Дверь распахивается с такой силой, что стукает о стену, и Бетани вбегает в нее. Ее взгляд встречается с моим, и у меня есть только секунда, чтобы собраться с силами, прежде чем она прыгает в мои объятия. Она обвивается вокруг моей талии, и я хватаю ее за задницу, прижимая к себе, пока она зарывается головой в мою шею.

— Черт, — выдыхаю я ей в волосы. — Я так боялся, что потерял тебя.

Она руками крепче обхватывает мою шею.

— Прости, что я не слушала твою песню раньше. Я боялась, что будет слишком больно.

— Я никогда не хочу причинять тебе боль. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло.

— Папочка!

Бетани отстраняется, когда Бен и Эшли выходят из-за угла гримерки группы.

— Что они здесь делают?

Она смотрит на меня, и когда наши лица так близко, ее выражение шока слишком очаровательное, поэтому я целую ее. Хочу запустить руки в ее мягкие волосы, но не могу, не поставив ее на землю, а прямо сейчас, потребовалась бы команда из двадцати человек, чтобы заставить меня отпустить ее. Ее язык сладкий и шелковистый против моего, точно такой, каким я его помню. Прижимаю ее спиной к стене и наклоняю голову, углубляя поцелуй и трусь бедрами…

— Эй, здоровяк, — говорит Райдер сквозь смех. — У тебя тут ребенок.

Мы отстраняемся с горящими глазами, припухшими губами и прерывистым дыханием. Я неохотно опускаю ее, но держу руку на ее бедре и прижимаю к себе. Черт, как же хорошо рядом с ней. Удивительно, как мне удалось прожить все это время без нее.

— Вы, ребята, участвовали во всем этом? — спрашивает она.

Бен подхватывает Эллиот на руки и смотрит на Эшли.

— Да. Мне очень жаль, Бетани. Я ненавидел лгать тебе.

Моя женщина кладет руку на свое сексуальное бедро.

— Не могу в это поверить, пастор Лэнгли.

Он стонет и качает головой.

— Это было для общего блага. — Его глаза встречаются с моими. — И я в долгу перед братом.

Я крепче прижимаю Бетани к себе.

— Спасибо, Бэнджи.

— Ладно, хватит об этом! А теперь мы можем пойти посмотреть Джей Ти? — Эшли радостно хлопает в ладоши, и Эллиот присоединяется к ней.

— Мы пропустим концерт, — говорю я и смотрю на Бетани. — Правда, детка?

Она поворачивается ко мне так, что ее лоб прижимается к моему, и смотрит на меня, обдумывая и кусая губу.

— Ну, не знаю, я имею в виду, как я могу сказать «нет» Джей Ти…

— Неправильный ответ. — Я подхватываю ее на руки и несу к выходу, пока она хихикает мне в горло. — Конечно же, я должен был влюбиться в фанатку Тимберлейка.

— Ты любишь это.

Я поднимаю подбородок, чтобы Джонни открыл дверь, и прижимаюсь губами к ее губам.

— Я люблю тебя.


Глава 26.


ДЖЕССИ


Джонни подъезжает к частному входу в отель «Ритц Карлтон» в центре Финикса. Он ведет нас через служебный вход к частному лифту и поднимает на двадцать третий этаж.

Предвкушение вибрирует между нами, когда мы подходим к двери, и Джонни достает ключ. Я беру его, и он кивает, прежде чем исчезнуть в лифте.

— Здесь так мило. — Бетани поворачивает голову, оглядывая богато украшенный коридор. — Но знаешь, я бы согласилась и на придорожный мотель.

Я съеживаюсь, но все еще улыбаюсь, потому что почему бы и нет? Рядом со мной женщина, с которой я хочу провести остаток своей жизни в моих объятиях. Сейчас и в обозримом будущем.

— Больше никаких мотелей. — Я распахиваю дверь и жестом приглашаю ее войти. — Я дам тебе всю пятизвездочную роскошь, какую только могу себе позволить.

Люкс тускло освещен. Бутылка газированной воды со льдом и два бокала шампанского стоят рядом с подносом с клубникой в шоколаде. Я бросаю ключ на комод, и мои мышцы сжимаются, чтобы накинуться на неё, но ещё не время. Она заслуживает большего от меня.

— Джесси, это...

— Подожди. — Я закрываю глаза. — Я хочу кое-что попробовать. — Когда открываю глаза, она смотрит на меня настороженно. — Это может показаться странным, но я думаю...

Черт, я не знаю, как это сказать.

— Все в порядке? — Похоже, она чем-то обеспокоена.

— Да. — Я подхожу к ней и откашливаюсь. — Меня зовут Джесайя Эндрю Лэнгли. Я хочу, чтобы ты это знала. — Я так глупо звучу! Так неуверенно. — Я хочу, чтобы ты узнала меня. Меня, который не Джесси Ли.

— Джесайя. — Звук моего имени на ее губах подобен сладкому соблазну. Я всегда ненавидел звук своего имени, потому что его редко произносили с любовью, но в один момент Бетани удается стереть все это и сделать его чем-то другим.

Я закрываю глаза и подхожу ближе.

— Да.

— Мне нравится, — шепчет она, и дрожь сотрясает мое тело.

Я прижимаюсь лбом к ее лбу и обнимаю ее за талию.

— А мне нравишься ты.

— Покажи мне.

Я открываю глаза.

— Показать?

