Джилли Ганьон - #люблютебя

– Еще одно преимущество того, что я ошибалась в Кайле. А именно: я с гораздо меньшей вероятностью выставлю себя дурой по национальному телевидению, если буду знать, что у меня нет никаких шансов.

– Рейч…

– А вообще… кто его знает. Я могу и в обморок свалиться, когда он мне букетик цеплять станет.

Моника вздохнула.

– Не начинай. Ты знаешь, что я права.

– Вообще-то нет, не права. – Моника повернулась ко мне лицом. – Я вот видела, что Кайл изо всех сил старался быть с тобой милым, а ты его все время одергивала.

– Это только для шоу.

– И эсэмэски вечером в субботу тоже только для шоу?

Я фыркнула.

– Пусть лучше так. С каких пор я западаю на качков?

– Серьезно, Рейчел, ты мелешь чепуху. – Мо снова отвернулась к зеркалу. – Встань, платье помнешь.

Я раздраженно поджала губы, но подчинилась. Насчет платья она права.

– Почему чепуху-то?

– Ты совершенно явно волнуешься о Кайле, хоть и пытаешься убедить себя, что ваш сегодняшний вечер и весь этот бал – так, фигня.

– Это не фигня. – Руки сжались в кулаки. Это единственное, что я могла сделать, не опасаясь порушить то, что стилисты возводили несколько часов. – Я ошиблась в нем, вот и все. Но я реалистка и сумею сыграть на камеру, не волнуйся. – Я выдала Мо самую очаровательную улыбку, как у принцессы Диснея среди ее друзей-животных.

– О, об этом я не волнуюсь. Хотя играть на камеру – это скучно.

– Господи, и как мы еще дружим с тобой?

– Серьезно, Рейч, чего ты боишься?

– Ничего. – Желудок предательски скользнул вниз. Я прижала к нему кулак.

– Докажи.

– Уже. – Я слышала, как начинает дрожать голос, и попыталась вздохнуть. – Уже доказала. Я ведь участвую в шоу, правда? Выхожу перед миллионной толпой в буквальном смысле этого слова?

– Рейчел. Ты знаешь, что мы говорим не об этом. И, кстати, это Кайл убедил тебя участвовать. И он первый человек из тех, кого я знаю, кому ты открыла душу.

Я вздохнула. Конечно, я рассказала Мо об эсэ-мэсках Эммы. Но одного моя верная подруга не знала – того, чего я боюсь на самом деле. Я боюсь, что уже слишком сильно влюбилась в Кайла. Где-то между боулингом, эсэмэсками и поцелуем – боже, поцелуй… – он стал для меня больше чем просто симпатичным парнем, на которого я запала. Он оптимист, он так искренне верит в людей и оттого, что я была рядом с ним, я вдруг почувствовала себя… счастливее. Раньше я просто считала, что большинство людей – полный отстой. Но чем больше времени я проводила с Кайлом, тем больше задумывалась, что, возможно, не так уж права, а тогда… Это все равно что узнать, что Санта-Клауса не существует; будто кто-то специально обманывал меня, маня чем-то волшебным и чудесным, а потом разом развеяв видение.

Я, кстати, в Сайту верила. Мы не особо религиозны, но родители у меня не настолько плохие евреи, чтобы не дать дочери в него верить.

– Это проще.

– Может быть. – Мо поджала губы, соглашаясь. – Но когда-то это было аргументом «за», помнишь?

В клатче у меня зажужжал телефон. Мэри сообщила, что они прибудут через пять минут.

– Кажется, мне пора, – пробормотала я.

– Удачи.

Я подумала над тем, что сказала Мо.

– Все будет не так, как ты думаешь.

– Ты этого не знаешь. И я думаю, что то, как все будет, зависит только от тебя.

– Черт побери, Мо. – Я подошла к ней, в последний раз окидывая себя взглядом в зеркале. – Тебе еще не надоело быть всезнайкой?

– Пока нет.

Я выглянула в узорчатое окно рядом с дверью. «Пять минут» превратились в тридцать, но наконец вся команда появилась у нас на подъездной дорожке. Под этим углом мне толком ничего не было видно – только здоровенных парней, устанавливавших подсветку в кусты у дорожки, – но Мэри строго-настрого запретила мне открывать дверь, чтобы «не испортить первое впечатление».

Я нетерпеливо притопнула ногой по деревянному полу. Звук приятный и резкий. Наконец телефон прожужжал.

(От Мэри, «Шоу Лауры»): Начинаем.

Я вздохнула так глубоко, как позволяло платье, и постаралась расслабить лицо. Просто быть приветливой. Притвориться, что он ничем не отличается от парней, которые раньше приглашали тебя на бал. Вроде Марка. Просто друг. Тот, кто мог бы тебе понравиться, но не нравится.

В дверь позвонили. Можно подумать, я не слышала его шагов! Я медленно досчитала до пяти, взяла клатч и бутоньерку, которую прислала Мэри, выдохнула и открыла дверь. Кайл стоял на пороге, высокий и стройный, в дорогом черном смокинге, как у кинозвезд. Стилисты зачесали ему волосы назад, и смотреть в его дурацки-прекрасные зеленые глаза теперь было легче. Он улыбался – еле заметно, робко, словно не зная, что дальше делать. Моей решимости было бы куда проще выстоять, будь он хоть немножко не таким очаровательным.

– Привет, Рейчел, – тихо сказал Кайл, не сводя с меня глаз. – Ты… прекрасна.

