Юлия Добровольская - Люби себя, как я тебя

«Он сказал мне: выпиши в столбик из стихов с 4-го по 7-й определения любви, а еще лучше, в два — параллельно: под буквой «Г» и под буквой «КОТИК» (так меня дед Бен звал), а потом плюсиками пометь то, что у тебя получается, а минусиками — то, что нет. И где стоит минусик — работай, работай и работай, Котик. И твой Г. пусть работает. А не хотите, сразу расходитесь и больше не пытайтесь никогда никого любить — не получится без работы над собой никакой любви.

Вот такой гениальный план. Держись, Г.! Да и Котик — держись! Любовнички хреновы!..»

Мальчик Веня рос в деревне, вдалеке от крупных городов. Его первое воспоминание — это материнский вой. Он так и сказал: я помню себя с того момента, как услышал вой матери, проводившей отца на войну. Вене было три года. Он был младшим из четверых. Войну помнит плохо: только голод, холод, скитания.

Потом вернулся отец — без ноги и кисти на руке. Стал работать почтальоном, т. к. водителем уже быть не мог. Появилось еще двое. Веню это злило: и так есть нечего, а они детей рожают. Ему хотелось как можно скорей закончить школу и уехать подальше от бедности и сочувственных взглядов и стать кем-нибудь большим и значительным, чтобы поменяться ролями с теми, кто смотрит сейчас на него сверху вниз.

Поняв, что без науки можно остаться простым шофером, он стал учиться лучше всех в школе. За это ему выделяли бесплатную еду и одежду, что еще больше унижало Веню. Его унижало и злило все: отец-инвалид, вечно изможденная мать, глухомань, в которой он жил, нищета. Он уходил от действительности в книги и в учебу. Он любил книги о людях, которые преодолевали трудности — а особенно униженное положение и нищету — силой собственной воли и ума.

Когда именно Веня надумал стать врачом, он плохо помнит, но это решение крепло год от года. После восьмого класса он поехал доучиваться в районный центр за семьдесят верст с желанием больше никогда не возвращаться в свою деревню.

Закончив на «отлично» десять классов, с рекомендациями и всяческими направлениями, Веня отправляется поступать в мединститут. Но его не устраивал Новосибирск и перспектива возвращения в родной район. Он едет в Европу — в Киев, и там на общих основаниях с блеском поступает на первый курс.

К концу учебы он стал подумывать, как бы остаться в столице и начать строить карьеру. Напрашивался вариант женитьбы на коренной жительнице этой самой Европы.

Оторвав голову от учебников, Веня оглянулся вокруг и увидел много красивых и неглупых девушек. Он произвел анализ кандидаток и остановился на почти глупышке и совершенной дурнушке — дочери гэбэшного генерала. Та, недоумевая по поводу свалившегося на нее внимания первого студента института, через полгода ухаживаний дает согласие стать его женой. Генеральская семья сочла за удачу такую партию для своей невыдающейся дочки: хоть и безродный, но с умом, волевой, без намека на вредные привычки, подающий большие надежды и весьма красивый юноша, каковым был Веня. За полгода до диплома справили генеральскую свадьбу, благодаря чему распределение в столицу было в кармане. И тут начался стремительный полет ввысь, или —

Отработав год в поликлинике, Веня переходит в госпиталь имени организации папы жены. Через год он уже завотделением и тэ дэ и тэ пэ. Между делом у Вени рождаются сын, потом дочь. Ему уже тридцать три. Все идет как по писаному. Генерал предлагает зятю окончить интернатуру и защитить кандидатскую, взяв на временную дотацию семью своей дочери. Дело заканчивается докторской в сорок Вениных лет.

Врачом Веня не стал — некогда было, а вот функционировать научился не хуже своего звездоносного тестя. Появились вожделенные блага: машина, дача — своя, не генеральская, много еды и питья.

Великий доктор медицинских наук, напрягшийся на борьбу с жизнью с самого детства, вдруг расслабился и увидел рядом с собой какую-то невыразительную и неумную женщину, которая оказалась к тому же матерью его тринадцатилетнего сына и десятилетней дочери. Что-то стало происходить внутри Вениамина Дмитриевича: вопросы без ответов, тоска без причины. Сплин, одним словом, — который чудесным образом, вполне объяснимым медициной, улетучивался после принятия пятидесяти граммов чистой медицинской же жидкости.

