скрывал все, чем делился.

— И я хочу изменить это. Первый раз в жизни я хочу это изменить, потому что я… я не могу перестать думать о тебе. — Его скулы вспыхнули, но он не отвел взгляд. — Я пытался. Боже, я пытался, но не могу, и я никогда не испытывал такого. Ничего подобного.

Рози резко вздохнула. Он говорил правду? Все в нем кричало, что это правда, но Девлин… Он был великолепен, и он был сложен, и он был… немного сломан. Она уже поняла это все о нем, и это было много. Он был многим.

Буря эмоций прокатилась сквозь нее. Там было сладкое предчувствие, смешанное с неуверенностью. Гнев завивался вокруг замешательства. Надежда граничила с сомнением. Рози хотела Девлина. Очевидно. И это выходило за рамки желания физической близости. Очевидно. Она хотела, чтобы он нравился ей, и огромной ее части он действительно нравился, и Рози не могла сдерживать эту часть.

— Девлин, я хочу сказать «да», но…

— Но это не «да».

— Да, — прошептала она, чувствуя, как стискивает горло. — Ты мне не доверяешь.

— Я был неправ. Я должен был доверять тебе с самого начала. Теперь я знаю это.

Грустная улыбка коснулась ее губ, когда она покачала головой, отводя взгляд в сторону.

— Но я не доверяю тебе, Девлин.

— Ты принесла мне вчера все эти вещи. Ты наверняка доверяешь мне.

— Эти вещи? Да. Но не те вещи, которые важны, — признала она. Вновь убрав с лица опять выбившийся локон, она вздохнула и оглядела двор. — Ты спросил меня в ночь Маскарада, как умер мой муж, и я не ответила. Я даже не знаю, почему. Я полагаю, что просто не хотела говорить тогда с тобой об этом.

Он снова склонился к ней.

— И ты хочешь поговорить об этом сейчас?

Рози глубоко вздохнула, потянулась к ожерелью и вынула его из-под рубашки. Ее пальцы сомкнулись вокруг кольца.

— Мы с Йеном были парой со старших классов школы. Поженились сразу после выпуска. Банально, правда? Но это было по-настоящему. Мы любили друг друга. Он усердно работал сверхурочно, пока я ходила в колледж. Он поддерживал меня, и я хотела лишь быть лучшей, мать его, женой в мире. Ему нравились мои странности, а мне — его… спокойствие. Не все было идеально. Мы спорили и ругались по пустякам, но мы никогда не ложились спать, злясь друг на друга. Я думала, мы всегда будем вместе. — Она тихо рассмеялась над этим, проводя пальцем по кольцу. — И я думала, что знаю о нем все. Я ошибалась.

— Как ты ошибалась?

Ее палец замер, но она не отняла руки от кольца.

— Мой муж, который был мне лучшим другом, взял пистолет, о существовании которого я ничего не знала, и застрелился в ванной.

Девлин тихо выругался под нос, и, когда он заговорил, голос его был тих:

— Рози…

Она не смотрела на него. Не могла.

— Он вызвал полицию перед тем, как сделал это, чтобы я не пришла домой после занятий и не нашла его там. Он также сделал это в ванной, чтобы это… Было проще убирать. Знаешь, мы как раз начали искать первый свой дом, и я понятия не имела, что он так страдал. Оглядываясь назад, были ли тревожные сигналы? Да. Но он хорошо их прятал. И, я думаю, он прятал их потому, что не хотел расстраивать меня. — Она вздернула плечи, закусив губу. — Это случилось десять лет назад, и, пока я жива, я никогда не пойму, что привело его к этому, так что я никогда не перестану чувствовать некоторой вины, как будто я могла увидеть или сделать что-то. Даже зная то, что его поступок не был моей ошибкой, я не могу ничего изменить. Так что я знаю, каково это, жить с кем-то, кого, как тебе кажется, ты знаешь. Я знаю, каково это, терять кого-то, кто был для тебя целым миром. И я знаю, каково это, быть чертовски злой на кого-то, скучая о нем и любя его. Я даже не могу сказать, сколько раз я хотела, чтобы он поделился бы со мной тем, через что проходит, но ничто из этого не изменит прошлого.

Отпустив кольцо, она снова глубоко вздохнула.