Услышав это из его уст, я вдруг в самом деле ощутила себя прекрасной и утонченной. В дизайнерском платье, с небрежно собранными сзади волосами, я, наверное, походила на сказочную принцессу. Дыши, Рейчел. Он просто друг.

– Спасибо. Ты тоже неплохо потрудился.

– У меня есть для тебя кое-что.

Он вытащил из-за спины коробку с логотипом «Бургер Варна». Я закатила глаза – просто не смогла удержаться. Потом огляделась. Они раскидали картошку фри по краям дорожки. М-да, получились самые дешевые розовые лепестки, которые когда-либо существовали. Видимо, эта шутка не устареет никогда. Кайл снял крышку с коробки и вытащил оттуда нежный оранжево-желтый букетик.

– Нарциссы? – Я нахмурилась, сбитая с толку. – Как ты узнал, что мне нравятся… Подожди, а откуда нарциссы в октябре?

Он усмехнулся, сжимая губы, словно не давая себе разулыбаться от уха до уха.

– У меня есть источники. – Кайл слегка наклонился, перехватил мой взгляд. – Тебе нравится?

– Обожаю нарциссы. – Я была слишком ошарашена, чтобы придумывать остроумный ответ.

– Хорошо.

Он потянулся к моей ладони, аккуратно поднял ее. Я чувствовала тепло его руки и его пальцы между своими, но сосредоточиться было невероятно трудно, так как его прикосновения запускали волны дрожи, расходившиеся по телу. Я изо всех сил старалась не покрыться гусиной кожей. Или чтоб ее хотя бы не было видно. А Кайл медленно – очень медленно – вложил мне в руку цветы. Идеальные, прекрасные, совершенно невероятные для осени цветы.

– Готова? – Он торжественно повел рукой в сторону усыпанной картошкой фри дорожки. – Оригинальная и шикарная идея. А главное, свежая.

Я засмеялась.

– Я готова. Пошли позориться.

Подняла руку, чтобы взять его под локоть, но Кайл вдруг потянулся мне за спину и положил руку мне на поясницу. Дыши, Рейчел. Он просто играет на камеру. Мы забрались в лимузин, и Кайл сел рядом со мной. Когда дверь закрылась, он пошарил в бесконечных складках тюля, пока не нашел мою ладонь и не сжал ее. В этот момент камеры на нас не смотрели. Как можно думать, что это притворство, когда все так по-настоящему?

Пока что все шло по плану. Самым сложным пунктом оказались нарциссы. Видимо, они и правда осенью не цветут. Хорошо, что Моника знала о теплице миссис Эттингер во Дворце искусств. Когда я сказал, что мне нужна ее помощь, чтобы сделать букетик из любимых цветов Рейчел, она практически завизжала от восторга, как девчонка из средней школы. Олли сказал, что цветы будут главным аргументом, и был прав. Я практически почувствовал, как растаял слой льда, в который Рейчел себя заковала, когда я вложил букет ей в руку. И она позволила взять ее за руку.

Я взял пульт от аудиосистемы и включил ее. Тут уже оказалась права Моника. Я никогда и не слышал этого парня, а картинка на обложке альбома «Избранное» выглядела совсем старой. Совсем историей.

Купидон, лук возьми-и И стрелу запусти-и.

– Ой, это же Сэм Кук! Обожаю его. – Рейчел повернулась ко мне: глаза сияют, прядка волос упала на лицо, умоляя прикоснуться к ней, отвести от щеки.

Я сглотнул. Не торопись. Это совет Олли. А он знает, о чем говорит, – у него три старших сестры.

– Ага.

Рейчел усмехнулась.

– Он тебе хотя бы нравится?

– Ну, песня классная. – Она недоверчиво подняла бровь, и я смущенно рассмеялся. – Честно говоря, до сегодняшнего дня я о нем и не слышал.

Открылась дверь, и внутрь забралась Мэри с оператором на хвосте.

– О чем это вы тут воркуете?

– О музыке, – ответила Рейчел и немного отодвинулась от меня.

– Как насчет того, чтобы поговорить о бале? И будьте естественными.

Рейчел состроила гримасу, словно глотнула прокисшего молока. Я фыркнул. Она повернулась ко мне, хмурясь, но в следующую секунду тоже заулыбалась.

– Так, готовы? Я закрываю дверь, так что слушайтесь Чарли. – Мэри вышла из лимузина. – Начинайте!

Бах. Это захлопнулась дверь. Рейчел посмотрела на меня, потом перевела взгляд на камеру, почти мгновенно заморозившись снова.

– Готова к сегодняшнему вечеру? – спросил я, глядя на нее, пока девушка не сфокусировала на мне взгляд.

Глаза ее казались даже глубже, темнее и загадочнее, чем обычно. Наверное, потому что я столько дней в них не смотрел.

– Да, вполне, – прощебетала она. Рейчел выглядела счастливой, но опять полностью ушла в себя, словно мы разговаривали о совершенно левых людях.

– Надеюсь, поставят хорошие песни, – продолжал я. – Хорошо бы Motown. Для танцев самое то. – Мне было неловко это произносить, так как я не был уверен в результате. Но Моника ясно сказала: Сэм Кук, Motown и еще какой-то чувак по имени Отис, которого я не нашел, потому что забыл его фамилию.

– Было бы здорово, – отозвалась Рейчел. Она улыбнулась совсем чуть-чуть; ямочка на щеке появилась на секунду – и пропала. Теперь она не сводила с меня глаз. Просит защиты? – Словно специально бы для меня музыку подбирали.