Алена Судакова - Любой каприз

— Дальше, Саша, дальше, — кивнула Дина. — Хотя… Ты можешь уйти. Сейчас.

Не отрывая от нее презрительного взгляда, он снял джинсы.

— Догола, Саша, — резко сказала Дина. — Не занимай мое время, оно слишком дорого стоит!

Он медленно снял трусы и раскинул руки.

— Так пойдет?

Дина обошла вокруг него, легко скользя пальцем по широким плечам и груди, снова приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.

— Ты очень красивый мужчина, Саша. Та женщина, которую ты полюбишь, будет счастлива. Я даже немного завидую ей… Но со мной у тебя ничего не получится. Одевайся! Не мучь ни себя, ни меня — мне нужен мужчина, а не манекен.

Оттолкнувшись, Дина вернулась к дивану, взяла сумочку и направилась к двери.

Саша бросился наперерез.

— Дина, пожалуйста, у меня все получится. Дайте мне шанс!

— Он у тебя был.

Его нагота смущала больше, чем требовала ситуация, а выйти он ей не позволял. Еще немного, и она вспомнит, что такое стыд!

— Саша, отойди от двери! Я не привыкла шутить и дважды повторять просьбу… пока просьбу!

— Дина, я смогу!..

Его губы медленно наклонялись к ее рту.

— Что ты делаешь?!

Саша с легкостью вскинул ее на руки и прижал к себе.

Земля ушла из-под ног, а вместе с нею — контроль над ситуацией.

— Отпусти сейчас же!

Он отпустил… Вернее, опустил бережно на кровать, нависая сверху.

— Однако… — Дина уперлась ладонями ему в грудь. — Прекрати! Я не хочу.

— Зато я хочу!

Он мог бы и не говорить — Дина чувствовала это каждой клеточкой кожи, каждым уголком тела, к которому он прижимался. Она отвернулась от поцелуя, но Саша отыскал ее губы. Целоваться он умел — ее губы раскрылись навстречу его губам — требовательным и жадным.

Горячая ладонь прошлась вверх по ее бедру, задирая платье и цепляя край трусиков. Дина задохнулась от собственного всхлипа, ноги инстинктивно потерлись о его бедра, притягивая ближе. Если она не прервет это сейчас…

— Достаточно, Саша!

Ей удалось вывернуться из-под него. Поправляя сбившуюся одежду и растрепавшиеся волосы, она прислушивалась к натужному мужскому дыханию. Саша лежал, уткнувшись лицом в подушку, и вздрагивал всем телом. Она дотянулась до его спины, но убрала руку и отрывисто бросила:

— Считай, что экзамен на профпригодность ты сдал! Но в следующий раз не смей так делать. Я сама решу, когда это произойдет…

Она сама сказала — «в следующий раз». Что же удивляться усмешке на его губах?

— Так я получил это место? — спросил он, приподнявшись на руке.

Дина встала, едва чувствуя ноги, поправила платье.

— Посмотрим. Вот адрес. Жду завтра в девять утра. Опоздаешь — твои проблемы!

Дрожь в пальцах не давала застегнуть тугую пуговицу на джинсах. В дверь протиснулся Жора Громов, увидел его раздетым и свистнул:

— Ты правда с Торопцовой?.. Она вылетела из бара, как ведьма на метле, даже подружек не подождала. Черт, придется стринги жрать… Но кто бы знал, что такая женщина обратит на тебя внимание!

Саша взлохматил взмокшие волосы, чувствуя, как ноет в паху.

— Чем она отличается от остальных баб? Разве что кучей денег!..

Которые помогут вылечить Ваську.

— И как она? — наседал Жора, пытаясь найти в комнате следы бурных игр. Но разочарованно покрутил в руках лишь бокал с остатками мартини.

— Что — как?

Жора, пританцовывая на месте, сделал характерный жест:

— Как она в постели?

— Нормально.

Кислая физиономия Громова рассмешила и почти сняла напряжение после неудачной любовной эпопеи.

— Жалко, что ли, рассказать? Я, может, о такой женщине всю жизнь мечтаю!..

— Дай Бог желание не сбудется!

— Почему? — вытянулась физиономия Громова.

Саша оделся и с трудом застегнул джинсы. В душ бы сейчас, в ледяной, и посидеть минут двадцать. Или Надежду найти и излить на нее обиду на весь женский пол. Нет, он врет сам себе, не на весь, а только на одну женщину, которая уничтожила его достоинство.

— Такие женщины, как Торопцова, покупают не тело, а душу, и контракт подписывают кровью!

Жора ничего не понял, но принял ответ к сведению.

— Все-таки расскажи, какая она?

Саша пожал плечами. Он был в такой прострации, раздеваясь на ее глазах, что едва ли вспомнит что-то. Но Громову и не надо подробностей, он хотел мечту.

— Она красивая женщина.

Жора хохотнул, хлопая себя по бедрам.

— Это и без тебя известно. А дальше?..

— У нее большие черные глаза, — заговорил Саша неожиданно для самого себя, — глубокие, холодные и вязкие. Взглянешь — и не выберешься. Она смотрит не на тебя, а сквозь, прожигает, но боль приходит только потом, потому что она замораживает одним прикосновением. В ней много нерастраченных сил, и она боится их выпустить, подавляет, страдая от этого сама. Даже если она захочет измениться, никогда не сможет — это ее карма.