— Я рассказываю тебе это потому, что ты не знаешь меня, Девлин. Ты не знаешь, как я жила. Точно так же, как я не знаю, как жил ты и как живешь сейчас. Ты опираешься на свое прошлое, чтобы судить обо всех, с кем сталкиваешься. Если бы я поступала так, то никогда больше никому не открылась. Я даже не хотела бы, чтобы у меня были друзья. Но я не такая. Это не мой выбор. Это твой выбор. И, полагаю, я говорю тебе это, потому что я… я хочу, чтобы ты мне нравился. — Рози взглянула на него и увидела, что он смотрит на нее в ответ. — Я думаю, что под этим всем есть нечто действительно хорошее, но я думала, будто знаю мужа, а на самом деле — не знала. И я даже не знаю, что чувствую, когда думаю о тебе. То ты заставляешь меня смеяться, даже если не пытаешься сделать это, то вдруг вызываешь желание ударить тебя в лицо словно ниндзя. Если бы кто-нибудь сказал, что ты захочешь прийти сюда сегодня, чтобы пригласить меня на свидание и доказать этим, что есть некое «мы», я рассмеялась бы ему в лицо. Черт, я действительно рассмеялась тебе в лицо. Никогда в жизни я не встречала никого, кто бы так бесил меня и так обескураживал, и я… я просто не знаю, Девлин. Ты хочешь верить кому-то, и ты говоришь, что хочешь попробовать это со мной, но действительно ли ты хочешь этого? По-настоящему?

Девлин отвел взгляд, и желваки заиграли под скулами.

— Проклятие, ты и вправду получила степень в психологии, да?

Она улыбнулась в ответ.

— Да. — Ее улыбка померкла. — И я должна хотеть рискнуть с тобой. Потому что это будет огромный риск.

Его взгляд вернулся к ней.

— Ты можешь очень понравиться мне, Девлин. И я знаю, что ничего в этой жизни нельзя гарантировать. Я думала, что знаю своего мужа, но я не знала его. А тебя? Я уже знаю, что не знаю тебя настоящего. Я не знаю, что заводит тебя. Какими тайнами ты еще не поделился, и почему ты такой, какой ты есть.

Он помолчал с минуту.

— Я не знаю, что сказать, кроме того, что мне жаль. Никто не должен испытывать ничего подобного. Я даже представить себе не могу, через что ты прошла.

— Но у тебя же есть такой опыт, — прошептала она.

— Никто из нас не верит, что Лоуренс покончил с собой, — тихо признал он, и, кажется, то, что он произнес это вслух, возымело на него некоторый эффект. Его плечи расслабились. — Ни Гейб. И уж точно не Люциан.

Она была поражена.

— Вы считаете, что его убили?

— Что бы с ним ни произошло, он навлек это на себя сам.

Рози не знала, что и думать об этом. Того, что он сказал о своем отце, было уже достаточно, чтобы понять, что он был плохим человеком, но, как сын, разве он не должен искать правосудия? И его братья? Или Лоуренс был настолько плохим?

— Но ваша мать?

— Она не кончала с собой, Рози.

Сначала ей показалось, что она не расслышала.

— Что?

Он не отвел взгляда.

— Мы с братьями верили, что она покончила с собой. Так что я действительно немного понимаю, через что ты прошла, но это не то же самое. Не думаю, что любые две потери можно сравнивать, но то, во что мы всегда верили о смерти нашей матери, неправда.

Мысли Рози неслись вскачь, пока она смотрела на него.

— Что ты хочешь сказать?

— Помнишь мою сестру? Мадлен? — Когда она кивнула, он вздохнул так глубоко, что всколыхнулись плечи. — Это нечто, о чем знают только мои братья, Джулия и родители Никки. Никки, может быть, знает, если Гейб поделился с ней, но правда известна очень немногим. Если это когда-нибудь просочится наружу, пресса устроит из этого шоу. — Когда он продолжил, то говорил так тихо, что его не услышал бы и сверчок: — Наша сестра пропала в ту же ночь, как умерла мать. Люциан всегда считал, что Мадлен нашла маму и не выдержала этого. Мы с Гейбом… ну, мы не были так близки с Мадлен, как Люциан. Мы понятия не имели, почему она тогда исчезла. Поначалу. Так что мы всегда верили, что она увидела мертвую мать и, вероятно, не смогла справиться с этим. Мадлен всегда была… немного нестабильна. Она была свидетельством того, что проклятие де Винсентов может быть правдой.