– Разумеется, это нормально. Мы все равно раньше середины недели дальше не двинемся. Если сможете подписать все и вернуть нам до… – Мэри наморщила нос и подняла глаза к потолку, словно выуживая оттуда ответ. Это показалось мне наигранным. Да и весь ее вид «посмотрите-на-меня-я-такая-растрепанная-потому-что-занимаюсь-творческой-работой» – тоже.

Нет, она была довольно милой, но я ей не очень доверяла. Как и маме. Как и Мо. Я глянула на подругу, прислонившуюся к нашему кирпичному камину и вроде как совершенно не участвовавшую в обсуждении моей судьбы. Хотя Мо, конечно, слишком умна, чтобы в такой момент смотреть мне в глаза.

– …Вечера воскресенья? – закончила Мэри. – По тихоокеанскому времени, конечно. Тогда мы успеем приготовить материал для следующего фрагмента. И, разумеется, если вы решите не принимать в этом участия, хорошо бы дать нам знать как можно раньше, чтобы Лаура успела спланировать альтернативные варианты для выпуска в понедельник.

– Конечно, это не проблема, – заявил папа и медленно кивнул, как будто все еще пытаясь уложить информацию в голове; я забеспокоилась, что мама все ему рассказала, хотя, наверное, зря: папа отлично умел хранить секреты. – Мы обсудим все сегодня же вечером всей семьей.

– Кстати, в зависимости от того, во сколько у вас вылет, вы, может быть, получите ответ даже раньше, чем приземлитесь в Лос-Анджелесе! – нервно рассмеялась мама.

Мэри улыбнулась, но не поддержала ее.

– Отлично, тогда мы с Эдди немедленно перестаем вам надоедать. – Она поднялась и принялась отряхивать джинсы.

Эдди поднялся с диванчика, который занимал практически целиком. Даже странно, как легко было забыть о его присутствии, хотя по сравнению с остальными он смотрелся тягачом на фоне легковушек. Теперь они с Мэри отряхивали штаны вместе.

– Кайл, – позвала продюсерша, даже не глядя на него, – отвезти тебя домой?

Он неловко обвел всех взглядом, даже не отлепившись от своего места – стены рядом с входной дверью. Я украдкой поглядывала на Кайла во время разговора, но, кажется, ему правда было не по себе: он так и простоял, скрестив руки и опустив голову. Противное скользкое чувство, которое я старалась игнорировать, пока Мэри говорила, папа хмурил брови, а мама кивала, выпучив глаза, стало сильнее. Чувство, что все это было не чем иным, как заранее поставленным спектаклем. Шансом побыть немножко знаменитым еще чуть-чуть. Глупо, что от этого так больно. И неужели я могла подумать, что он сам все спланировал? Нет конечно, это была идея продюсерши. А Кайл не мог даже смотреть на меня.

– Нет, все в порядке, позвоню маме или… в общем, позвоню кому-нибудь. А смокинг вы разве не забирете?

Он вдруг так мило разволновался – точь-в-точь маленький ребенок, который не уверен, что не нарушил никакие правила. Я не смогла удержаться и улыбнулась. Пусть Кайл в меня и не влюблен, красавчиком он от этого быть не перестал. Неудивительно, что на камеру он работал намного лучше, чем я.

Он взглянул в мою сторону, заметил ухмылку, на секунду нахмурился, а потом улыбнулся в ответ и уставился в пол, будто стараясь не рассмеяться. Красавчик, да еще и с чувством юмора. Господи, мне повезет, если я не признаюсь ему в вечной любви в первый же раз, как они засунут нас вместе в одну комнату. И, боюсь, этого не избежать. Того, что они успели снять, катастрофически не хватало. И очень жаль, что нельзя отказаться от шоу, не отказавшись тем самым и от бала выпускников.

– Оставь пока себе, – ответила Мэри. – В конце концов, шили-то его для тебя. Отдай в химчистку, а потом, если хочешь, отправь квитанцию на шоу. Затраты тебе возместят. Вполне возможно, тебе придется надеть его и на бал.

Кайл кивнул, так и не подняв глаз; на щеках еще оставались следы улыбки.

– Я отвезу, – вызвалась Мо. Это первые слова с того времени, как все расселись для разговора. – Вам, ребята, наверное, надо куда-то еще заехать.

– Отлично. Спасибо, Джо, – так же небрежно, как и мне, улыбнулась ей Мэри.

Челюсти подруги сжались. Продюсерша даже не удосужилась запомнить ее имя. Вот и славно. Заслужила.

– Тогда мы пойдем. Не могу дождаться, когда все это начнется!

Мэри пожала маме руку, широко улыбнулась остальным и выскользнула за дверь с Эдди на буксире.

– Напиши мне эсэмэску потом, ладно? – Мо замерла на пороге и умоляюще оглянулась на меня.

– Не волнуйся, непременно напишу. – Устрою разгон, а как же!

– Так ты спрашивал Рейчел о том, что запланировали на шоу с самого начала или… – услышала я ее голос, когда они с Кайлом вышли на улицу. А потом дверь захлопнулась.

– Ну… – мама с совершенно очумелым видом откинулась на подушки на диване. Несколько секунд поулыбавшись чему-то своему, она повернулась ко мне. – Что думаешь?

Я уставилась на нее.

– Не могу поверить, что ты все это устроила. Ты знала, что они припрутся к нам домой, и я по твоей милости выглядела, блин, стопроцентной тупой кретинкой..

