Но весь следующий день она провела с трактористами. Сначала они забилиськв её маленький кабинет, такая толпа, что я диву дался, как их в колхозе много. Ладно бы все были солидными дяденьками, так там юнцы, которые явно с ней флиртуют. Надо бы объявление повесить, что за флирт с агрономом снимается премия…

— Я вас ждала, — пропела девица с тракторами.

Учитывая, что все вопросы по поставке я решал с её руководителями, она вообще могла бы не переться в деревню, декабристка, блядь. Что они там, ржут что ли в кабинете у Любы?

— Ну, мы ещё увидимся, техники мне нужно много…

А сам думаю — надо было эти трактора повесить на председателя, мне то казалось, что таким путем укреплю агрономский авторитет, коли она так о нем печется, а на деле сижу, как на иголках.

— Это обещание?

— Что? Черт… извините, я сейчас.

Выскочил из кабинета, в коридоре такая толпа здоровых мужиков, что Любку и не видно, она где-то посередине. Вспомнил статью, которую читал недавно об извращенцах, которые в толкотне щупают баб, подумал — только пусть попробуют, руки оторву.

— Я все сказала! — крикнула Любка откуда-то из-за стены мужчин. — Поставки будут ещё, Марк Дмитриевич обещал полностью обновить технику!

Мужики забубнили, может ей там помощь нужна? Пробился, а она стоит там румяная, даже вроде довольная.

— Может, помощь нужна?

— Всё хорошо, — пожала она плечами, словно мы и не занимались сексом три раза за минувшие сутки. — Уже пишем заявления.

А потом вовсе уехала на поля. Какой-то ушлый гад её подвез. К слову, машины тоже привезли, но я вчера так отвлёкся на тело агронома, что совсем про них забыл. Трактористы рассосались, девушка с тракторами уехала, а меня заставили погрузиться в бухгалтерию. Никакой романтики.

Любу до вечера я так и не увидел. Вечером не выдержал, сел в машину, поехал к её дому. Посмотрю, может дочки снова нет? Проехал до конца улицы, дом кажется пустым и тёмным, потом обратно. Теперь стоит девочка. Я из машины вышел, к забору подошёл.

— Вы за мной следите, да? — спросила она. — Вы уже второй раз наш огород разглядываете.

— Тут вообще все моё, — похвастался я. — Я весь колхоз купил. Где хочу, там и езжу.

— А вот и не правда, мама наш огород купила в кредит, — обиделась девочка и подумав добавила: — вместе с домом.

Я руки в карманы сунул — ну, и что ей говорить? Она конечно милая, когда спит, тут без сарказма, и правда умиляла, а вот сейчас что?

— Ты случайно не планируешь, — осторожно начал я. — Уйти вечером из дома?

— Вы маньяк, — шагнула она назад. — Я в кино видела. Я маме расскажу и полицию вызову.

Любка выходить из дома не планировала, а девочка смотрела настороженно, даже сотовый из кармана достала, всем видом демонстрируя, что и правда полицию вызовет. Пришлось уехать. А дома селезень, очень сердитый по причине отсутствия еды, и грусть-печаль-тоска. Если с едой я разобрался, съездив в магазин и зажарив ужасно страшную яичницу, то вот с хандрой дело было сложнее.

— Ты каннибал, — сообщил я селезню, который с удовольствием жрал яичницу, тот лишь злобно хрюкнул в ответ.

На следующий день я Любку не видел с утра. Куда делась — непонятно. Пожалуй в огромном здании, где базировался офис отца человека было найти легче, чем здесь. Я понял, что как-то этот вопрос нужно решать, и вообще надо секретаря завести, чтобы уже она мучалась как найти того или иного человека, когда он так нужен. Я поручил дело Анжеле, та только скуксилась недовольно. Но… я же начальство, никуда она не денется. И правда, Любка нашлась.

— Вызывали? — постучала она в мой кабинет.

Ну вот, мы трахались три раза, и я не прочь ещё раз триста, а она на вы, хотя нет никого даже.

— Да, — кивнул я. — Машины привезли, идемте я выдам вам одну. Потом заявление напишете.

И потащил её под руку к выходу, пока не убежала никуда. Народ смотрит, а я что? Я ничего, и вообще — начальство. Машины стояли на большом поле позади ремонтных мастерских, было их пять штук. Одну решил выделить ветеринарам, они работают посменно и мотаются по всему колхозу, две агрономам, что делать с остальными ещё не решил.

— Вот, — сказал я и сдернул брезент, которым машина была накрыта. — Принимай!

Любка вышла, прошлась вокруг новой машины, погладила её, как совсем недавно трактористы, а потом вздохнула печально.

— Ну, — взволнованно спросил я. — как тебе машина?

— Очень красивая, — кивнула Любка.

И… прочь пошла. Я чуть не психанул, блядь, ну че за дела?

— Ты куда?

— Она слишком дорогая, Хабаров. Я такую не возьму.

— Вот и не слишком.

Любка подошла к соседней машине и стянула с неё брезент. Я развёл руками, ну, что скажешь…

— То есть, — спокойно сказала она. — Вот им всем Ниссаны, а мне Паджеро.

Я кивнул — так и есть.

— Почему?

— Ну, ты нравишься мне больше, чем ветеринар, и это нормально.

— Нет.

Вот ведь упрямая! А я старался, между прочим. Пошёл за ней следом. Поле насквозь пропитано мазутом и соляркой, вонючая пыль липнет к штанам, жарко, ещё Люба опять включила неуемную гордость.

