Надежда Волгина - Любимая чужая

Ты и есть мой рыцарь – рыцарь моего сердца. Глаза слипались, и не осталось даже сил напомнить Артему, чтобы ушел спать в свою комнату. Утром нас могут увидеть горничные. Хотя, и это теперь не имело для меня значения.

Артем

Как же трудно вот так вот встать и уйти, когда больше всего хочется держать ее спящую в своих объятьях. Просто обнимать, прижимать к себе, прислушиваться к ее ровному дыханию…

Но остаться тут на ночь он точно не может. Только не тут, в доме отца! Который, кстати, завтра уже возвращается. И что будет завтра, Артем понятия не имел. А еще боялся за Леру.

Ну почему эта девчонка, которая вползла в его сердце, занимая то все целиком, такая упертая! Сдалась ей эта честность! Или справедливость! И по отношению к кому – к тому, кто всю свою жизнь только и делает, что использует людей в собственных целях. Вот и ее использует, выигрывая на ее фоне.

Ведь отец не любит Леру, потому что разучился это делать давным-давно. Он вообще никого не любит. Иногда Артему казалось, что отцовская любовь умерла вместе с мамой в далекие и лихие девяностые. Что похоронена та глубоко в земле и изъедена червями.

Стараясь не разбудить Леру, он аккуратно выбрался из кровати. И все же, не удержался – склонился и прижался на секунду к ее губам. Она шевельнулась во сне и пробормотала:

– Люблю…

Слово сорвалось с ее губ и прошелестело в комнате, как засохшая прошлогодняя листва под порывом ветра. Отчего-то стало зябко, и Артем поежился. А еще нехорошие предчувствия кольнули душу, и он поспешил покинуть спальню, боясь заразить своими предчувствиями спящую девушку.

Сна не было ни в одном глазу, и Артем вышел в сад.

С ночью на землю опустилась прохлада и приятно холодила кожу. Он разве что штаны натянул, а верх даже не подумал прикрыть. Да и не было тут никого в это время.

Ноги сами привели его в любимую беседку Леры. Он знал, что она любит тут проводить время, но ни разу не составлял ей компанию. Может, потому что до этого они были на ножах, за что пока еще себя Артем не простил. А может, потому что здесь с ней бывал иногда отец, и его аура мешала ему впитывать ее.

На душе было неспокойно, хоть ты тресни. Приезд отца страшил. И если перед Лерой он обязан был прикидываться сильным и бесстрашным, то наедине с собой мог оставаться честным.

Еще и с Дэном сегодня состоялся неприятный, даже тягостный разговор.

– Как ты можешь так поступать с ней?!

Дэн был зол. Таким Артем еще ни разу друга не видел. Понятно, что к Лере он привязался, но не до такой же степени, чтобы хотеть убить лучшего друга только за то, что увидел их целующимися.

– А как я с ней поступаю?

Невольно злость друга передалась и ему. Хотелось послать того куда подальше, чтобы не лез в дела, его не касающиеся.

– Мозги ей пудришь, вот как!

– Да кто тебе сказал такое?

– Ты сам сказал! И все то, что я о тебе знаю. У тебя же бабы не задерживаются дольше чем на месяц!..

– Дэн, не лезь…

– Нет, буду лезть, Тема, – попер на него друг, и в глазах его Артем прочитал желание драться, отстаивать правоту на кулаках. – Знаешь, что ты сейчас делаешь? Ты ломаешь ее!

Драться с другом, да еще и под одной крышей с Лерой не было никакого желания. Она и крики их, поди, уже расслышала. Да и не только она. Да и впервые в жизни Артему захотелось кому-то что-то объяснить, доказать.

– Не здесь. Дэн! Давай поговорим вне дома. Ночь уже…

Доводы рассудка дошли до друга. Он согласился продолжить разговор на улице, подальше от посторонних ушей. А Артем прихватил бутылку вискаря из отцовского бара.

– Веришь ты или нет, но я люблю ее, – отхлебнул он первый прямо из горла и протянул бутылку другу.

Они устроились на поваленном дереве у кромки заброшенного поля.

– Не верю, – мотнул головой Денис, но виски выпил, не побрезговал.

– Можешь объяснить, почему? Только будь добр, опусти тот мотиватор, что я прожженный бабник по твоему мнению, – усмехнулся Артем.

Да чего уж там – он и сам себя до недавнего времени именно таким и считал, как и не верил, что может в кого-то влюбиться так, что от одной мысли об этом человеке все внутри будет переворачиваться.

– Если бы ты любил ее, то и пальцем бы не тронул, пока она с твоим отцом! – зло процедил Дэн. – Ты хоть понимаешь, как сильно вы сейчас рискуете?

– Да чем?! Завтра он приедет, и мы ему все честно расскажем. Лера не хочет с ним оставаться. Она тоже любит меня.

– Расскажете? И как думаешь, что сделает твой отец? Преподнесет свою невесту тебе на блюдечке? Ты правда так думаешь? – он снова припал к бутылке и на этот раз сделал несколько приличных глотков.

– У него не будет выбора, – гнул свою линию Артем. – Ему придется смириться с поражением.