– Рейчел, что за тон?

– А теперь это покажут по телику всей стране. И ты знала.

Мамин лоб собрался в страдальческие складки. Отец сурово, но совершенно неубедительно на меня покосился. Подозреваю, что он скорее был солидарен со мной, чем с ней.

– Все, что я знала, – что они хотят помочь Кайлу пригласить тебя на бал выпускников. Он – парень, в которого ты влюблена, а Мо сообщила, что это как-то поможет вам с вашими пьесами. – Мама покачала головой и махнула рукой перед собой, словно разгоняла мух. – Думала, ты обрадуешься.

– Снова оказаться всеобщим посмешищем? Чтобы все мне в очередной раз напомнили, что я для него слишком жирная, слишком уродливая, слишком недостойная…

Я покачала головой. Даже сейчас мне казалось слишком рискованным рассказывать маме о самом ужасном. Если она узнает, то не будет уже предела тому, как далеко моя мамочка может зайти: обернуть меня в тысячу слоев пузырчатой пленки, убрать из доступа слишком опасных людей, а заодно и интернета и на весь остаток школы заточить в своей комнате.

– Рейчел, но ты ничего не рассказывала о…

– Естественно не рассказывала. – Кажется, я практически выплевывала слова и не могла остановиться, а только говорить все громче и быстрее. – Помнишь Лорелею Паттон? Я тебе о ней рассказывала, и ты решила превратить это в личный крестовый поход. Все, что ты делаешь, потом оборачивается для меня в тысячу раз хуже. Неужели я настолько тупа, чтобы снова делиться с тобой чем-то вроде этого, а?

– Ох. – Маска тут же соскользнула с маминого лица и растаяла, как воск в жаркий день.

А из меня словно вышибли воздух. Зачем я это сказала? Ведь это было много лет назад, и с тех пор многое поменялось. Я думала, что тоже поменялась, но оказалось – ничего подобного. Ужасно было видеть маму такой грустной, знать, что ей плохо, – и понимать, что в этом виновата только я сама.

– Не волнуйся, – я усилием воли заставила голос звучать спокойно. – Люди злобные все. А я… я просто офигела.

– Что ж, даже без… новой информации, думаю, нам не стоит дальше это обсуждать, – сказал папа, выразительно глядя на маму.

Она медленно кивнула, сморщившись, как от мигрени.

– Тебе выбирать, Рейчел. Ты знаешь, мы с мамой хотим, чтобы вы с Джонатаном жили своей собственной жизнью, – но то, что описывала Мэри, звучало как-то… ну… мелко. Мне бы хотелось, чтобы тебя ценили за твой талант, а не за то, что тебе нравится какой-то мальчик.

– Ну конечно. Мы оба этого хотим. – Мама покачала головой, уставившись себе на колени. – Я просто подумала, что… что это просто танцы, что тебя пригласят на бал, и ты порадуешься. Но я сглупила. Надо было тебя спросить. И вообще следовало бы догадаться, как ты относишься к тому, чтобы быть центром внимания. Ведь ты же никогда такого не испытывала. Поэтому понятно, что тебе это не нравится. Вот…

Мама склонилась над журнальным столиком, шаря в куче бумаг, которые оставила Мэри, и наконец нашла нужную.

– Вот она где.

Она вытащила из бумажной «тюрьмы» маленькую визитку и откинула голову. Я усмехнулась, хотя мама этого почти наверняка не заметила. Она категорически отказывалась носить очки, потому что они ее «старят». Проще, видимо, было по пять минут крутить в руке каждую бумажку и щуриться, чтобы найти верное расстояние и прочитать ее.

– Я возьму телефон, а ты продиктуй мне номер, – мама передала мне визитку. – Скажем им прямо сейчас, что нас это не интересует. Если быстро дозвонимся, они даже смогут остановить эфир… кажется, так они сказали, да? – Она смотрела на меня умоляюще.

– Не надо.

От мысли, что я так бесповоротно от всего откажусь – откажусь от Кайла, – у меня скрутило живот.

Ведь приглашение на танцы по-прежнему в силе? И опять же, для него это просто игра. Должно быть так. Хотя, с другой стороны, не устраиваю ли я себе еще больше боли, соглашаясь на это типа свидание?

– Сначала я должна хотя бы поговорить с Кайлом.

– Хорошо, милая. Что мне тогда сделать? Отказаться от всего остального или?..

Черт побери, ну я-то откуда знаю?

– Просто… не делай пока ничего, ладно? Я бы хотела, чтобы на размышления у меня было не меньше времени, чем у вас с Мо, – добавила я. Прозвучало жестоко даже для меня.

Мама не дрогнула ни единым мускулом.

– Ладно. – Она посмотрела на меня так, словно у меня не глаза, а спасательный плот. – Конечно, думай столько, сколько нужно, чтобы принять решение, которое тебе кажется правильным. И я имею в виду именно это. Что бы ты ни выбрала, мы с папой тебя поддержим, так, Дэн?

Он печально кивнул.

– И клянусь, дорогая, я бы никогда не сказала им «да», если бы знала… или думала… – Мама тяжело вздохнула и зажмурилась.

– Знаю, мам. Мне просто нужно время, чтобы решить.

– Конечно. Все, что хочешь. Не торопись.

Я кивнула. Но на самом деле решать тут было нечего. Нужно просто сделать кое-что жутко болезненное.

24. Кайл