К счастью, она не просила меня подойти и помочь. Не уверен, что я смог бы это сделать. Потому что вид рвоты и ее кислый запах был для меня просто невыносим.

Меня искренне поразило то, как ловко Алиса орудовала тряпкой, параллельно успокаивая расстроенного случившимся деда. Эта девочка — просто какое-то чудо. Выросшая в богатой семье, она совершенно не была избалованной. Да что уж там говорить, по сравнению с ней я казался себе чертовым белоручкой. Ее слова о необходимости добрых поступков не расходились с делами. И это не могло не восхищать.

Закончив с мытьем полов, Алиса вышла из комнаты, чтобы вылить воду и вернуть на место ведро с тряпкой. Семен Евгеньевич тихонько кряхтел на кровати.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я.

— Лучше, сынок, лучше. Негодник-желудок отказывается работать, как положено. Но это ничего, поправлюсь, — вздохнул старик.

Я смотрел на этого пожилого человека, и впервые меня посетили мысли о скоротечности жизни. Мне казалось, что я буду молодым и здоровым вечно. Я не ощущал своего тела, оно было настолько крепким, что все раны заживали на мне, как на собаке. Я считал себя неуязвимым и думал, что так будет всегда. Мне и в голову не могло прийти, что собственное тело может быть тесной клеткой для души. Старое и больное, оно становится тяжелой ношей для самого человека.

То, что на смену позы можно потратить более двух секунд, представлялось мне невероятным. А невозможность самостоятельно передвигаться (как некоторые старики, которых я видел в общем зале во время мини-концерта) и вовсе казалась мне чем-то далеким и нереальным. Думалось, что такое никогда не случится со мной. Но, сидя напротив Семена Евгеньевича, я понял, что от этого не застрахован никто.

И неожиданно я осознал, что, несмотря на то, что все это время считал свою жизнь бестолковой и несносной, она таковой не была. Я был молод, крепок, здоров. У меня, в отличие от Семена Евгеньевича, впереди были десятки лет, за которые при желании можно много чего успеть.

Алиса бесшумно вошла в палату и, присев на стул рядом с дедом, взяла его за руку.

— Семен Евгеньевич, я сказала медсестре, что вам было плохо. Не следовало вам, конечно, блины есть, — вздохнула она. — Вы пока отдохните, а она чуть позже подойдет.

— Спасибо, дочка. От всего сердца спасибо, — улыбнулся Семен Евгеньевич. — Жаль, что как в прошлый раз не погуляли. Погода сегодня за окном чудесная.

— Да, погода — прелесть. Настоящее лето. Но вы не огорчайтесь, в следующий раз обязательно погуляем, — ласково поглаживая старика по руке, сказала Алиса.

— Ты приходи, обязательно приходи, дочка. Я тебя очень жду, — Семен Евгеньевич накрыл своей ладонью пальцы Алисы и ласково посмотрел ей в глаза.

Алиса усиленно закивала, и мне показалось, что ее глаза немного увлажнились. Сцена и впрямь была трогательная.

Распрощавшись с Семеном Евгеньевичем, мы вышли на улицу. Туда волонтеры вывели желающих погреть кости стариков и общались с ними.

Был полдень, и жара стояла невыносимая. Я весь взмок, футболка прилипала к телу, да и есть хотелось нестерпимо. Но Алиса, по-видимому, не разделяла моих мучений. Порхала, как бабочка, от старика к старику и лучезарно им улыбалась.

Удивительная все-таки она девчонка. Никогда таких не встречал.

Глава 7


Алиса


Милые мои старички! Как я рада была всех их снова видеть! Думаю, нам правда удалось их развлечь. Ярослав держался молодцом. Иногда, глядя на его приподнятые от удивления брови, я еле сдерживала улыбку. Наверное, он вообще впервые общался с пожилыми людьми. Ведь у него не было ни бабушек, ни дедушек.

На обратном пути мы с ним шли позади всей группы волонтеров, и я достала из рюкзака бутерброды.

— Будешь? — спросила я, протягивая ему сверток.

— Давай, умираю с голоду, — радостно выдохнул Калашников.

Мы шли по узкой тропинке и наслаждались нежными прикосновениями солнца. Я всегда обожала лето и раннюю осень. Это время года было теплым, приветливым и радушным. Не то, что хмурая и вечно недовольная зима, которую я терпеть не могла. Холодно, зуб на зуб не попадает, брр. От одних мыслей о морозах мурашки по коже.

"Белово" находился в потрясающе живописном месте. Здесь можно писать вдохновляющие пейзажи, изображая русскую природу такой, какая она есть. Скромной, благородной, но в то же время чувственной.

Да, в наших краях не приживалась буйная растительность, характерная для Азии, не было пальм и лазурных вод, как в Южной Америке. Но в "белых березах" и "звонно чахнущих тополях" присутствовал свой непередаваемый словами шарм. Красота нашей природы была неброской, утонченной, немного суровой, но это этого не менее восхитительной.

— Алиса, смотри! Там что, река? — голос Ярослава прорезал мои мысли.

— Да, там есть небольшая речушка, — проследив за его взглядом, сказала я.

— Кайф! Пошли искупнемся! С меня уже тридцать три ручья стекло! — заявил мой одноклассник и сошел с дороги, двигаясь по направлению к реке.

