Через полчаса Лера вышла из дома в легком брючном костюме, который сидел на ней отлично, очень шел ей. Впрочем, в одежде она понимала толк, интуитивно надевала то, что ей больше всего идет.

Артем ждал ее в машине, возле самого крыльца. Не терпелось как можно скорее рвануть и отвезти ее отсюда подальше. И ничего, что накрапывает дождь и погода сегодня непарковая. Не беда. В любое время им есть куда спрятаться. А вот когда она еще проведет целый день вне дома, не известно. Совсем скоро вернется отец, и большую часть времени ее будут занимать мысли о нем. Так пусть хоть сейчас оторвется как следует.

Народу в парке было мало. Может, потому что день будний, а может, просто рано. Или всему виной погода… Какая разница! Главное, что она идет рядом, смотрит по сторонам и улыбается. И, кажется, не замечает клубящихся на небе тучек.

Впервые Артем осознал, что совершает что-то правильное. Таким он был на работе – всегда делал правильные вещи на благо людям. Но в жизни он сильно отличался от того доктора. В жизни он был говнюком. И это тоже осознал сейчас как никогда.


***

– На чем прокатимся на первом?

– Давай сначала просто погуляем…

Не строем и не под надзором. Идти куда хочешь и делать тоже что хочешь. Удивительно! Никогда раньше я не испытывала настолько полной свободы. И сейчас чувствовала себя странно, не в силах прогнать неловкость.

Парк не сильно изменился за те годы, что я тут не была, разве что зелени прибавилось, и новые карусели появились. Но остались и прежние – местами старенькие и пошарпанные от времени. Как вот та «Ромашка», к примеру, на которой мне жуть как хотелось прокатиться. И в детстве хотелось, и сейчас тоже.

– Погуляем, так погуляем, – легко согласился Артем. – А ничего, что на нас слегка капает? – посмотрел он на серое небо, откуда падали редкие капли дождя.

– Это ерунда, – взглянула я на него с улыбкой. – Не сахарные, не растаем.

Погода сегодня выдалась пасмурная, но зато дышалось намного легче. Не было того зноя и солнцепека, что держались с начала лета. Да и я любила летний дождь. В детстве любимым занятием было бегать под дождем по лужам.

– Кстати, о сахаре! – встрепенулся Артем и принялся что-то выискивать взглядом. А потом схватил меня за руку со словами: – Пошли-ка!

– Куда?

– За сахарной ватой. Она будет первым пунктом в нашей культурной программе. И прогулку можно заменить катанием на колесе обозрения. Как тебе такой вариант?

– Колесе оборзения, – невольно рассмеялась я. – Мы так его называли в детстве.

Артем тоже рассмеялся, а я невольно им залюбовалась, так по-мальчишечьи задорно у него это получалось. И я никак не могла поверить, что именно с ним мы сейчас гуляем по парку, вооружившись огромными воздушными субстанциями, намотанными на пластиковые палочки. Я и сахарную вату уже не помню, когда ела в последний раз.

Вот интересно, почему я ни разу, с тех пор как начала жить самостоятельно, не захотела пойти в этот парк? Не потому ли, что с ним у меня были связаны скорее грустные воспоминания? Или я сама превратила свою жизнь во что-то серое и скучное? А сейчас она стремительно менялась, настолько стремительно, что это даже слегка ошарашивало.

Как бы там ни было, но в компании Артема я сейчас чувствовала себя уверенной и защищенной. А вот стоило на минутку представить, что на его месте оказался Андрей, как сразу же щемящая тоска сдавила сердце. И такая реакция на мысли о нем накатывала на меня не в первый раз. Только вот, что она значила, я не понимала.

– Ужас, как высоко! – пискнула я, глядя сверху вниз на дома, что казались сейчас крошечными, словно игрушечными.

Наша кабинка как раз поднялась на самый верх. От несильного ветра она слегка раскачивалась, и мне было немного страшно. Оказывается, я боюсь высоты, о чем тоже раньше не знала.

– Не бойся, я же рядом, – пересел Артем на соседний со мной стульчик.

До этого мы с ним сидели напротив друг друга. Со своей ватой он уже успел расправиться и понемногу щипал от моего свертка.

А ведь и правда, когда он рядом – не так страшно. Удивительно! Когда я только успела проникнуться к нему таким доверием, если еще вчера он был совсем другим? И какой он настоящий – тот или этот?

Как-то красоты панорамы перестали меня интересоваться. Гораздо любопытнее стало наблюдать за лицом Артема. Он же сидел с задумчивым видом и смотрел куда-то вдаль. Интересно, о чем он так сосредоточенно думает? Вон, даже брови хмурит.

У него красивое лицо, мужественное. Чем-то отдаленно похож на Андрея. Когда увидела его впервые, сходство показалось сильным, а теперь я понимала, что лицо Артема гораздо мягче. Нет этих суровых складок и острых углов. Но возможно, тут заслуга молодости, кто знает.

– Ты испачкалась, – повернулся ко мне Артем и коснулся пальцем уголка губ. А потом слизнул с пальца маленький кусочек ваты.

– Да я вся липкая, – смущенно пробормотала.