— Не говори это, ладно? Просто покажи.

— Это? Ты имеешь в виду лю…

Она прижимает кончик пальца к моим губам.

— Не говори этого. Покажи мне.

Я втягиваю ее палец в рот, и ее губы раскрываются в судорожном вздохе, когда она смотрит, как мои губы смыкаются вокруг кончика. Я отпускаю его, и она шокирует меня, поднося палец ко рту и проводя влагой по губам.

— Ты невероятно сексуальна. — Знаю, что она чувствует, как я тверд, прижимаясь к ее животу. — Хочу показать тебе, что я чувствую к тебе своим телом, но не хочу, чтобы ты чувствовала, что все происходит слишком быстро.

— Я ждала этого, кажется, целую вечность.

Я хмурюсь.

— А как насчет парня из «Денни»? — Мой пресс напрягается, а позвоночник покалывает от раздражения. Я готов к тому, что она скажет мне, что расстанется с ним, что она делила с ним свое тело. Готов, но это не значит, что мне это понравится.

— Ты что, шпионил за мной?

— Я был одержим тобой с тех пор, как мы познакомились, так что да, у меня был парень, который присматривал за тобой.

— Это жутко.

— Знаю, но именно это ты и делаешь со мной.

Она улыбается и прижимается к моей груди.

— Большой Джим…

— Что за дурацкое имя, мать твою.

— Это просто друг.

— Чушь.

— Так и есть. — Она вздыхает. — И нет, мы даже никогда не целовались и не делали ничего больше, чем делили поздний завтрак.

— Правда?

— Я никогда не лгала тебе. — Бетани хмурится, брови сходятся на переносице. — О, за исключением того единственного раза, когда сказала тебе, что не буду спать с тобой, даже если мы будем в разгаре апокалипсиса. Тогда я солгала.

— Так ты хочешь сказать, что свободна быть со мной?

— Я принадлежу тебе дольше, чем могу признать. А ты свободен быть со мной? — Нервозность в ее голосе грозит вывести меня из себя.

Я провожу костяшками пальцев по ее щеке.

— Я, Джесайя Эндрю Лэнгли, принадлежу тебе с тех пор, как ты безжалостно исковеркала AC/DC. С этого момента была только ты.

— Прости, я не должна была верить тому, что читала о твоей бывшей…

— Она была в «Спаго» одновременно с нами. Я ее даже не видел, а если бы и видел, то просто вежливо поздоровался бы. Или даже просто проигнорировал, если тебе от этого неприятно. Скажи мне, что тебе нужно от меня, и это твое.

— Прямо сейчас, — шепчет она мне в губы, — мне нужен ты.

Наши губы соприкасаются, и я чувствую ее улыбку на своих губах. Она высовывает свой язык, чтобы коснуться моего в долгой, мягкой ласке.

— Мы не должны этого делать, — говорю я ей в губы. — Мы можем просто посмотреть телевизор. — Хватаю ее за бедра и крепче прижимаю к себе. — Расслабиться и поговорить. — Я приподнимаю ее свитер и кладу пальцы ей на поясницу. — Мы можем убрать пункт о сексе со стола.

Она резко отрывает свои губы от моих, и я натыкаюсь на нее.

— О-о-о, секс на столе. Давай сделаем это.

Я не даю ей затащить меня к обеденному столу на шесть персон.

— Бетани, прекрати. — Когда она оборачивается с горящими глазами, раскрасневшейся кожей и влажными от моего поцелуя губами, мне требуется вся моя сила воли, чтобы сказать то, что нужно. — Хочу, чтобы ты знала, что я чувствую к тебе, но не уверен, что секс — лучший способ это показать.

Правда в том, что я чертовски нервничаю, чтобы заняться любовью, настоящей любовью, с женщиной, которую, наконец, действительно и по-настоящему люблю.

Бетани прикусывает губу и кивает.

— Хорошо, тогда давай я покажу тебе, что чувствую, используя свое тело?

— Звучит разумно. — Я улыбаюсь, потому что у меня кружится голова при мысли о том, что снова буду внутри Бетани. — Может быть, ты могла бы... эм… — Я пожимаю плечами. Чувство уязвимости — отстой. — Покажи мне, как это делается.

Выражение ее лица становится серьезным, затем возбужденным.

— Конечно.

Она встает передо мной, скользит ладонями под мою рубашку, вверх по животу, и стягивает ткань через мою голову. Ее взгляд пожирает мою грудь, когда ее руки пробегают по всей длине моих рук к плечам и вокруг спины.

— Мне нравятся твои руки на мне. — Я стону, когда она щелкает языком по моему соску. — Черт, как же хорошо.

Мне хочется запрокинуть голову и застонать, но я не могу оторвать взгляд от ее сладкого рта, когда она облизывает и сосет мой сосок. Член набухает и твердеет, когда она прижимается ко мне, но девушка игнорирует это и продолжает дразнить меня своими зубами, языком и нежным посасыванием. Бетани прижимается губами к моей ключице, дразнит мою шею и ее теплое дыхание касается моей кожи. Мои ноги дрожат, и кружится голова.

Я провожу руками по ее волосам, сжимая шелковистые локоны, и удерживаю ее на месте, пока девушка продолжает доводить меня до нелепого состояния возбуждения, даже не касаясь моего члена. Она перебирается на противоположное плечо, и мне действительно нравится, как ее голова двигается в моих руках, пока покрывает мою кожу поцелуями.