Дана Алексеева - Люблю (ненавидеть) тебя

— У нас ребенок, Оливия! Наш ребенок! – его глаза сверкали, он заводился все сильнее и сильнее. – Подумай о нем, дорогая… Я понял, у тебя просто гормоны шалят, ты не понимаешь, что ты творишь… Тебе надо отдохнуть.

Он начал целовать мои руки, а мои слезы вырвались из-под контроля… Потому что впереди была самая главная правда. Я подняла его голову с моих колен и заглянула в зеленые глаза, которые всегда дарили мне радость, восхищались мной и любили… Он совсем не готов услышать то, что я давно должна была сказать.

— Это не твой ребенок.

Секундное молчание длиною в бесконечность.

— Повтори.

— Это. Не твой. Ребенок.

Дэйв поднялся с моих колен и отстранился от меня на противоположную сторону дивана. Между нами повеяло холодом.

— А чей? – сверкнули его глаза.

— Это ребенок от человека, которого я любила, люблю и буду любить всю оставшуюся жизнь.

Дэйв усмехнулся и протер свое лицо, которое заиграло безумием. Он в шоке. И мне стало не по себе. Я не чувствовала себя в безопасности, внутри все сжалось.

— Я правильно тебя понял, что у тебя есть любовник, с которым ты трахаешься за моей спиной?

Его голос прозвучал непривычно громко и с напором.  Я вздрогнула.

—Я люблю его…

— Замолчи! Замолчи! – Дэйв запыхтел на мое лицо, которое мысленно сжимал пальцами, но пока не дотрагивался до меня. – Кто он?! Кто эта паскуда, которую я придушу собственными руками.

— Дэйв! — вскочила я, чувствуя, что все начинает выходить за рамки.

Он резко нажал мне на плечи и вдавил в диван.

— Кто он?!

— Я боюсь тебя…

— И правильно делаешь. Не заставляй меня повторять третий раз, Оливия!

От прежнего Дэйва не осталось и следа. Слезы текли по щекам, сквозь пелену я смотрела на лицо полное злобы и ненависти и не верила… Его пальцы больно впивались в кожу, а взгляд буравил меня, вытрясая всю душу. Мне страшно. Кажется, что в любую секунду, он может ударить меня.

— Я рассказывала тебе о нем. Это моя первая любовь, с которой я рассталась пять лет назад…

— Имя, мать твою! –встряхнул он меня, теряя терпение.

— Мартин.

В ответ я увидела немой ступор.

— Мартин Грин.

— Сука!

Его кулак полетел в меня, и я зажмурилась. Удар о мягкую набивку дивана прозвучал около уха, выгоняя из нее пыль. Сердце бешено заколотилось в груди. Инстинкт самосохранения заиграл во мне, и осталось одно желание – скрыться из этого дома от своего бывшего разъяренного жениха.

— Так вот ты с кем кувыркалась! – он злобно усмехнулся, потирая костяшки. – Чертов сукин сын… Я убью его!

Дэйв схватил верхнюю одежду и решительно направился к выходу. Я кинулась за ним. Мартин сейчас и так в тяжелом состоянии. Открывшаяся и разрушающая личность Дэйва способна на все, учитывая его связи…

— Не трогай его, умоляю! – я вцепилась в рукав  пиджака и потянула на себя, пытаясь остановить его.

— Отвали! – он отшвырнул меня на пол и презрительно добавил:  – Шлюха!

Звуки хряпающих перестановок ведра и царапающих движений шваброй по полу разбудили меня. Технички в больнице  начали свою работу, а это значит, что уже утро.Всю ночь я провела около реанимационного отделения, боясь, что Дэйв на эмоциях может действительно навредить ему. Но никаких посторонних людей я не заметила, как и самого Дэйва.

— Ступайте домой, милочка. От вашего лежания здесь ничего не измениться, – начала охать техничка и залезла тряпкой под скамейку, которая этой ночью служила мне кроватью.

— Вы не знаете, когда доктор придет? – хрипло спросила я, разминая свою затекшую шею.

— А кто вам нужен?

— Мистер Роумер, мне нужно с ним поговорить.

— Он рано приходит. Может, через час и застанете его в больнице. Знаете, где его кабинет?

По подсказкам отзывчивой технички я нашла нужный кабинет, где упорно дожидалась доктора. И от недосыпа и невнимательности не сразу его заметила. Мистер Роумер, увидев меня с пространным взглядом, направленным в неизвестную точку, заволновался.

— Мисс Браун, доброе утро…Вы меня ждете? Что-то случилось?

— Да. Доброе утро.  Как Мартин, доктор?

Мистер Роумер зазвенел ключом и открыл дверь в кабинет.

— Проходите, Оливия. Спокойно поговорим.

Доктор скинул верхнюю одежду и сел за рабочий стол, яустроилась на кресле напротив него. Мельком взглянула в зеркало, которое висело около двери и углом обзора захватывало меня. Вид у меня был ужасный. Я бы даже сказала жалкий. Но мне плевать.

— Хочу сообщить вам хорошую новость, Оливия, – поправил очки мистер Роумер и слегка улыбнулся. – Мартин вчера приходил в себя. Ненадолго. Показатели улучшаются, есть динамика. Не стоит себя истязать ночными дежурствами…

От услышанного  к глазам подступили слезы радости, я прикрыла рот рукой, успокаивая себя. Мой Мартин снова открывал глаза… Спасибо тебе, Боже!

