Джилли Ганьон - #люблютебя

Мэри откашлялась.

– Но вы ведь получили свой скандальчик, верно?

«Вот именно. Игнорируй ее».

– Мы можем смонтировать эпизод так, что этот материал в него не попадет. Если Рейчел больше не с нами, придется искать другие идеи для чата с Лаурой, но…

– Используйте его.

– Прости?

– Используйте этот материал.

– Кайл, это не та история, кото…

– И мы не будем участвовать в чате.

Я понятия не имел, что сделает Рейчел. До сих пор она не ответила ни на один звонок, ни на одну эсэмэску; даже на кошмарно дорогущие нарциссы, что я ей посылал, – тишина. Но, судя по эсэмэскам Моники, я принял верное решение.

– Кайл, мы же планировали заканчивать дру…

– Если вы хотите, чтобы я рассказал всем, что меня заставили сотрудничать с вами по контракту, – вперед и с песней. Может, упомяну заодно, как взрослые умные продюсеры меня обманули, чтобы срубить еще немного бабла с шоу.

Тишина. Густая, как смола.

– Мы не станем использовать этот материал.

Голос Мэри больше не звучал измученно-придыхающе; она цедила слова ледяным тоном. Отлично. Меня определенно услышали.

– Используйте его, или я взорву «Флит». – Интересно, поймет ли она, что это блеф? О, а чем, кстати, можно взорвать «Флит»? Побриться налысо, пить, курить и ругаться матом?

– Хорошо.

– Спасибо, что позвонили.

Я отключился. Пять минут. Ровно столько понадобилось Мэри, чтобы добраться до моей мамы.

– О чем ты думаешь? – Она ворвалась ко мне в комнату, даже не постучав. Такая прям мама-мама.

– Честно? О том, что составы будут распределять в понедельник. И очень надеюсь, что попаду хотя бы в дублирующий.

– О чем ты говоришь? – Она косилась на меня как на посторонний предмет, как на похитителя тел, укравшего ее сына. Хотя на этот раз она ошиблась: ее сын начал просыпаться только сейчас.

– О школьном спектакле. Они проводили пробы на больших переменах всю прошлую неделю, и я думаю, что у меня есть все шансы, даже со всей этой хренью типа «Шоу Лауры».

– Иными словами, ты хочешь выбросить на помойку лучшую возможность, какая у тебя была, ради того, чтобы… лицедейничать?

Я вздохнул. Олли так усердно смотрел на экран, что, кажется, мог бы прикрепиться к нему глазами.

– Мам, шоу получилось отличное. Даже забавное, но я не могу пользоваться этой возможностью, пока она приносит страдания людям вокруг меня.

– Кому это ты страдания приносишь? Это твой шанс…

– Рейчел, например. Она может никогда меня не простить.

Мама нахмурилась. Ей явно не приходило в голову, что у других людей по этому поводу могут быть совершенно иные мнения или чувства.

– Ладно, я поняла. Но если ты хочешь, чтобы Принстон…

– Но я не хочу. Я не Картер, мам. Я не хочу притворяться тем, кем не являюсь.

– Кайл… – Мама стояла как громом пораженная. Рейчел бы это понравилось. Ремарка: удар грома. – Я думала, это то, чего ты хочешь.

– Я рад, что занялся этим, правда. Я бы никогда не узнал, чего хочу на самом деле, если бы отказался. Но я не отказался.

Мама опустилась на кровать. Она явно устала, но не сердилась. Неплохое начало.

– Театр? Ты уверен?

– Вообще-то да, думаю, у меня получится. Я хочу, чтобы получилось.

Можно было бы попытаться объяснить ей, каким живым я чувствовал себя перед съемками, как каждый нерв словно заканчивался вспышкой света, но я не стал и просто улыбнулся. Мама вряд ли осознала даже то, что я уже сказал.

– Видимо, придется сказать «Бургер Варну», что нам это не интересно, – сказала она себе под нос, щурясь в потолок.

– Ты это о чем?

– A-а, да хотела тебе сегодня рассказать. Они запускают какое-то партнерство, и предполагалось, что ты будешь помогать им с соцсетями. Мы не выясняли детали, если честно.

– Есть у тебя их номер?

Мамино лицо чуть посветлело.

– Ты хочешь этим заняться?

– Нет. – Я виновато улыбнулся. – Но я знаю кое-кого, кто может согласиться.

Экран моего телефона засветился, как бледный голубой маяк, в темном подвале. Я не обратила на него внимания. Наверняка это опять Кайл. Будет пытаться объяснить, почему он целовался с Эммой, и уговаривать меня снова ему поверить, чтобы завтра хорошо снять последний эпизод. Не прокатит. Хотя, конечно, это может быть и любой из тысяч моих новых «друзей». Они росли как грибы после дождя и неизменно жалели меня, какую бы версию произошедшего ни слышали. Бес-по-лез-но. Как они вообще мой номер разнюхали?

Экран загорелся снова. Моника свесилась над столиком и взяла телефон, вопросительно покосившись на меня. И пусть мы обе миллион раз посмотрели «Что случилось с Беби Джейн?», о фильмах мы не говорили. Я помотала головой – «нет». Она секунду смотрела на экран, потом впечатала мой пароль – это раздражало, но так меня хоть уведомления не доставали, когда Мо уходила и я оставалась одна. Моника щелкнула пультом.