Тесть, к этому моменту поднявшийся еще на одну ступеньку лестницы, ведущей к заоблачно-закиевским московским вершинам, заметив неладное, берется за Веню и проталкивает его в министерские коридоры, показав ему пальчиком на кресло министра охранения здраво. Вене оно вполне приглянулось. Но тут на него нежданно-негаданно сваливается —

Однажды, занемогши, Вениамин Д. отправляется в свой родной госпиталь. Его осматривает милая докторша, недавно перешедшая сюда на работу из обычной поликлиники, благодаря своим необычным качествам, замеченным кем-то с высоты высокого полета (как будто обычные поликлиники не нуждаются в чутких самоотверженных профессионалах!).

Вениамину Д. так понравилось лечиться у нее, что он никак не хотел выздоравливать. Поняв через месяц, что его болезнь гораздо серьезней тривиального бронхита и расположена совсем в другой области его еще вполне молодого и крепкого организма, не на шутку испугавшись этого, начинает с нею — болезнью — бороться своим испытанным методом. Еще через пару недель опоминается и, чувствуя, что не выкарабкается сам, идет снова к милой докторше. Он говорит ей без обиняков о своей любви и просит подписать приговор: казнить или помиловать. Докторша милует его — потому что тоже полюбила.

Начинается бурный подводный роман. На поверхности пока все спокойно: генерал-майорская семья и муж докторши ничего не подозревают. Во многом этому способствуют имеющиеся в распоряжении доктора медицинских наук блага, а также благоразумие, приобретенное им в нелегкой борьбе за них.

Докторша — добрый, совестливый, что не мешает ей быть весьма страстной женщиной, человек — мучается от необходимости врать денно и нощно, не выдерживает и уходит от мужа — в никуда, без адреса. В. Д. через своего друга и товарища по несчастью — такого же инвалида души, ползущего на пузе по карьерной лестнице министерского работника — переводит возлюбленную на работу в загородный санаторий, где ей предоставляют и жилье.

Еще несколько лет все идет спокойно: деликатная докторша ничего не требует от своего любимого, только мается по поводу его двойственного положения в семье. Раз-два в год они ухитряются провести по неделе то в крымской деревне на берегу моря, то в Юрмале, то еще где.

Жизнь рядом — точнее, душа в душу — с человеком чистой души делает свое дело: Вениамина Д. тоже начинает глодать совесть, и он подумывает о саморазоблачении. Но тут начинается обратный отсчет по минутам до назначения нашего героя на пост зама того самого кресла.

Следом поступает сообщение о том, что у него есть шанс еще раз стать отцом — уже вполне прочувствованным отцом ребенка, зачатого в любви. Докторша недолго ждет приговора — ребенку быть, его женой ей стать, вот только «еще чуть-чуть»…

Проходит «еще чуть-чуть», рождается чудная девочка по имени Лизочек, которой исполняется сначала год, потом два.

И вот Веня, без пяти минут министр, не выдерживает напора: количество переходит в качество, происходит соответствующая реакция, и в один прекрасный день, на семейном обеде в честь очередного чего-то, он признается всем во всем. Он ощущает физически, как кандалы падают с ног, тело приподнимается над землей и голова упирается прямо в небеса. Веня утверждает даже, что он услышал в тот момент пение ангелов.

На следующий день его разыскивает тесть, делает суровое ата-та и предлагает замять его мальчишескую выходку раскаянием, прошением прощения и проч. Попутно с распеканием он приводит в пример себя: свое умение не путать божий дар с яичницей и жить не то чтобы двойной, а тройной жизнью. Веня гордо отказывается вернуться на стезю лжи и через неделю скатывается с той самой лестницы, на которой то тут, то там он оставлял клочья своей души. Поскольку безработных в Стране Советов не бывает, ему дают возможность вспомнить то, чем он занимался двадцать один год тому назад.