— Это прекрасная новость. Как же  рада, вы не представляете!

— Мистер Грин – крепкий орешек, если динамика продолжит расти, думаю, мы скоро переведем его в стационар. Все ужасное уже позади, Оливия… Если вы, конечно, не прекратите мучить себя недосыпами и нервными переживаниями. Вам нужен отдых, дорогая моя, и здоровый сон.

— Да-да, конечно. Обещаю. Но… Я все же волнуюсь.  И у меня есть на то причины…

Я замолчала, не зная, как лучше преподнести информацию о моих опасениях и возможной угрозе жизни Мартина.

— Какие? – доктор нахмурился. – Вы можете смело рассказать мне… За пределы этого кабинета ваши слова не убегут, обещаю.

— Мартин – не последний человек в городе. И у него есть недоброжелатели, которые могут навредить ему. Я не могу говорить об этом с уверенностью, но опасения есть… Вы понимаете меня? Можно ли что-то предпринять в этом случае?

— Хм, сложная ситуация, – задумался доктор. – В реанимационное отделение не пускают кого попало. Есть строгий режим и правила.

— Но из всех правил есть исключения…

 Доктор тяжело вздохнул и откатился на кресле назад.

— Мистер Роумер, поймите, если бы это было пустяком или домыслом,я бы не стала обращаться к вам за помощью.

— Я понимаю. Но я не могу лично дежурить в реанимации, но еще раз повторюсь, в это отделение пускают только близких людей…

—Как же вы определяете близость или родственность по одним только словам?

— Мисс Браун, скажите, кем вы приходитесь  мистеру Грину? – спросил доктор. Возможно, невестой?

— Я… Нет. Я его друг.

—А насколько близкий? Ориентироваться я могу толькона ваши слова, верно? И они не вызывают у меня сомнений. Как и вы можете довериться моим словам, так и нет. Я же вам говорю, что никто посторонний не зайдет, но следить за этим дотошно не смогу. Возможно, вы хотите приставить к нему охранника?

— Охранника? Но у меня нет…охранника.

— У меня тоже. Более того, ни у кого из присутствующих пациентов в этой больнице его нет. Вам нужно выдохнуть, Оливия. Вы слишком себя накручиваете.

— Хорошо, доктор, – я встряхнула головой и растерла лицо ладонями, пытаясь отогнать плохие мысли.

— Моя вам рекомендация — отправляйтесь сейчас же домой и отдохните.

— Да, наверное, вы правы. Но обещайте мне позвонить, если Мартин снова придет в себя. Можно, я оставлю вам номер телефона?

— Да, непременно.

Мистер Роумер записал мой номер телефона, и я с небольшим облегчением на душе вышла из его кабинета. Возможно, я и вправду накручиваю себя… Набрала номер Лили, чтобы обрадовать его радостной новостью, но она не ответила. Значит, сообщу ей об этом лично.

Я вышла из больницы и прошла на парковку машин в ожидании такси.  Сильное напряжение  сковало меня, когда я услышала хлопанье дверями машины неподалеку. Двое мужчин в костюмах направлялись ко мне. Когда они приблизились, я поняла, что это люди Дэйва.

—  Пройдемте в машину. Мистер Харрис ждет вас.

— Я не могу… — затрясла я головой, пятясь назад.

Они молча подхватили меня под руки и потащили к машине.

— Отпустите, вы делаете мне больно!

— Перестаньте сопротивляться. Это в ваших интересах, – усмехнулся амбал и открыл передо мной дверь.

Я одернула руку и прожгла взглядом двух ублюдков. Усевшись на заднее сидение, я и предположить не могла, что еще хочет от меня Дэйв.

Меня завели в кабинет Дэйва и закрыли за мной дверь. Я, подобно прокаженному, но непокорному слуге предстала перед господином. Дэйв пренебрежительно взглянул на меня. Я ответила ему взаимностью.

— Что ты еще от меня хочешь?! – я стояла у двери, обхватывая себя руками.

Дэйв усмехнулся, а затем аккуратно выдвинул стул, приглашая меня присесть.

— А чего ты такая резвая? Присядь, дорогая, тебе нельзя волноваться, – слишком наигранно заботился о моем здоровье Дэйв и повелительно кивнул на стул.

— Никакая я тебе не дорогая…— тряхнула я головой, чувствуя подвох.

Тихий едкий смех раздался в стенах кабинета, Дэйв был больше не в силах любезничать.

— Села, я сказал! – рявкнул он, и его глаза сверкнули в мою сторону.

Мои ногти вонзились в сумку, как в спасательный круг, и, прижав ее к животу, я прошла к стулу, возле которого стоял он. Как только я присела, он положил руки на мои плечи и склонился к уху. Горячее сжигающее дыхание обожгло кожу. Я вздрогнула.

—Спокойно, – его пальцы надавили на мою дрожащую плоть. — А теперь слушай внимательно и запоминай. Ты — моя невеста, в твоем животе наш ребенок, и любим мы друг друга до гробовой доски…

— Что ты несешь…— непонятый страх подкрадывался ко мне.

Я подняла глаза на Дэйва и увидела в нем непреклонность и  жестокость. Он продолжал скрежетать мне на ухо: