Я продолжал осторожно ласкать ее, стараясь не пугать напором. Но Алиса крайне слабо отзывалась на мои прикосновения. Она казалась какой-то зажатой и напряженной. Никакой страсти, движения вялые и неестественные.

"Черт подери! Может, она и правда больна, а я пристаю к ней со своим сексом?" — подумал я. Отстранился и лег рядом, стараясь выровнять дыхание.

— Что такое? — раздался ее шепот.

— Думаю, тебе лучше не напрягаться, — отозвался я.

— Нет, что ты, мне уже гораздо лучше, давай продолжим, — прижимаясь к моей щеке, сказала она.

Я возобновил попытки разогреть ее, но ничего не выходило. Алиса старательно делала вид, что возбуждена, но это было не так. Она будто стала бояться меня и подрагивала каждый раз, когда я касался ее груди или внутренней стороны бедер. Я чувствовал себя каким-то маньяком, который против воли норовит затащить женщину в постель.

Я вновь отодвинулся от нее и взял за руку. Рукав пижамы приподнялся и на ее тонких запястьях я увидел темные пятна. Синяки. Странное тревожное чувство нарастало во мне.

— Алис, давай поговорим, — взмолился я. — Я же вижу, что с тобой что-то происходит. Ты стала какая-то другая… Чего ты боишься?

— Ничего, — она упрямо покачала головой, однако, помедлив, добавила. — Давай просто полежим в тишине в обнимку. Ты не против?

Я сгреб ее в охапку, и она положила голову мне на грудь. Мы лежали так минут десять, и я наконец решил сказать ей свою хорошую новость. Может, это поможет ей расслабиться? Услышав про мою победу в олимпиаде, Алиса и правда встрепенулась и даже взвизгнула от радости.

— Господи, Яр! Неужели это правда? — она восторженно хлопала ресницами. — Я так счастлива за тебя. Ты гений! Просто гений! Ты знаешь об этом? — она вновь опустилась в мои объятья и еще теснее прижалась ко мне.

Мне была приятна ее реакция. Алиса повторяла, что я заслужил это. Воображала, как я буду жить в Москве, как познакомлюсь с новыми интересными людьми, как буду счастлив.

— Почему ты говоришь только про меня? Ты же тоже собиралась поступать в Москву. Мы будем делать это вместе, — я поцеловал ее в макушку.

Алиса резко замолчала, и я почувствовал, что моя футболка под ее лицом немного увлажнилась. Она плакала.

Глава 20


Алиса


Когда Яр неожиданно пришел ко мне домой, я решила, что буду молчать о случившемся. Что ничего не расскажу. Я боялась причинить ему боль. Боялась увидеть разочарование в изумрудных глазах. Боялась, что после этого между нами что-то изменится.

Но Яр видел меня насквозь. Понимал, что со мной что-то случилось. Знал, что я вру, когда говорю про боль в животе и отравление. Не поверил ни на секунду.

И чем дольше я находилась с ним рядом, тем явственнее понимала, что не смогу. Просто не смогу утаить от него правды. Он все равно узнает. Рано или поздно, но узнает. За последнее время Калашников стал мне таким родным, что скрывать от него свою боль было невозможно.

— Алиса, девочка моя, я не могу смотреть, как ты плачешь, и не знать причины твоих слез. Это мучает меня. Прошу, доверься мне, — сказал он, поднося к лицу мою руку и целуя ее.

В его голосе было столько любви и преданности, что я сдалась и открыла ему свою страшную тайну. Рассказала, как есть. Но без подробностей, язык не повернулся. Повезло, что не нужно было смотреть ему в глаза, иначе признание далось бы в разы сложнее.

Когда он уловил суть, то вскочил на кровати и с выражением ужаса на лице уставился на меня. Его взгляд молил: "Скажи, скажи, что это все неправда!", но я лишь понурила голову и обняла себя руками за колени.

Какое-то время он сидел напротив меня неподвижно: руки сжаты в кулаки, костяшки побелели, в глазах потрясение.

— Это было позавчера? Позавчера ночью? — севшим голосом спросил он.

Я кивнула. Он уронил голову в ладони, потирая виски, и, как мне показалось, пытаясь успокоиться. Его колотила мелкая дрожь, и желваки на лице ходили туда-сюда. Он был зол, дъявольски зол. Но старался не срываться при мне.

— Прости, прости меня, — слезы вновь заструились по моим щекам.

Ярослав поднял на меня глаза так, будто только что вспомнил о моем присутствии. Он протянул руки и очень-очень нежно притянул меня к себе.

Вновь оказавшись в его объятьях, я почувствовала себя, словно "в домике". Знаете, как в детстве, если ты "в домике", то тебе ничего не страшно, никто не сможет причинить тебе вред.

— Алиса, я… — он набрал воздух в легкие. — Я не могу передать словами, как мне больно от того, что это случилось с тобой. Ты ни в чем не виновата. Мы справимся с этим. Я сделаю так, чтобы ты забыла об этом кошмаре, слышишь? Я люблю тебя и всегда буду любить. Обещай, что постараешься жить без оглядки на эту проклятую ночь?