– Да не поражение это для него! – внезапно проорал друг. Аж страшно стало видеть его в таком состоянии. – Для него это раздражающий фактор, понимаешь ты это?!

– Дэн, не драматизируй, пожалуйста. И так тошно.

На это друг ничего не ответил, и какое-то время они молча отхлебывали из бутылки, передавая ту друг дружке. И странное дело, казалось, алкоголь не берет ни одного из них. Не появлялась легкость в теле и беспечность в мыслях. А вот еще более тошно становилось. И по Денису Артем видел, что не ему одному.

– Знаешь, иногда я жалею, что судьба подкинула твоему отцу встречу с умирающей на обочине девушкой, – грустно проговорил Денис. – Не было бы этой встречи, доехал бы он тогда до дома один, ничего бы не было.

В тот момент Артем понял, что говорил друг не только про него, Леру и его отца. Он говорил и о себе тоже. Для него Лера стала больше, чем пациентка и хорошая девушка. И Артем был благодарен другу, что об этой стороне переживаний тот не обмолвился ни словом.

***

Андрей вернулся из командировки на следующий день, вечером. Я видела, как заблаговременно за ним отправилась машина. Ну это и понятно – путь из аэропорта неблизкий, двести кэмэ. И к ужину он не успел, уже привычно за столом сидели только мы с Артемом. Атмосфера за ужином стояла какая-то тягостная. И даже горничная-Марина, которую я недолюбливала, потому что чувствовала, что между ней и Артемом что-то было, казалась притихшей, даже пришибленной.

Все в доме знали про нас с Артемом, ведь шила в мешке не утаишь, как говорится. А когда счастья столько, что хочется поделиться им со всеми, то оно глаза застит. Вот и мы потеряли осторожность, а теперь уже поздно было об этом беспокоиться. Надвигалась гроза, и я отчетливо различала ее запах в атмосфере. Теперь уже я жалела, что решила поступить по совести. Нужно было послушаться Артема и уехать отсюда раньше, чем вернется Андрей.

За ужином мы преимущественно молчали, так, обменивались ничего не значащими фразами, типа «Подай соль… Налить тебе еще чаю?..» Но в какой-то момент Артем не выдержал – с шумом выдвинул стул и приблизился ко мне.

– Иди сюда, – поднял он меня со стула и прижал к себе. – Ты такая бледная… Черт! Почему все так?! – прижал он меня к себе еще сильнее, словно желал, чтобы мы слились навечно.

– Я боюсь, – пробормотала я ему в плечо.

– Знаю, малыш. Вижу. Не бойся, я рядом. Ничего он тебе не сделает.

«Мы предполагаем, а бог располагает», – так, кажется, говорят? Так вот, тогда мы даже не предполагали, как все дальше обернется. И если бы я только могла догадываться, то бежала бы из этого дома сломя голову.

Я не знала, где лучше встретить Андрея. На улице ли, как только подъедет. Или лучше дожидаться его в холле?.. Да и время уже было позднее, а видеть Артема мне было тяжело. Не сегодня, не сейчас… Ничего лучше не придумала, как подняться к себе в комнату и ждать приезда Андрея там.

Как только он вошел, и я посмотрела в его глаза, так сразу же мне стало предельно ясно, что он уже все знает. Кто ему доложил, понятия не имею. Наверное, это сделал водитель по пути из аэропорта. А может, он узнал еще раньше. Но вчера, когда звонил мне, как делал каждый день, по голосу его я ничего такого не поняла. Разговаривали мы как обычно. А сейчас он все знал!

– Привет! – скинул он пиджак и бросил тот в кресло. Туда же последовал и галстук.

– С приездом, – отозвалась я, сидя на краешке кровати (подумать только, еще сегодня ночью на этой самой кровати я занималась любовью с его сыном!) и лихорадочно соображая, когда следует начать тяжкий разговор и с чего.

Андрей приблизился ко мне и поднял с кровати. Наверное, по инерции я пыталась разглядеть что-то привычно-теплое в его глазах, хоть уже и знала, что не увижу этого больше никогда.

– Я соскучился, – проговорил он, обнимая меня за талию.

– Андрей, нам нужно поговорить…

– Ужасно соскучился, – проигнорировал он мои слова, и рука его легла мне на затылок, притягивая голову ближе.

– Андрей, – попыталась вывернуться я, но он не позволил.

Тут же губы его накрыли мои властным припечатывающим поцелуем. Мне даже было немного больно, так жестко он целовал. И щетина его оставляла болезненные ощущения вокруг рта. Никогда до этого он так меня не целовал, и я понимала, что сейчас меня наказывают.

– Лера, я скоро вернусь, – оторвался он от моих губ и заглянул в глаза. – Схожу в душ и сделаю кое-что еще. Пожалуйста, приготовься. Разденься и жди меня в кровати. Я очень хочу тебя!

– Андрей, нам нужно поговорить! – выпалила я, высвобождаясь из его рук.

Мне было страшно рядом с ним таким вот. И страх становился только сильнее. Лучше бы он с порога начал кричать. Пусть даже ударил бы… Но хоть какие-то эмоции появились, а не этот промораживающий холод, что струился сейчас из его глаз.