Ее напряженные плечи расслабились.

— Окей.

Он прислонился спиной к перилам, свободно опустив руки.

— Причина, по которой Дэниелу тут не рады, это долгая история.

— У нас есть время, — настаивала она. — Мадлен поужинала, и мы видим ее отсюда. — Она указала подбородком на дверь.

Мадлен сидела перед мольбертом. Люциан несколько секунд смотрел на сестру, все еще изумленный тем, что она рисует. С тех пор как сестра вернулась, он боялся, что для нее уже ничто не изменится. Что кто-то всю жизнь будет помогать ей даже в самых элементарных вещах. Зрелище того, как она делает что-то самостоятельно, едва не заставило его разрыдаться от облегчения. И как бы ужасно это ни звучало, он был рад, что теперь владеет вниманием Джулии безраздельно. Люциан обнаружил, что его очень трудно завоевать, у него не возникало таких проблем раньше.

Обычно внимание женщин было полностью сосредоточено на нем.

Для него это был унизительный опыт.

Люциан оторвал взгляд от Джулии, сконцентрировавшись на двери.

— Когда мы росли, то были особо близки с Мадлен. Дев дружил с Гейбом, а я — с ней. Но поскольку я был мальчиком, Мэдди оставалась в стороне, когда я и мои братья затевали что-то. Мы делали это не специально.

— Конечно, нет, — согласилась Джулия. — Вы были детьми.

Он кивнул.

— Я думаю, поэтому они с Дэниелом сблизились. Его отец приходился братом моей матери. Так что они часто гостили тут, а Дэниел был всего лишь ребенком. Его мать умерла от рака, и отец Дэниела, мой дядя, так и не женился. Когда я убегал с Девом и Гейбом, фактически следовал за ними по пятам… — он замолчал, тихо рассмеявшись, — Мэдди всегда оставалась одна с Дэниелом, поскольку тот был примерно на год младше нас.

Джулия передвинула один из плетеных стульев к двери и села.

Затухающие солнечные блики мерцали на ее скулах, когда она склонила голову, глядя на него.

Он глубоко вздохнул.

— Как бы там ни было, они всегда влипали в неприятности. Разбивали что-то. Бродили где-то, не сказав никому, и всякое такое. Пару раз они вместе сбегали, и все тут были в панике. — Рассеянно потирая подбородок, он с легкостью вспомнил те времена, когда братья часами искал этих двоих.

— Что-то подобное продолжалось, когда мы были подростками. Наш отец не придавал этому значения, но у матери начались с этим настоящие проблемы.

Она нахмурилась.

— Но почему? Звучит как обычные детские забавы.

— Они таковыми и были по большей части. Я хочу сказать, верь или нет, но не я протянул Мадлен первую банку пива или первую сигарету. Это были даже не ее подруги. Это был Дэниел. И конечно же, мама злилась. — Слабая улыбка коснулась его губ. — Но это случилось примерно за полгода до того, как Мэдди исчезла, и мама… Ну, ты знаешь, что с ней случилось, а Дэниелу было отказано от дома. Он и Мэдди снова убежали, и сестра пропустила до черта занятий в школе. Каким-то образом им обоим удалось добраться до Флориды. — Люциан покачал головой. — Я даже не помню, почему они это сделали, но в семье к этому отнеслись не очень… тепло. К тому времени Дев и Гейб были в колледже, в особняке оставались лишь Мэдди и я. — Опустив подбородок, он закрыл глаза. — Дев и Гейб полностью занимали отца, и когда они уехали, больше ничего не стояло между ним и нами. Даже наша мать.

— Вы не ходили в частную школу? — спросила она.

— Ходили, но это была местная школа. Мы возвращались домой каждый вечер и на выходные. Мы не жили там, как остальные ученики.

Джулия молчала, и когда он открыл глаза и посмотрел на нее, то увидел, что она уставилась на него. Их взгляды встретились, и он понял, что не может отвести свой в сторону. Да он и не хотел.

Боже, Джулия была красива. Понимала ли она это? В простом голубом медицинском костюме, с волосами, завязанными в узел, она была гораздо более впечатляющей, чем любое количество модно одетых женщин из «Красного жеребца».

Густые ресницы опустились, прервав взгляд. Она закашлялась.

— Итак, я полагаю, Дэниела обвиняли в дурном влиянии?

— Да. Когда Мэдди исчезла после смерти матери, мы решили, что она не смогла с этим смириться и убежала с ним. Он, конечно, отрицал, и я, возможно, был немного груб, когда имел с ним дело.

— Да неужто? — сухо ответила она.

Он сжал губы, опустил подбородок и потер его.

— Да, это так… Даже когда мы были младше, а Дэниел околачивался поблизости, Мэдди и я… Мы все же оставались близки, но когда стали подростками, между нами появилась дистанция, которой не было прежде. Я не знаю, может быть, это нормально. — Он уронил руку. — Как бы там ни было, Дэниел не имел на нее самого большого влияния.

— Но если он может помочь Мадден поправиться, может быть, стоит забыть о том, как они вели себя, когда были подростками? — предложила она. — Это могло бы пойти ей на пользу.

Может быть, действительно помогло бы. Что он знал к данному моменту? Только то, что ему удалось сделать так, чтобы Мэдди самостоятельно садилась.