Я закивала головой в знак согласия. От мысли о том, что Яр не считает меня мерзкой после случившегося, мне стало легче. А еще я была рада, что во всем ему призналась. Ведь он мой самый дорогой человек.

Однако через мгновение ужасная догадка полоснула меня, словно нож. А что, если он захочет отомстить Артему? Что если решит наказать за содеянное? Яр знает, как выглядит мой обидчик, и может ввязаться в неприятности из-за меня. Нет, только не это!

— Ярослав, умоляю, скажи, что ты не собираешься искать Артема? Не собираешься марать руки об него? — мой голос дрожал.

Парень обхватил мое лицо и внимательно посмотрел в глаза.

— Если ты этого не хочешь, то я не буду, — наконец сказал он.

— Обещаешь?

— Обещаю, — ответил он и мягко поцеловал меня в лоб.

Ярослав провел со мной весь день. И с ним я постепенно стала выходить из апатии. Мы вместе отварили макароны с сосисками и заточили их прямо в моей кровати.

Затем он долго и очень осторожно расчесывал мои спутанные волосы. Я приняла душ, переоделась, и мы посмотрели комедию, в которой на главного героя проблемы сыплются одна за другой, но он героически и очень забавно со всем справляется.

После этого Ярослав вытащил меня во двор, где мы играли с Пиратом и просто сидели в беседке, встречая закат.

Когда стемнело, Яр засобирался к себе, но я не могла его отпустить.

— Останься со мной, пожалуйста, — попросила я. — Мне так хорошо, когда ты рядом.

И он остался. В эту ночь мы впервые спали в одной постели. Он гладил меня по спине и рукам до тех пор, пока не провалился в сон. Господи, чем я заслужила такого чуткого и заботливого парня рядом? Из-за любви к нему у меня за спиной вырастали крылья, и все мои проблемы, казавшиеся неразрешимыми еще утром, отступили. Я снова задышала полной грудью.

Он уснул раньше меня, а я еще долго смотрела на его слегка подрагивающие веки, на пухлые губы, которые все время хотелось целовать, на щеки с пробивающейся щетиной и думала о том, как сильно я его люблю. При взгляде на него мысли сами складывались в стихи, таким наполненным было мое сердце.


Ярослав


Я обещал Алисе не трогать этого ублюдка. Но, говоря по совести, это не то обещание, которое следует сдержать. В тот момент я готов был сказать, что угодно, лишь бы успокоить ее. Лишь бы сделать так, чтоб она расслабилась.

И у меня это вроде как получилось. Но от намерений проучить этого гада я, конечно, не отказался. Такого сильного гнева я не ощущал никогда. Он испепелял все мои внутренности и выворачивал наизнанку душу.

Но я старался скрыть это от Алисы, ведь она с чего-то решила, что я могу злиться на нее. Тогда я понял, что моя главная задача — поддержать ее сейчас, а мысли о мести отодвинул на второй план.

Кажется, Алиса ничего не заподозрила, но мне просто рвало крышу от злости. Я был готов уничтожить, растоптать, убить эту мразь, посмевшую так обидеть мою девочку. Почему эти богатые говнюки всегда думают, что им все сойдет с рук? Каким надо быть выродком, чтобы брать женщину силой?!

На следующее утро я ушел от Алисы пораньше, сказав, что мне нужно заскочить к себе за учебниками для сегодняшних уроков. Но на самом деле я просто хотел побыть один. Мне стоило огромных усилий не показывать Алисе того, что от услышанного я горю заживо.

Она была так дорога мне, что мысль о том, что этот подонок касался ее своими грязными лапами, доводила меня до состояния, близкого к сумасшествию.

Я твердо решил, что ее бывший пожалеет о содеянном. И пока я шел до детдома, план полностью созрел в моей голове.


Алиса


Родители и сестры вернулись с отдыха загорелыми, довольными и отдохнувшими. Привезли много сувениров, одежды и сладостей. Рассказывали забавные истории и много улыбались. Папа переоделся и уехал по делам, а мы с мамой и девочками отправились на кухню пить чай.

— Ну что, дорогая, рассказывай, как жила без нас? Какие новости? С Артемом не помирилась? — подмигнула мама, ставя передо мной чашку.

Вот он, момент, когда нужно рассказать об отношения с Ярославом. Я больше не могла и не хотела скрывать их от родных. Между мной и Калашниковым все серьезно, поэтому рано или поздно мама узнает о нас. Пускай лучше от меня.

— Нет, с Артемом я не помирилась. И не помирюсь, — я сделала глубокий вдох и продолжила. — Мам, помнишь Ярослава Калашникова, парня, который перешел к нам в класс в начале этого года?

— Да, мальчик из детского дома, — отозвалась она, на ходу отпивая горячий чай.

— Так вот. Я люблю его. И мы с ним теперь вместе, — выпалила я.

Неожиданно кружка выскользнула из маминых рук и разбилась о кухонную плитку, разлетевшись на десятки осколков. Содержимое разлилось по полу. Мама стояла посреди чайной лужи, но, казалось, не замечала этого. Она, не мигая, смотрела на меня, и в ее глазах читался ужас.