— Ты что, Калашников, мы же уезжаем! Ребята не будут нас ждать, — я встала на месте и всплеснула руками.

— Брось, Малыгина, доедем без них! Когда еще такая погода будет? — не останавливаясь, бросил он мне через плечо. — Когда ты в последний раз купалась?

Меньше месяца назад я плавала в Средиземном море, но говорить об этом не стала. Ярослав уже удалился на приличное расстояние от тропинки, и я, постояв еще пару секунд в раздумьях, рванула за ним. На ходу написала Лизе сообщение, чтобы они ехали без нас.

Догнать парня было непросто, и я запыхалась. Теперь и по мне пот катился градом.

— Далась тебе эта река, — ворчала я, шагая по высокой траве. — Наверняка вода ледяная. Я вообще только ноги намочу, купальника-то у меня с собой нет.

— Зачем тебе купальник, Малыгина? — хрипло рассмеялся Ярослав. — Ты что, трусы с лифчиком не носишь?

— Трусы и лифчик — это вообще-то нижнее белье! — воскликнула я. — А купальник — это купальник.

— Ну а разница-то в чем? Кроме названия? — он игриво вскинул брови.

— Ну как… — его вопрос озадачил меня. — Разница… Она просто есть и все.

— Вот отсюда и растут ноги у шуток про женскую логику, — усмехнулся парень.

— Ну, слушай, когда одеваешь купальник, все окружающие знают, что на тебе плавательный костюм, и это не выглядит вызывающе. А когда ты ходишь в нижнем в белье, то ты просто полуголая. Как бы без причины. И из-за этого ощущаешь себя неловко, — попыталась объяснить я.

— Да вообще плевать, кто, что подумает, Алиса, — сказал Калашников. — Тем более, что из "окружающих" тут только я. А мне без разницы: купальник или нижнее белье.

Мы подошли к узкой реке с несильным течением. Вода была чистая и прозрачная. Подступ к реке казался довольно пологим, камней было мало, и на дне виднелся речной песок.

Я остановилась в паре метров от воды и стала снимать кеды с носками, чтобы попробовать воду ногами. Ярослав скинул со спины рюкзак и стянул с себя майку, уже второй раз за день обнажив свой атлетический торс.

При взгляде на его широкие плечи и кубики пресса, я невольно залилась краской. Слишком уж совершенным казалось его тело. Он провел рукой по волосам, и я заметила, как тонкие капельки пота струятся по его гладкой коже.

Затем Калашников принялся расстегивать ремень и стаскивать с себя джинсы. "Прекрати пялиться, сейчас он заметит. Хватит, Малыгина! Боже, да отвернись ты от него!" — орал на меня мой внутренний голос, но я все равно, как какая-то извращенка, косилась на Ярослава.

Оставшись в одних черных боксерах, Калашников подошел к воде. Я направилась следом.

— А вода гораздо теплее, чем я думал! — заявил он, зайдя в реку по щиколотку. — Попробуй.

Я сделала шаг, и ступней коснулась прохлада. Мое тело, изнывающее от жары, умоляло меня окунуться в освежающую воду.

Ярослав двинулся вперед и, оказавшись в воде по пояс, резко погрузился в нее с головой. Вынырнув, он смахнул с лица крупные капли и с довольной улыбкой повернулся ко мне.

— Вода обалденная! Иди сюда!

— Нет, мне и тут неплохо, — ответила я, переступив с ноги на ногу.

— Если ты сама не залезешь, я тебя сюда силой затащу. Это не шутка, — направляясь ко мне, заявил Калашников.

Мои глаза расширились. Неужели он серьезно? Ярослав приблизился ко мне и, обхватив сильными пальцами мое запястье, потащил на глубину. Я пыталась вырваться, но безуспешно: парень держал меня мертвой хваткой.

— Ладно-ладно, сама залезу, — наконец согласилась я. — Еще не хватало джинсы промочить насквозь!

Ярослав отпустил мою руку, и я вернулась на берег. Его внимательные зеленые глаза наблюдали за мной, на губах играла легкая улыбка.

— Отвернись! Я не могу, когда ты смотришь! — скомандовала я.

— Чего не можешь? — усмехнулся он.

— Раздеваться!

— Что за бред? Я же все равно увижу тебя, пока ты будешь заходить в реку! — он рассмеялся и принялся брызгать на меня прохладной водой.

Мне ничего не оставалось, кроме как наспех скинуть одежду и побыстрее сигануть в реку, чтобы минимизировать время демонстрации своего нижнего белья Калашникову. Зайдя в воду по пояс, я хотела так же, как Ярослав, быстро окунуться и поплыть, но тело отказывалось подчиняться. Сейчас вода казалось мне ужасно холодной, и погрузиться в нее полностью было страшно.

— Села баба на горох и сказала слово "ох", — произнесла я присказку, которой учила нас с сестрами в детстве мама, и все же заставила себя сесть в воду.

Это рифма работала всегда, без исключений.

Оправившись от первого шока, я посмотрела на Калашникова и заметила насмешливое выражение его лица. Ежик его темных волос блестел на солнце, а глаза и вовсе отливали изумрудным оттенком.