Нет уж. Обойдемся без нравоучений. Зато байки о гениальных козлах и прочей артистической живности пошли на ура, и Манюня строго велела не телиться, а выбрать себе вменяемого мужика и не страдать фигней.

Еще б найти его, этого вменяемого мужика! Учитывая, что на китайцев, латиносов, негров, панков и инвалидов меня не тянет, а белых и здоровых (в смысле не инвалидов) граждан мужского пола и традиционной ориентации в ЛА меньше процента.

И что я отказалась от ночи с Ирвином? Дурище!

* * *

В среду, явившись на очередной кастинг, первым делом я выслушала стоны Тома и вопли Джерри насчет моей безответственности, дурости и прочая, прочая. В отместку я им сообщила, что кофемашина сломалась, и кофе теперь будет только из автомата на первом этаже. Оба заткнулись, переглянулись и велели приступать к работе, а то там за дверью опять куча дебилов.

Через пару часов (без итальянского мата и жалобных стонов) кофемашина сама собой починилась, и кастинг пошел своим чередом. Без мата! Джерри даже на первую чашечку капучино буркнул что-то вроде «спасибо». Хотя, наверное, мне показалось.

В пятницу к обеду кошмар под названием кастинг завершился полной и безоговорочной победой гениев над жестоким и несправедливым миром. Нашелся даже Крысолов в лице белобрысого официанта из «Зажигалки». Его привела Люси (кто бы сомневался) и даже растолкала Тома, чтобы он проснулся. У Гюнтера оказался отличный голос, непонятно, что он в официантах делал.

– В «Зажигалке» с левыми подработками он получал намного больше, – просветила меня Люси несколько позже. – Однако славы-то хочется.

Угу, на славу он и смотрит влюбленными глазами, а Люси тут вовсе ни при чем. Верю!

А пока, то есть после окончания кастинга и сытного обеда в ресторане небезызвестного синьора Пьетро (мужчины всегда добреют после обеда, это доказано британскими учеными), я решилась снова поговорить с Джерри. Извиниться. Я же не нарочно, а он? Принеси, подай, пошла вон… обидно, между прочим.

Я даже момент подкараулила, когда Том отлучился куда-то, а Джерри завис у стойки с текилой, и сразу ухватила быка за рога.

– Слушай, мне жаль, что так получилось. Очень жаль. Извини меня, пожалуйста. Не злись.

Он уставился на меня поверх бокала. Так внимательно, что я чуть не поверила, что все-таки простит. Конечно, глупо надеяться на что-нибудь вроде «мир-дружба-жвачка», но… я все-таки надеялась. Даже дышать почти перестала.

А у него заледенели глаза. Но почему? Что я такого сказала?

– Злиться на тебя? Чушь, – уронил он. Поставил бокал на стойку.

И уставился на мой бюст. Потом на ноги. И снова на бюст. Измерил, взвесил, признал годным к употреблению. Криво ухмыльнулся.

– Уговорила. К среде подойдет твоя очередь.

Хлестнуло, как пощечина. Лицо загорелось. И уши. Перехватило горло. Все мысли исчезли. Раньше так бывало только во сне – и как во сне, я схватила со стойки бокал и плеснула ему в лицо.

Он вовремя зажмурился, спасая глаза, и поймал мою руку. На ощупь или на слух, понятия не имею. Хватка у него оказалась – словно капкан. Синяки останутся. Правда, боли я не почувствовала.

– Не делай так больше, – холодно и спокойно сказал он, открыв глаза. Заставил меня поставить стакан обратно, и только тогда выпустил мое запястье. На замочившую ворот рубашки текилу он не обращал внимания.

– А то подашь на меня в суд? – мой голос был так же ровен и спокоен, зато его немножко перекосило, словно кислого хлебнул, а в глазах зажегся совсем уже нехороший огонек. Но Остапа понесло: – Это ж любимое развлечение суперзвезд вроде тебя.

На миг мне показалось, что меня сейчас убьют прямо здесь, у барной стойки, на глазах изумленной публики. Но спас меня Том. Выскочил как черт из табакерки, плюхнулся на табурет рядом с Джерри, отпихнув меня (не по злобе душевной, просто не заметил). И как ни в чем не бывало продолжил прерванную речь о постановке. Кажется. Честно говоря, я не стала слушать, а сбежала.

От Тома, от Джерри, и вообще из ресторана. А телефон отключила.

Вот как мне дальше с ним работать? Не с телефоном, конечно, с Джерри. Вообще, сможем мы вместе работать? Или я при следующей встрече оболью его уже не текилой, а кофе? Ага, а он уронит на меня софит. Или настучит Филу, или подаст на меня в суд.

Сволочь, какая же он все-таки сволочь! Мало ему было! Надо было врезать по этой козлиной харе, так, чтобы в ушах зазвенело!

Глава 11. Храбрый портняжка и комната синей бороды

Не знаю, сколько и куда я шла – и не знаю, как умудрилась не попасть под машину. Видимо, случайное везение. А как меня Люси нашла, не знаю тем более. Но нашла же! Затормозила рядом со мной, посигналила и, когда я обернулась – отрыла дверцу своего «мини-купера».

Я села. Молча. Даже смотреть на Люси не хотелось, чтобы не видеть укора и разочарования. Сама знаю, что вела себя как последняя дура. Теперь знаю и больше ошибки не повторю. Но толку-то от заднего ума.

Однако Люси ничего насчет дуры не сказала. Вообще ничего не говорила до самой «Зажигалки». Привезла, за руку отвела к бару, сунула в руки что-то ледяное и шипящее. Отпив, я чуть не выплюнула мерзкую кислятину с убийственным содержанием ментола, но под строгим взглядом Люси все же проглотила.