— Даже не порулишь? Пять минут. Никто и не узнает.

Любка остановилась, задумалась. Я взял её руку, вложил в ладонь ключи, подтолкнул. Вижу же, что хочется… Всё же вернулась к машине, села. Положила руки на руль, посидела молча, я плюхнулся на пассажирское сиденье. А Любка сдалась, а уж порулив отказаться точно не сможет.

— Поехали к моему дому. Новому… Там нет никого сейчас, я тебе все покажу.

— То есть, — в её голосе лёд, — только ключи в руки и уже отрабатывать?

— Нет, что ты, — натянуто рассмеялся я.

Похоже секс мне сегодня не светит, и зря я с утра катался до районного центра за презервативами.

Движок завёлся гладко и заурчал, словно сытый кот. Я мог бы купить машину дороже, мог бы купить целый автопарк, но возьмёт разве? Однако катит по пыльной дороге, на лице — умиление. Вот прямо Мадонна с младенцем, ни дать, ни взять, хотя сравнение конечно очень странное.

— Я покажу тебе свой дом, — напомнил я.

Что-то в упрямой голове перемкнуло и Люба послушно повернула в указанном направлении. Здесь кочки и рытвины, дорогу разбили в который раз груженые строительным материалом машины, но хорошему джипу они не почём.

— Показывай, — кивнула она.

Я нажал на кнопку, ворота медленно открылись. Во дворе конечно пока запустение, но уже следующей весной будет разбит сад, в этом году дай бог всю грязь вывезут, которую во время стройки развели. Дом мне нравится, он проектировался в соответствии с моими предпочтениями, возможно это лучший дом из тех, что у меня были. Любка смотрит задрав голову, взгляд непроницаем.

— Ну как? — спросил я, непонятно от чего волнуясь.

— Пахнет вкусно.

Пахнет? Вкусно? Я глубоко вдохнул и удивился — и правда, вкусно. Чуть сыростью от озера, травой, которую видимо косили где-то рядом, и смолой от свежераспиленных досок, что лежат ярко-золотой грудой.

— Пойдём, я тебе все покажу, — веду по комнатам. — Это столовая. Гостиная. Кабинет. Кухня.

— А где спальня?

— Зачем?

— Машину отрабатывать.

Я выругался, нашёл сигареты и закурил, слишком много курю, вот до чего довела. Неудивительно, что муж у неё исчез. А может она его разозлившись в саду прикопала? Вот честно, я бы не удивился.

— Люб, — сказал я. — Эта машина куплена колхозу. Колхозу, понимаешь? Ну, да, она несколько дороже тех остальных…

— Раза в три.

— Не перебивай. Так вот — ты меня оскорбляешь. Думаешь, если я миллионер, то у меня чувств совсем нет? Есть! Так вот — я обиделся.

Так разошёлся, что и в самом деле чуть в свою обиду не поверил. Нет, равнодушным она меня не оставила, но внутри кипит скорее раздражение.

— И что сделает обиженный миллионер?

— Я перестану заниматься с тобой сексом, — хмыкнул я, и осторожно затушив сигарету, понёс её в урну, дабы не осквернять девственность нового дома.

Иду, чувствую, как спину взгляд буравит. Ничего, не на того напала! Я конечно подрастерял азарт покорения баб, но опыт то не пропьешь. Любка засмеялась, я не обратил внимания — хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

— И так не будешь?

Повернулся стоит в одном лифчике и джинсах. Кстати лифчик явно из того комплекта, трусы от которого у меня дома лежат. Округлая грудь удачно подчёркивается тёмным кружевом, я думаю — ну, какого хрена она такая красивая?

— Не-а, — равнодушно пожал плечами я.

И пошёл дальше по своим делам, которых у меня собственно и не было. Всё мои планы на день — потрахаться с Любой. Это я так бизнес строю, ладно хоть отец не в курсе, точно бы предал анафеме за то, что бросил семейный бизнес для того, чтобы вволю сношаться на лоне природы.

— И так?

— Люб, — сказал я не оборачиваясь. — Если ты разделась до трусов, то смею тебя огорчить — я там все видел. Там все конечно очень симпатично, но нет. У меня тоже есть чувства, и одно из них — гордость.

Увидел штуку, которой вышкуривают стены, лежащей на стремянке, взял в руки, повертел. Потом принялся за стену, видишь, женщина, я занят. Надеюсь только, что Варя не повыдергает на себе волосы с отчаяния, увидев, что я с её стеной сделал.

— И что теперь?

— Ну, не знаю, — пожал плечами я. — Сейчас стену дошкурю и домой тебя отвезу.

Руки покрылись ровным слоем пыли, она забилась в нос и чихнуть хочется просто ужасно, но совсем не время — Люба за спиной стоит. Чувствую её дыхание, боковым зрением вижу золотистую прядь, волосы распустила.

— Да брось, — шепчет она в мой затылок, мурашки бегут по коже. — Ты же меня хочешь.

Я обернулся — и правда, волосы распущены и почти голая. Уму непостижимая Любовь Яковлевна. Касаюсь её груди, живота, оставляю на коже светлые пятна строительной пыли. У неё глаза словно туманом подёргиваются, и меня пьянит осознание того, что это я на неё так действую. Надеюсь только я, никто больше. Неуместная ревность подстегивает так не к месту, притягиваю Любку к себе, и чуть кусаю её за губу. Злюсь, что тогда выбрала не меня, а какого-то урода, который бросил её с ребёнком и уехал. Целую её, жадно, словно стремясь зализать свой же укус.