Джулия склонилась вперед, поставив локти на колени.

— Есть еще нечто, что Дэниел сказал мне. Я даже не знаю, стоит ли мне говорить вам это, потому что я действительно считаю, что он может помочь Мэдди, но я чувствую, что должна, потому что… просто должна. — Она прерывисто вздохнула. — Дэниел…

— Предупредил тебя о нас? Сказал, что мы плохие или опасные? — завершил он за нее, потому что не похоже было на то, что она собирается продолжать.

Джулия закрыла рот.

— На самом деле да, что-то вроде того.

Он безрадостно хохотнул.

— Как я и говорил, я не поладил с Дэниелом. И никто из моих братьев не ладил. Он — семья, и я знаю, что Мэдди ему не безразлична, но он также полезен, как кабриолет в торнадо. Он не самый умный парень, и в последние несколько лет спустил оставленное ему отцом наследство.

Она выпрямилась.

— Его отец тоже умер?

— Умер лет семь назад. Отказ нескольких внутренних органов, — объяснил он. — Наш отец годами помогал Дэниелу деньгами, потому что, опять же, он — семья, но это прекратилось месяцев шесть назад. Скажем так, Дэниел начал клеветническую кампанию, чтобы положить конец всему нашему бизнесу.

— Вау, — пробормотала она, — ваша семья… не простая.

— Точно подмечено, — улыбнулся он, когда увидел на ее губах усмешку. — Я подумаю над тем, чтобы позволить Дэниелу приходить. Дев будет против, но нам придется мириться с этим.

— Уверена, это поможет. — Джулия бросила взгляд в комнату. Мэдди все еще рисовала. Джулия понятия не имела, над чем та работает. Для нее это были лишь красно-коричневые пятна, и выглядело это все как случайная мазня. — Я знаю, что вы не фанат своего отца, но мне жаль, что вам пришлось уйти с поминальной службы.

Он начал было говорить ей, что на самом деле это было благословение, но когда открыл рот, то впервые в жизни не смог найти слов. Он мог шутить над чем угодно, но, черт возьми, это не поменяет того, что случилось сегодня или случится завтра.

Он все еще думал о том, что сказал им Трой во время службы. Беспокойство за сестру и по поводу грядущего отчета не давало ему покоя.

Люциан чувствовал, что они не смогут дольше скрывать появление Мэдди, и когда это всплывет, люди начнут сопоставлять события. Они начнут думать о том, о чем, он знал, подозревали Дев и их дядя.

— Люциан? — позвала она тихо.

Отвлекшись от мыслей, он улыбнулся ей.

— Да.

Джулия буквально сверлила его взглядом.

— С вами все в порядке?

На него обрушилось почти непреодолимое желание рассказать ей все, о чем он думает.

Это было дьявольски странно.

— Да. Просто трудный день.

Джулия изучала его секунду, а потом резко сдвинулась на край стула.

— Понимаю. Ну, мне лучше вернуться назад. — Она встала и сделала шаг вперед. — Я уверена…

Люциан понятия не имел, что случилось.

Вот она стояла, а в следующий момент уже падает. Он метнулся вперед, легко поймав ее за руки, прежде чем она ударилась головой обо что-нибудь еще.

— Вау, — тихо сказал он, глядя сверху на маленький узел волос у нее на макушке. — С тобой все в порядке?

— О боже, — сказала она, поднимая голову, — я просто запуталась в собственных ногах. — Румянец залил ее щеки. — На самом деле так и случилось.

Усмешка играла у него на губах, когда он стал помогать ей. По крайней мере, так все начиналось. Он поставил ее на ноги, а потом понял, что прижимает к себе, чувствуя, как она глубоко и тяжело дышит, прижимаясь к нему всей грудью.

Проклятье.

Люциан подавил стон, когда его тело отреагировала на мягкость ее форм, прижатых к нему. Член затвердел за секунду, почти болезненно восстал в животной потребности обладать ею, заявить свои права на нее, и, черт возьми, он никогда не чувствовал подобного ранее. Это было безумием. Он мог получить кого угодно. Выйти из дома, сделать быстрый телефонный звонок, и любая из множества женщин тут же окажется рядом с ним. Но он был одержим одной, которая сопротивлялась ему. Эгоистично. Это было, бесспорно, эгоистично, но он ничего не мог поделать.

Джулия застыла, ее глаза широко распахнулись, и он заметил румянец на ее щеках, и видел, как он становится сильнее. Он ждал, что она оттолкнет его и посмотрит на него тем взглядом, от которого у большинства мужчин скукоживаются яйца. Или врежет ему. Потому что уже не раз она смотрела так, будто была в миллиметре от того, чтобы пнуть его в живот или куда похуже. Если он правильно помнил, она даже однажды обещала ударить его.

Но Джулия расслабилась.

Проклятье.

Она таяла в его объятьях, как теплое масло на языке, и чертов мир вокруг него прекратил свое существование. Каждая клеточка его тела сосредоточилась на ней. Проклятье, он хотел ее прямо сейчас. Сорвать эти голубые штаны и поиметь ее у стены. Или взять ее так, как он сделал это в квартире. Заставить ее схватиться за перила, когда он растворится в каждом прекрасном дюйме ее тела.