— А желание точно сбудется? — усмехнулся я.

— Сбудется, если загадаешь от души, — совершенно серьезно ответила она.

Я набрал в легкие воздух и подул на свечу. "Хочу еще много раз праздновать свой День рождения вместе с Алисой" — загадал я.

После этого она разрешила мне приступить к еде, а сама вновь полезла в сумку.

— Яр, я приготовила тебе подарок, — смущенно заявила Малыгина, убирая прядь волос за ухо.

Я напрягся. Не хватало только того, чтобы она израсходовала на подарок деньги, которые для нее, может, и были незначительно суммой, но для меня почти наверняка стали бы целым состоянием.

— Сильно не обольщайся, я не потратила на него ни рубля, — словно прочитав мои мысли, сказала она. — Точнее потратила, но еще летом, до знакомства с тобой. В общем, вот.

Она поставила на стол стеклянную банку с оливками. Вот это да! Я удивленно вскинул брови и не смог сдержать смех.

— Это не простые оливки, — внимательно глядя мне в глаза, поведала Алиса. — А самые вкусные оливки на свете. Серьезно. Когда мы отдыхали в Греции, я купила себе такие на пробу. А, отведав их, забила банками почти весь свой чемодан.

Я рассмеялся еще громче. Как мило, что она запомнила мою вскользь брошенную фразу про любовь к оливкам.

— Да-да, — продолжала Алиса. — Это оливки, фаршированные болгарским перцем. Они короли всех оливок.

— Спасибо, Алиса, — сказал я, осматривая банку, на этикетке которой не было ни слова по-русски.

— Но это еще не все. Главная ценность подарка заключается в том, что это моя последняя банка. Все остальные я слопала. Так что, можно сказать, от сердца отрываю.

— Ты уверена, что я стою таких жертв? — насмешливо поинтересовался я.

— Уверена, — лаская меня своим янтарным взглядом, ответила Алиса. — Даже если бы это была последняя банка оливок в мире, я бы все равно ее тебе подарила.

От ее слов у меня перехватило дыхание. Сердце, наполненное нежными чувствами к этой прекрасной девочке, сжалось. Я смотрел в ее золотисто-карие глаза и думал, что она единственная, кто действительно важен для меня.

— Поцелуешь? — робко спросила Алиса.

И тут я погрузился в счастье. Погрузился в любовь. Я целовал ее мягкие губы, наслаждаясь вкусом радости, восторга и упоения. Впервые она не сопротивлялась и отвечала на требовательные движения моего языка. Алиса казалось родной и уютной.

Через пару минут она попыталась мягко отстраниться от меня, но мне было мало. Я хотел держать ее в своих объятьях вечно и никогда не отпускать.

— Яр, тут дети, — сконфуженно произнесла она, поправляя волосы.

— Да плевать. Я так долго этого ждал, — сказал я, снова впиваясь в ее губы долгим и глубоким поцелуем.

В конце концов мне все же пришлось оторваться от самой вкусной девочки на свете и переключиться на свой панкейки, которые в сравнении с губами Малыгиной показались мне пресными. Но тем не менее я с удовольствием умял всю порцию.

— Слушай, Алис, а как же твой мальчик-с-иголочки? Вы на самом деле разбежались? — спросил я.

— Да, теперь между нами точно все кончено, — немного смущенно ответила она.

— Это хорошо, — кивнул я. — Потому что я не хочу тебя ни с кем делить.

Алиса задержала на мне взгляд и одарила одной из самых очаровательных улыбок в своем арсенале. Неужели эта девушка стала моей? Отношения с Малыгиной стали для меня лучшим подарком, который я, конечно же, не заслужил, но безумно ему радовался.

К большому удивлению, я обнаружил, что рядом с ней могу быть мягким, чувствительным и даже немного сентиментальным. Ей-богу, не подозревал, что способен на такие сильные чувства.

Моя душа просто разрывалась от любви к этой умной, красивой и чертовски сексуальной девочке. И время, которое мы проводили порознь, казалось мне потраченным бесцельно.

Правда, был и один минус. Когда у тебя появляется девушка, настоящая девушка, которую тебе хочется радовать, то неизбежно возникает потребность в деньгах. В гораздо бОльших суммах, чем ранее.

Карманных денег, которые мне выдавали в детдоме, едва хватало на сигареты. И даже, когда я стал существенно меньше курить, то все равно скопить хоть мало-мальски весомую сумму у меня не получалось.

Надо отдать Алисе должное, она с самого начала понимала, какое финансовое положение может быть у парня из интерната, и вела себя максимально адекватно. Малыгина никогда не заказывала дорогие блюда и не склоняла меня ходить по шикарным ресторанам.

Но в то же время и не ограничивалась одним только чаем, если мы, например, сидели в кафе. Ее заказы были умеренными и стоили ровно столько, сколько я мог себе позволить. Потрясающее чутье!

А самое большое, за что я был ей благодарен, так это за то, что она ни разу не предложила заплатить за себя. Для меня это было бы унизительно. Когда я доставал кошелек, она вела себя так непринужденно и естественно, что ни разу рядом с ней я не почувствовал себя нищебродом. В ее манерах не было ничего жалостливого и сочувствующего. Она держалась так, будто вовсе не догадывалась об ограниченности моего бюджета.

