Ждёшь, когда придет хозяйка.

Фонари зажгли вечерний свет,

А её все дома нет и нет.

И ещё громче:

Кукла Машааа, кукла Мишааа,

Кукла Сашааа и Аришааа

Просто годы детские прошлииииии....

Мы посмотрели друг на друга и захохотали.

— Кстати, а ты знала, что Иванушки вовсе не про кукол пели? — спросила меня Ленка.

— Даа?! А про кого?

Она так выразительно на меня посмотрела, что до меня сразу дошло — и мы расхохотались ещё громче.

— Девочки, потише, Тёмочка может проснуться, — пристыдила нас мама, выглянувшая в окно первого этажа.

Я прижала палец к губам и мы замолчали.

— Да, — спустя какое-то время тихо повторила Лена, — просто годы детские прошли. Она уже не улыбалась, погрузившись в свои воспоминания.

Я смотрела на подругу, которая сильно изменилась. Прежней весёлой, лёгкой и ироничной Лены больше не существовало. Вместо неё появилась циничная, в меру расчётливая дама, которая относилась к противоположному полу исключительно потребительски. Она и внешне изменилась, последние три года делая особый упор на свой имидж: дорогая косметология, массажи, правильное питание, спорт, лучшие визажисты.

«Старлетки наступают на пятки, дорогая, а мне уже за тридцать!» — часто говорила она мне (ей нравилось называть молодых московских тусовщиц этим старым голливудским словом).

Никаких серьёзных отношений после Вадима она больше себе не позволяла, захлопнув своё сердце раз и навсегда. Лишь для нас, её близких, оно по — прежнему оставалось открытым и преданным.

Вадим...

Сразу перед глазами возник его улыбающийся образ:

«Как дела, Анютик? Всё цветёшь и пахнешь?...»

Так нелепо погибнуть на третий день после свадьбы...

Машина перевернулась на скользкой дороге и врезалась в столб. Все кто ехал, остались живы, кроме него, сидевшего рядом с водителем. В последний момент они с Леной поменялись местами, которая села сзади, и тем самым, спаслась.

Она прилетела в Москву сразу после похорон, полуживая от горя, похудев до сорока восьми килограммов. Мы жили тогда вместе в квартире друзей Вадима. Я не знала как помочь подруге. Это были страшные дни. Лена пила круглыми сутками. И хотя её горе было в разы сильнее — оно очень резанировало с моим истерзанным сердцем, и я прекрасно понимала её состояние. Я, как могла, пыталась её отвлечь, хотя мне самой требовалась поддержка.

Однажды, она за один день собрала свои вещи, и сказала, что улетает в Индию с группой каких-то буддистов, и что будет жить там с ними в местном храме и молиться.

Я не возражала.

Лена вернулась в самом конце декабря, сразу после рождения моего сына, спокойная, я бы даже сказала, умиротворённая, и с тех пор, мы больше не расставались.

— Пойдём, спать, подруга.

— Завтра в Москву? — спросила я.

— К чёрту Москву! Все выходные здесь, с вами! Дядя Валера обещал баньку организовать. Да и Тёмку неделю не видела — соскучилась по этому кудрявому бандиту! Ааа, кстати, я же и ему машину купила. Завтра доставят вместе с твоей.

— Ленаааа!

— Шатап! У нас пацан растёт — пусть привыкает! А в восемнадцать — настоящую ему куплю!

Я с улыбкой безнадёжно покачала головой.

Глава 2

На следующий день, в субботу, Лена уехала в Москву. Она дождалась когда пригонят новую машину, сделала тест — драйв вокруг нашего посёлка, потискала на прощание Тёмку и укатила на своём BMW.

— Ань, не обижайся, ну, реально труба зовёт, сама вчера ещё не знала, что так получится. Ни за что бы не уехала, если бы это не было для меня важно! Но днюшечку твою ещё отметим как полагается — не отвертишься! В следующую пятницу будет открытие модного караоке — бара, столик уже заказан, учти. Ну, всё, на связи, дорогая! Всех люблю, всех целую!

Я примерно догадывалась что за «труба» её позвала, но возражать не стала, тем более, — это было бы бесполезным занятием — Лена всегда делала только то, что хотела.

Тёмочка громко заверещал от восторга, увидев детский мини — джип, и так возбудился, что про дневной сон пришлось забыть. Я тоже была восхищена своим дорогущим подарком, но сесть за руль красавицы — Тойоты не решилась, и лишь с умилением смотрела, как мой сынок радостно катался кругами по лужайке на первой, в своей маленькой жизни, личной машине.

А в воскресенье, по закону подлости, мне тоже пришлось уехать в Москву. Я была зла до невозможности, но и упускать дополнительный заработок не хотелось.

Я работала в посреднической фирме, которая сотрудничала с множеством организаций: от топовых компаний до различных издательств и частных лиц, предоставляя им услуги профессиональных переводчиков. Чаще всего, я сопровождала группы иностранных бизнесменов, реже — работала с документами в офисе, занимаясь переводами по десять, а то и двенадцать часов. Хотя, ещё до недавнего времени было всё в точности наоборот...