Жора потрясенно хлопнул Сашу по плечу.

— Сколько раз перепахал кровать, пока понял это?

Саша смотрел на Жору, но видел только Дину, чувствуя под рукой ее упругие бедра, ощущая на лице горячее дыхание.

— Гордеев, выплыви из тумана!

Очередной удар по спине привел Сашу в чувство.

— Жора, ты не пробовал работать в каменоломне — тебе бы подошло.

— Да не, я люблю свою работу! — серьезно ответил тот. — Хотя и понимаю, что уже давно дергаю задницей на сцене и наступит момент, когда мне этого не захочется. Только я больше ничего делать не умею.

— И что тогда?

Они вернулись в бар, в шум и веселье, сели на стулья у стойки и взяли пиво и орешки.

— Да есть у меня мечта… Хочу жениться и чтобы жена была маленькая, хрупкая, чтоб я мог ее на ладони переносить! Пусть нарожает мне детишек, открою свое дело… Вот такой же бар, только чтобы без пошлости и грязи. Жаль, конечно, что все это опять только мечта! Твое здоровье…

Они выпили пиво и взяли еще.

Заиграла музыка, погас в зале свет. Они оба уставились на сцену, где одна из танцовщиц показывала танец живота. Каждое движение — что ограненный драгоценный камень — вставало на свое место. Танец завораживал, распалял фантазию и будоражил желание. Вскоре Саша, забыв про Дину, свистел и хлопал в такт барабанам и движениям танцовщицы. Вместе с Жорой они выпили пару бутылок водки, запили темным пивом и заели чипсами.

Надежда появилась в баре перед закрытием — распаленная, красивая, нежная. Она обвила Сашину шею и прижалась ко рту пухлыми губами, пахнущими коньяком.

— Что отмечаешь, милый?

Саша еле ворочал языком, и за него ответил Жора.

— Сашка у нас жениться собирается.

Надежда рассмеялась, присаживаясь к Саше на колени и ерзая задом.

— Поздравляю! И кто же избранница, не одна ли из твоих старушек? Будешь горшки за ней выносить и рот слюнявчиком вытирать?

Жора покатился со смеху, расплескивая вокруг пиво:

— Выносить горшки за этой барышней половина Москвы желает! А Сашка молодец — вытянул счастливый билет. Уж не знаю, что он там с ней делал, но факт налицо — я сам видел, как они в приватной комнате…

Обрывая его речь, Саша стукнул ладонью по стойке:

— Шампанского!

Предложение было радостно поддержано присоединившимися девчонками из стрип-шоу.

— Наш Сашка женится! — Жора мог перекричать любой шум. — У него в руках будут две самые замечательные вещи на свете: деньги и красивая женщина. Ради этого можно вытерпеть что угодно. За тебя, Сашка, за твой счастливый билет!..

И он пил, правда, сам уже не понимал, за что. Надежда пыталась удержать его, что-то втолковывала, а он словно до сих пор прижимал к себе горячее тело Дины.

Домой полубесчувственного Сашу привезли Надежда и Лола. Они дотащили его до однушки, доставшейся ему с Васькой от бабушки, перевалили на кровать и отыскали в холодильнике бутылку холодного пива. Саша неистовствовал, выкрикивая лозунги и приглашая Лолу и Надежду заняться любовью.

— Я смогу! Дайте мне шанс!..

— Ты его получишь! — пообещала Надежда, укладывая его на подушки и принимаясь раздевать. — Чудной ты сегодня какой-то. Свадьбу придумал…

Он приподнял голову и взглянул на нее мутным взглядом:

— А вот фиг выдумал!..

Протрезвление наступало медленно, неотвратимо и ужасно. Саша мучительно застонал и облизнул губы, напоминавшие сморщенный пергамент.

— Твою… Сколько я вчера выпил?

Он осторожно потрогал голову, боясь, что та рассыпется от прикосновения.

Голая Надежда, занимающаяся маникюром, повернула голову и хмыкнула:

— Да немало.

Саша попытался приподняться и не смог: поперек лежала еще одна голая девица. Лола, если он не ошибся, потрогав ее ягодицы. Что же он вчера с ними делал-то?.. Память повиноваться отказывалась, но взгляд не выхватил ни беспорядка вокруг, ни разных несуразностей.

— Я вас вчера не очень?..

— Нас — нет, — Надежда сдула пыль от подпиленных ногтей и погладила его по щеке. — Ты к нам вообще не прикоснулся. Все кричал, что она следит за тобой и ты не можешь. В конце ты сказал очень интересную фразу…

— Какую? — насупился он.

— Я — скопец, и мне пипец!

— Я это говорил?..

Закрыв глаза, Саша попытался вспомнить вчерашний вечер еще раз. Воспоминания остановились в одной точке: Дина, горячая и дрожащая, всхлипывает где-то под ним. Воздушные складки черно-белого платья легли волнами, и в этих волнах он барахтался и прижимал к себе безумно красивую женщину… Было такое или он все себе придумал?

Сдвинув спящую Лолу в сторону и прикрыв ее одеялом, Саша сел на кровати. Голова болела и кружилась. Он дотянулся до коробочки на столике, в которой хранились лекарства, отыскал «Антипохмелин» и бросил в стакан с водой. Пил жадно, крупными глотками, чувствуя на себе изумленный взгляд Надежды.