В голове тут же что-то взорвалось, зашипело – и прояснилось. Словно пыльный мешок с меня сняли. Так что кислую дрянь я допила полностью и добровольно. А потом Люси повела меня на второй этаж, к двери с надписью «Посторонним вход воспрещен» и скалящимся черепом. Солидной такой двери, перед которой маячил то ли менеджер, то ли вышибала. Я ее еще в первый раз заметила, но не спросила, не до того было. Да и значения не придала. Подумаешь, дверь. Не Синей же Бороды комната!

То ли менеджер, то ли охранник сдержанно кивнул Люси и открыл перед ней дверь. За ней оказалась крохотная комнатка, похожая на шлюз: ни окон, ни мебели, ничего. Только вторая такая же дверь, а перед ней на маленьком столике разложены маски. Черные, белые и красные. Шелковые. Разного размера, от крохотных полумасок до закрывающих все лицо.

Люси взяла две белые, одну протянула мне. Помогла завязать сзади, а то у меня пальцы дрожали. И, прежде чем войти во вторую дверь, погладила меня по плечу.

– Ты можешь просто смотреть. Как захочешь.

На этот раз ощущение сна не было совсем. Я четко понимала, что это – явь. И что Люси ведет меня в закрытый клуб, где люди развлекаются как-то сильно нестандартно. Может даже противозаконно. Единственное, в чем я была уверена, так это в отсутствии наркоты. Почему? А потому что отлично помнила пару слов Дика на эту тему. И главное, его интонацию. Ну и в «Зажигалке» я не заметила никого, даже отдаленно напоминающего продавца сладкой смерти. У них такой, особенный, взгляд.

А вот за дверью ничего особенного не оказалось. Уютный полупустой зал, отделанный в духе западного салуна, камнем и деревом. Подиум с шестом, доходящий до середины зала, и небольшой танцпол. За барной стойкой – ковбой, чем-то напоминающий Олега Табакова в молодости, а на табуретах вдоль стойки – несколько одиночек, все в красных масках. В уголке лениво перебирает клавиши древнего пианино (на самом деле навороченного синтезатора «Ямаха») тапер в джинсах, белой рубашке и кожаном жилете.

Публика на первый взгляд была та же самая, что в общем зале, разве что все – в масках. В основном белых и красных. Но это на первый взгляд. Если присмотреться, то все оказывалось куда интереснее… не ошибаюсь, или вон та изысканная леди в красной маске носит ошейник и ест с рук у своего спутника?

– Нам фреш и что-нибудь легкое, – велела Люси официантке.

Я с интересом на нее глянула, ожидая увидеть девицу топлесс, или там с заячьими ушками. Ничего подобного. Белая рубашечка, зеленый шейный платок, зеленый фартук в пол. Строгая прическа, минимальный макияж. Это что, клуб баптистов?

Люси тихонько хихикнула.

– У тебя такой взгляд… расслабься. Тебя никто не покусает.

Я фыркнула и спрятала руки под стол, а то уже успела цапнуть салфетку и начать ее терзать.

В самом деле, надо расслабиться. Раз уж Люси сегодня играет в фею-крестную, будем пользоваться. Кстати, вот интересно…

– Почему ты привела меня сюда?

Люси пожала плечами:

– Такой огонь не должен пропадать зря. А если я ошиблась, то тебе пригодится как материал для романов. Но я не ошиблась. – Она пододвинула ко мне бутылочку минералки. – Тебе рассказать правила, или пока просто посмотришь?

– Я немножко в курсе, так что посмотрю.

Кивнув, Люси откинулась на спинку кресла и щелкнула пальцами. Тут же подскочил кто-то из служащих, склонился к ней.

– Майку от нас «Кровавую мери».

Официант смотался, а я удивленно глянула ему вслед: здесь Майк? Кажется, я не знаю о нем чего-то любопытного.

– Он же тут работает?

– Нет, только развлекается, – усмехнулась Люси. – Вообще-то Майк неплохой адвокат.

Упс, как-то неловко вышло. Принять адвоката за жиголо… и почему-то общаться с адвокатом мне уже не слишком хочется.

А тем временем бармен вручил одному из сидящих у стойки парней (их всего-то было трое) бокал и что-то шепнул. Парень в красной маске тут же обернулся, напоказ отпил из бокала, поставил его обратно на стойку и, соскользнув со своей табуретки, направился к нам.

Мне стало совсем неловко. Ну не знаю я, как тут принято общаться с сабами, тем более – с чужими… или не чужими? Как все сложно-то!

– Доброго вечера, прекрасные леди.

Майк опустился на одно колено, поцеловал руку Люси, а затем мне, задержав губы на моей коже чуть дольше. Ну да, я повторила за Люси. Я ж говорила, что обезьянство – наше все. Похоже, сегодня только на него вся надежда. Хотя, это ж Люси и Майк! Чего я боюсь-то? Не покусают.

– Рада тебя видеть. – Я улыбнулась Майку. – Присаживайся к нам.

Люси одобрительно хмыкнула, Майк сел в свободное кресло, а я… я подумала, что неплохо бы уже принести наш фреш. Мне срочно надо чем-то занять руки. И не ерзать, когда Майк на меня смотрит! Мне неловко, словно кто-то подглядывает мой неприличный сон. И я совершенно не представляю, что делать дальше! Что тут вообще принято делать? Для клуба БДСМ, как их описывают или показывают, все слишком прилично и скучно. Ни тебе стриптиза, ни плеток-наручников, ни голых девиц в цепях. Наверное, все же нетрадиционные баптисты.