Однажды, мой начальник, Андрей Павлович, вызвал к себе в кабинет. Он медленно оглядел меня снизу вверх, и на секунду задумавшись, сообщил, что Вероника (одна из самых молодых сотрудниц нашей фирмы, а по совместительству его любовница, о которой все знали, но молчали) по состоянию здоровья, не сможет сопроводить каких-то очень важных испанцев, и это должна буду сделать я.

С тех пор, мы часто работали с Вероникой, как по отдельности, так и в паре, не только переводчицами, но и главными «лицами» фирмы.

И вот, она мне позвонила, и сказала незамедлительно собираться на одно очень важное мероприятие — открытие выставки супер известного художника, куда стечётся весь московский бомонд. Мы в списках приглашенных, и что это приказ Палыча, который не обсуждается. Заплатят хорошо. Вероника сама за мной заедет, так как находилась Где-то неподалёку, проводя выходные за городом с друзьями.

— Расслабилась называется! Звонит мне Палыч, на суете весь, сматывай удочки, говорит, со своей рыбалки, собирайся и дуй за Облонской, поедете вместе на одну тусовку, мосты кое — с кем налаживать. Знаю я его «мосты»...

Она критично осмотрела мой стильный, но повседневный брючный костюм, в котором я обычно приходила в офис, но как ни странно, промолчала. Гламурности своему внешнему виду, я придала лишь ярким шейным платком Moschino, привезённый мне Леной из Италии года три назад.

«Все примут меня за светскую журналистку, — усмехнулась я про себя. — Ну и пусть!»

Но наряжаться как Ленкины знакомые московские тусовщицы, или как сама Вероника, я не собиралась. Достаточно было вечернего макияжа и элегантной причёски. Спасибо маме, постаралась.

Всю дорогу, пока ехали в машине, мы перекинулись с Вероникой не более трёх-четырёх фраз, слушая музыкальное радио. За те два года, что вместе работали, мы не стали подругами, хотя приятельствовали, если вообще можно так назвать общение в одностороннем порядке. Она всегда и везде говорила только о себе и моя жизнь её мало интересовала. Я даже не знала, была ли она в курсе, что у меня есть ребёнок. Может, дело было в возрастной разнице между нами — я на десять лет старше и, наверняка, воспринималась ею как слишком взрослая женщина, а может — в ревности к начальнику, не знаю... Самое главное, несмотря на всё это, мне довольно комфортно с ней работалось. Мы настолько притёрлись друг к другу, что уже без слов понимали, как необходимо себя вести с теми или иными клиентами.

Мы подъехали к историческому особняку в центре Москвы, где и проходила нашумевшая, по словам, Вероники, выставка. Оказывается, мы немного опоздали и открытие уже состоялось: две половины алой шёлковой ленты валялось на ковровой дорожке у входа. Секьюрити, долго и внимательно изучали наши приглашения и документы, но в итоге, пропустили.

Столько знаменитостей, фотографов и журналистов на десятках квадратных метров — я не видела ни разу. Вероника толкнула меня в плечо, показывая на какого-то араба а — ля Шейха, хотя почему а — ля, скорее всего это и был Шейх — наш «мост», с которым мы должны были наладить контакт и отрекламировать ему или его личному помощнику услуги нашей фирмы. Только каким образом это сделать, я не совсем понимала, так как он стоял в плотном кругу своего окружения и охраны.

— Ладно, к нему подберёмся позже, когда все подопьют и расслабятся, а пока давай сами что-нибудь выпьем, и заодно вольёмся в тусовку, — сказала Вероника, пальцем подзывая к себе официанта.

Мне не хотелось никуда вливаться, а хотелось уехать по — скорее домой, к сыну. Но деньги были обещаны хорошие, поэтому вместо шампанского, я взяла бокал с минеральной водой и отошла в сторону, рассматривая картины. Живопись меня интересовала больше, нежели «люди из телека», как иронично говорила о «звёздах» шоу — бизнеса моя подруга.

Около получаса спустя, ко мне подошла хмурая Вероника, уже изрядно приняв на грудь халявного дорогого шампанского, и хлопнув себя ладонью по бедру, с досадой сказала, что как не пытайся, к Шейху не подобраться, но позже, мы обязательно должны рискнуть и подойти к нему вдвоём. Взяв с подноса очередной бокал, она внимательно рассматривала гостей, я же продолжала внимательно рассматривать картины.

— Ань, взгляни вон на того красавчика! Если не ошибаюсь, он — модель у Гальяно. Такое знакомое лицо, кажется в журнале его видела, жаль только, что скорее всего педик, такие handsome boys вряд ли гетеросексуалы, хотя девчонка рядом с ним — на уровне. Тоже, видимо, моделька...

Я обернулась посмотреть на того, кого показывала мне Вероника: высокий широкоплечий парень стоял в окружении нашего Шейха. Я не могла рассмотреть его как следует — он находился к нам спиной. Около него крутилась ослепительная блондинка лет двадцати. Но вот, он повернул лицо Что-то ей сказать, и я, наконец, увидела его профиль.