Я слышал, что некоторым ребятам нравится, когда девушка платит за себя. Поразмышляв над этим, я решил, что это работает только тогда, когда парень богат. В этом случае он понимает, что девушка платит не из-за того, что сомневается в его платежеспособности, а потому, что проявляет свою независимость или что-нибудь в этом роде.

Но когда ты беден, желание девушки заплатить воспринимается как проявление жалости. А жалость — это совсем не то чувство, которого ждешь от той, кто тебе нравится.

В сложившейся ситуации выход был один — найти подработку. Причем такую, чтоб не мешала учебе и не отнимала драгоценные часы у наших с Алисой свиданий. Посовещавшись с Севкой, я решил найти работу на пару часов поздним вечером или ночью.

Я перебирал объявления в Интернете, и через пару дней мне подвернулась вакансия ночного грузчика. Работать нужно было с десяти вечера до четырех утра. Платили неплохо. Выходить требовалось три-четыре раза в неделю. Вполне подходящий вариант.

Когда я пошел на собеседование, Севка увязался со мной. Сказал, что тоже хочет подзаработать немного деньжат. Хотя, думаю, вряд ли он собирался хоть рубль заработанных средств потратить на своих бесчисленных девчат. Сердце друга было свободно, и он искренне не понимал моей одержимости Алисой.

— Есть два типа мужчин: которые любят и которые счастливы, — ржал он.

Но мне было все равно до его шуток. Алиса наполняла мою жизнь смыслом, и мне хотелось доказать ей и самому себе, что я достоин ее.

Нас с Севкой взяли на работу, и после первого дня, а точнее ночи у меня с непривычки жутко разболелась спина. Учитывая свою физическую форму, я предполагал, что таскать пятидесятикилограммовые мешки и прочую невероятно тяжелую хрень будет не так уж и сложно. Но, оказалось, есть большая разница между тремя подходами на тренажере и шестью часами непрерывной работы.

После смены я лег спать и моментально утух. А когда прозвенел будильник, у меня было ощущение, будто я только закрыл глаза. Но деваться было некуда — пришлось вставать. В отличии от Севки, который легко пропускал первые уроки и дрых, я не мог позволить себе такую роскошь. И к тому же факт того, что в школе я увижу Алису, действовал очень ободряюще.

Поначалу привыкнуть к новому ритму было тяжело, но постепенно я втянулся. Я не брал несколько смен подряд и отсыпался на следующую ночь после работы, поэтому усталость не копилась.


Алиса


Это был лучший месяц в моей жизни. Наконец-то я узнала, что значит иметь настоящие отношения. В которых от каждого взгляда, от каждой улыбки любимого человека сердце трепещет. Где любое слово, любое событие вызывает эмоции.

На уроках я сидела, думая только о том, что скоро занятия закончатся, и я смогу, не нарушая школьных приличий, целовать Ярослава, вдыхать его запах и запускать руку в его волосы.

Мне нравилось, как он бросает на меня короткие взгляды со своей парты, слегка приподнимая уголки губ и играя бровями. В такие мгновения все мое нутро обдавало жаром, и я еле сдерживалась, чтобы не начать счастливо смеяться прямо во время урока.

— Пойдешь ко мне? — с хитрой улыбкой спросил Ярослав, когда мы вышли из школы.

— В смысле? — растерялась я.

— В прямом. Ты же уже была в детдомах раньше, не боишься? — он повернул голову и внимательно посмотрел на меня сверху вниз.

— Эм… Я была как волонтер, мы ведь договаривались с администрацией, — ответила я, по привычке закусив кончик своих волос.

— Я тоже договорился, только не с администрацией, а с Севкой. Он одолжил мне пропуск одной из своих подруг, вы с ней отдаленно похожи, так что на случай чего прокатит. Но а вообще просто пройдешь, охрана все равно не смотрит. Очередь из "домашних деток", желающих попасть в детдом, поверь, не выстроилась.

— Ну, я не знаю, — с сомнением протянула я.

Идея была заманчивой, но какой-то уж слишком экстремальной.

— Пойдем, Малыгина, ничего такого прям страшного там нет. Я даже с утра специально прибрался, — он закинул мне руку на шею и прижал к себе.

— Хорошо, — неуверенно согласись я.

Когда мы подошли к двухэтажному кирпичному зданию, я почему-то разволновалась. Чувствовала себя воришкой, который пробирается в чужой дом. Хулиганка из меня была так себе, я всегда следовала правилам и никогда не считала, что они созданы для того, чтобы их нарушать.

Ярослав, почувствовав мое напряжение, чуть сильнее стиснул мою ладнь и потянул за собой. Взбежав по ступенькам, мы вошли в здание и легко прошмыгнули мимо охранника, который разгадывал кроссворды, даже не подняв на нас глаза.

Внутри все было пускай не новым, но довольно чистым и опрятным. Мы поднялись на второй этаж, и нам навстречу попались две девочки, примерно наши ровесницы. При их виде Ярослав едва слышно выругался. Из-за этого я задержала на них внимание.