Жест показался мне интимным. И даже не сам жест, а выражение его глаз и приглушенный голос.

– Сейчас спустимся и приведем себя в порядок, – кивнул Артем. – Правда, туалет тут не айс, – хмыкнул он.

О да! Парковый туалет я помнила отлично, и воспоминания эти были не из самых приятных. Оставалось надеяться, что время не стоит на месте, и меняется все. Но почему-то сейчас даже это заявление Артема рассмешило меня. На губах сама проступила улыбка, и она нашла отражение в его глазах.

Сбылась моя мечта детства, и я прокатилась на «Ромашке». Несмотря на сопротивление Артема. «Да эта карусель старше меня!.. Сто лет без капремонта!.. Все крепления ржавые и скрипит она как несмазанная телега!..» Каких только еще доводов он не привел, чтобы отговорить меня от затеи, которую считал даже не глупой, а рискованной. Но я стояла на своем. Да, старая и скрипучая, но такая желанная. Я хотела взмывать вверх, едва ли не задевая ногами кроны деревьев, а потом резко спускаться, ощущая спазмы в животе. Я представляла эти ощущения, и реальность оказалась в точности такой, как и в моем воображении.

Когда дождик усилился (не ливень, но и уже не накрапывал, я бы и дальше гуляла, но Артем не захотел мокнуть), Артем уговорил меня спрятаться в комнате с кривыми зеркалами. Вот там мы посмеялись от души. У меня аж живот разболелся. Практически в каждом зеркале Артем выглядел настолько карикатурно, что на себя я и не смотрела. Он же напротив потешался надо мной вовсю, каких только комментариев я не услышала.

Артем уговорил меня покататься на карусели, которой в моем детстве в парке не было. Мне даже смотреть на нее было страшно, а он уверял, что это круто как не знаю что. Ну и там были закрытые кабинки, что должно было спасти нас от дождя, который медленно но уверенно усиливался. В итоге я побывала в самой настоящей тошниловке. Эти самые кабинки крутились сразу в трех направлениях: вокруг своей оси, вокруг оси побольше и по кругу. Все это происходило с такой скоростью, что части моего тела, кажется, существовали по-отдельности, все то время, что длился этот дурдом и которое показалось мне бесконечным.

Когда карусель остановилась, Артему пришлось меня едва ли не выносить на твердую землю. Но еще долго меня штормило. Ну и парк нам пришлось спешно покинуть, потому что дождь зарядил нешуточный.

– Замерзла? – спросил у меня Артем в машине, куда мы сели изрядно намокшие, пока бежали до нее.

– Не очень, – сказала я и клацнула зубами.

– Сейчас включу печку и согреешься, – рассмеялся Артем. – Врушка! – зыркнул на меня смешливыми глазами.

Печка заурчала, и по салону сразу же заструилось тепло. Согрелась я моментально. А вот Артем повел себя странно.

– Я сейчас, – кинул он мне и снова рванул под дождь. Я и сказать ничего не успела, как и сообразить.

Вернулся через пять минут с ярко-синим шариком на палочке.

– Держи, – протянул шарик мне.

– Это зачем? – но шарик взяла, он был очень красивым, весь в мелкий белый цветочек.

– Шарик на выходе, забыла? – подмигнул мне Артем, и я не выдержала, рассмеялась. Он запомнил нашу глупую детскую присказку. – Поехали обедать?

– А мы разве не домой? У тебя нет никаких дел?

Я и сама себе не признавалась, насколько не хочу домой. Да и вообще не хочу, чтобы этот день заканчивался. И когда он заверил меня, что на сегодня совершенно свободен и в полном моем распоряжении, испытала счастье почти вселенского масштаба.

Артем привез меня в какой-то ресторан. Плевать было, в какой, если честно. Я даже окружающей роскоши толком не заметила, настолько проголодалась. Да и Артем тоже. На еду мы набросились как с голодного края. И только когда утолили первый голод, смогли продолжить общаться. А до этого молча поглощали пищу, стуча приборами.

– Можно я задам тебе личный вопрос? – проговорил Артем и выглядел при этом слишком серьезным.

– Ну задай, – попыталась я разрядить обстановку и улыбнулась.

Моя улыбка на него не подействовала. Как был серьезным, таким и остался. Даже стало как-то не по себе.

– Ты любишь моего отца?

Еще недавно я бы ответила утвердительно на его вопрос, даже не задумываясь. Но сейчас понимала, что уже тогда путала благодарность с любовью. Андрею я была благодарна всей душой, что появился в моей жизни в самый тяжелый период, пришел на помощь, спас меня от чего-то ужасного и непоправимого. Наше сближение с ним нельзя было назвать стремительным, сначала мы приглядывались друг к другу, узнавали получше. Но сейчас я понимала, что приглядывался он, а я строила себе иллюзии. Я до сих пор не знала, что же он за человек, потому что большая часть души его от меня была скрыта.

Но Артему всего этого я не могла рассказать. Во-первых, потому что пришлось бы открыть ему душу, к чему я точно не была готова. А во-вторых, речь шла об его отце, с которым я жила и невестой которого считалась.