– Рейчел, тебе нужно на это взглянуть.

– Мне ничего не нужно.

– Ладно, давай перефразирую. Я хочу, чтобы ты на это взглянула. И тогда мы сможем дальше смотреть фильм.

– Окей, а я не хо…

– И если ты не согласишься, я буду и дальше к тебе приставать, а потом будем драться за пульт, и мы обе знаем, что мой журавлиный стиль победит твой тигриный.

– А я агрессивный тигр.

– Я не шучу, между прочим.

Я закатила глаза и забрала у Мо телефон.

– Кайл. Какой сюрприз.

– Серьезно, просто прочитай их, Рейчел.

(От Кайла): Знаю, что ты бесишься, и понимаю, что не хочешь со мной разговаривать, но можешь посмотреть завтра шоу?

(От Кайла): Если после этого ты не захочешь со мной разговаривать, обещаю, я оставлю тебя в покое.

(От Кайла): Я сказал продюсерам, что чата не будет, так что об этом не волнуйся.

(От Кайла): Но пожалуйста, посмотри! Клянусь, я ни слова больше не скажу, если согласишься.

– Ну?

– Кого волнует чужое горе? Зачем мне вообще опять смотреть это тупое шоу?

– Ты знаешь, что это не так, Рейчел. Если ты дашь ему…

– Я знаю, что я видела.

– Я тоже. – Моника начала раздражаться, и это странным образом утешало. Обычно эта стадия наступала гораздо раньше. – Я видела, как он на тебя смотрел – как на самое прекрасное создание на земле. И я видела твое лицо, когда ты пришла и рассказала, что он тебя поцеловал. Знаю, что ты всегда веришь в худшее, но может, хоть выслушаешь?

Я нахмурилась. Дело было не в справедливости, а в том, что я права. И почему Мо никак с этим не смирится?

– То, что они могут показать, ничего не изменит.

– Ну допустим. Тогда посмотри и будешь железно уверена, что Кайл потерял твой номер.

Даже мысль об этом все еще вызывала почти физическую боль, словно в душе погасили свет. Но конечно, как всегда, Моника права.

– Ладно.

Я набрала текст.

– Отправляй сама.

Телефон упал Монике на колени. Она раздраженно вздохнула, но взяла его.

(Для Кайла): Да.

Верный своему обещанию, Кайл ничего не ответил.

Ноги начало сводить судорогой. Действительно, не было никаких причин приезжать сюда за двадцать минут до начала шоу, но я так боялся пропустить его, что сидеть дома просто не мог. Через окно машины я посмотрел на дом Рейчел. Ничем не примечательный. Белый сайдинг, аккуратно подстриженная живая изгородь под окнами на улицу, кирпичный гараж на две машины торчит справа, словно запоздалая мысль архитектора. Единственное, что бросалось в глаза, – клумбы вдоль тропинки к двери, засаженные странными, паутинообразными красными цветами, пушистыми папоротниками и кучей других растений, которых я ни в одном другом саду не видел.

И по-прежнему ничто не свидетельствовало о том, что происходит внутри. Это значило, что дома у миссис Эттингер такие же эстетичные цветы, как и в ее магазине. Я придвинул телефон поближе к лицу, всматриваясь в крошечную трансляцию шоу. Следующий шаг было делать нельзя, пока я не буду уверен, что Рейчел все увидела.

Я услышал свое имя. Наконец Лаура перешла к нашему эпизоду. Интересно, хэллоуинский макияж – это такое наказание от Мэри? Типа, прекрасно, уходи, но мы тебя все равно закопаем. Вот мы в лимузине, Рейчел над чем-то хохочет, трясясь всем телом, словно это самая смешная шутка в мире. В розарии она срывает розу, зажимает ее в зубах и начинает щелкать пальцами. Кастаньеты как бы? Вот уже в толпе… Лицо Рейчел подсвечено крутящимися огнями, но светится она не от них, а изнутри. Она широко, в тысячу ватт, улыбается, поворачивается к окружающим людям, позволяя крутить себя и подбрасывать в воздух. И я смотрю на Рейчел в каждой сцене, словно никого больше просто нет.

На экране появляется класс мисс Лаурила. Сердце стартует вскачь. Эмма плачет. Я успокаиваю. Эмма целует меня. Я отталкиваю ее. Они вырезали самые грубые слова, но оставили самое главное – фразу про риск, на который я готов пойти ради Рейчел. Экран переключается на Лауру с большой корзиной попкорна. В зале полная катавасия.

– Не могу дождаться, когда узнаю, что же произойдет у наших героев дальше. Мы думали, что сегодня увидим конец истории Кайла и Рейчел, но я вам посоветую следить за новостями. – Лаура бросила в рот горсть попкорна и вновь повернулась к экрану, на котором я, в очередной раз отодвинувшись подальше от Эммы, толкаю свою речь.

Началась реклама. Я вылез из машины и пошел по дорожке. Меня не покидало ощущение, что я только что вышел перед целым стадионом.

Моника сидела на диване, краешком глаза наблюдая за мной. Звякнул дверной звонок.

– Да ладно? – Я повернулась к Монике, уставилась на нее испепеляющим взглядом. Ну если она опять…