Зато красота от цены не зависела, и когда нервный Вадим прислал мне двадцатую смску «гдетыгдетыгдеты», я уже минуты три смотрела на него, стоя в десятке метров. Думала, так только в кино бывает.

— Яна?!

Потому что когда ты оставляешь дома пацанку в кедах и золотых веснушках, а находишь женщину в алом в нуарном стиле — все-таки девочки не удержались от легкого оттенка безумия — то очень сложно закрыть рот.

Пожалуй, если бы я знала, что это сработает лучше огоньков в лифчике, я бы так не мучилась.

— Ладно, милая, по такому случаю просто грех не взять Феррари… тем более, что ты ровно такого же оттенка, — выдохнул он. Повертел меня в руках, присматриваясь к волосам. — Как ты это сделала?

— Мне кажется, Ферарри будет немножечко чересчур.

— Ничего не чересчур, когда тебя ждет влажная мечта любого мальчика от пятнадцати до девяноста. Я, может, всю жизнь мечтал поиметь такую красотку прямо на водительском сиденье.

— Может быть, на обратном пути?

— Может быть, хотя бы твои губы…

— Тшшшш… — я облизнула красную помаду.

Не знаю, как у мальчиков, а у девочек тоже есть мечта: ты вся такая на каблуках и в платье садишься в спортивный автомобиль, за рулем которого тебя ждет сероглазый миллионер. Который постоянно сворачивает голову в твою сторону и промахивается мимо рычага переключения передач, хватая вместо него твое колено.

— В следующий раз буду формулировать задачи как можно отчетливей, если результат такой. Ты идеальный исполнитель.

— Вадим, смотри на дорогу, а не на меня.

Кто бы знал, что не просто в пределах МКАД, а вполне неподалеку от метро, в жилой застройке в парке прячутся нефиговые такие трехэтажные особняки. Мне даже страшно спрашивать, сколько это может стоит, и кем надо быть, чтобы разрешили отгрохать личный особняк в одном из самых дорогих районов Москвы. Мои знания о местах обитания элиты всегда ограничивались Рублевкой, а тут, оказывается, такое!

Едва завернешь в ворота, густая живая изгородь скроет машину из глаз — и вот гравийная дорожка, подъезд, лестница, машину паркует специальный человек, а мы проходим в зал с наборным паркетом, теплым желтым светом и струнным оркестром, встречающим гостей прямо в первом зале.

— Я забыла спросить, как мне себя вести?

— Обычно себя веди. Тут только половина по-настоящему понтовых людей, остальные нормальные нувориши, у которых в дальнем углу гардеробной пылится малиновый пиджак с парой дырочек в боку.

— А у тебя был такой?

— Смотри, ты же молоденькая и бедненькая, черную икру наверное и не ела никогда? Возьми тарталетку.

— Ела, в институте подруге присылали контрабанду. Ты мне язык не заговаривай, у тебя малиновый пиджак был?

— Был, — сквозь зубы.

— И до сих пор есть?

— Есть.

— Вау, чур, ты его наденешь в постель, а я притворюсь той самой молоденькой и бедненькой. Из девяностых. И ты меня как будто осчастливишь. А потом будем тискаться под Монеточку.

— Яна, блин!

Ладно, но я ему еще припомню себя в цвет Феррари.

Черная икра мне, кстати, никогда не нравилась, а вот по хорошему сыру я скучала, поэтому, увидев на столе сырные тарелки, хищно туда спикировала. Самый вонючий в мире камамбер был моей неизбывной любовью с тех же студенческих лет, когда он свободно продавался в круглосуточном у дома, где мы бухали по воскресеньям. Эх, где мои двадцать! Закусывать водку сыром, который пахнет как несвежий зомби — и никто на него не претендует!

Судя по лицу Вадима, который принюхался к тому, что я цапнула со стола, он, как и мои подруги тех лет, не верил, что это едят.

Я только хотела что-то пошутить, но повернулась — и все шутки высохли прямо во рту. На неделю вперед.

И сбегать было поздно.

Прямо передо мной стоял Виталик.

В смокинге!

С бабочкой!

И весьма хорошо сохранившейся женщиной лет пятидесяти, повисшей на его локте.

— Привет, Яна, какими судьбами?

Глава 47. Танго

Дорогие женщины, если вы когда-нибудь встречали бывших заплаканными, с мусорным ведром и в ватнике, в котором батя в день вашего рождения на рыбалке с мужиками бухал, знайте — сегодня я за вас отомстила.

Я смотрела как он на меня смотрит, не зная что сказать, и внутренне повизгивала. Это прямо круче любого белого рояля. Я эту историю буду рассказывать своим детям и внукам и правнукам, пока маразм не сразит меня насмерть, и еще завещаю читать выдержки из моего дневника праправнукам под угрозой лишения наследства.

Что, что он может мне сказать?

Что я нашла мужика побогаче. Ну так да, это он к серьезной женщине прицепился, альфонсик. Интересно, что она в нем нашла.

Нежно осмотрела Вадима, сравнила с Виталиком. Да, не завидую я ему.

Что раньше была хуже — так с тобой была, дорогой.

Что меркантильна — кто бы говорил.

Я скрыла торжествующую улыбку за бокалом с шампанским, который подхватила у официанта с подноса.

— Да вот, знаешь, пришлось появиться.

— Пришлось? — удивился Виталик.

— Меня выпустили из сексуального рабства только с условием прийти сюда.

Где-то там за спиной Вадим подавился шампанским.

— А, все шутишь, ничуть не изменилась, — тонко улыбнулся Виталик. — Признаться, я удивлен. И тем, что ты на мероприятии такого уровня, и тем, как прилично стала выглядеть. Любопытно было бы узнать, что тебя сподвигло.

А мне было бы любопытно узнать, какие защитные механизмы психики позволяли мне столько времени терпеть этот покровительственный тон и чудовищные выражения вроде «мероприятия».

— Деньги, — ответила я, не улыбаясь, и пристально посмотрела ему в глаза. — И секс.

И, между прочим, ни словом не соврала. Ни одним, ни вторым. А третье осталось непроизнесенным.

Виталик скривился, как будто ему в бутербродик с семгой котики нагадили, даже сложил его в салфеточку и оглянулся в поисках мусорки.

— Меня зовут Инга, — подала мне руку его спутница.

А, ну да.

Пока мы тут виртуальной длиной ЧСВ мерились, совсем забыли о манерах.

Я пожала узкую ладонь и заметила, что в глазах у Инги прыгают чертята.

— Очень одобряю ваш выбор… — пауза, во время которой она быстро посмотрела на Виталика, а потом на Вадима. — …оттенка для платья. Такой бескомпромиссный алый идеально смотрится на женщинах, которые уже нашли себя, но еще не устали от реакции окружающих на их независимость.

— Спасибо, — я склонила голову. Похоже, она знает, о чем говорит.

Тут вернулся Виталик, и Вадим тоже решил поучаствовать в акции «опоздавшие к раздаче методичек по этикету» и протянул ему руку:

— Вадим Романов, холдинг «Небьюла», генеральный директор.

— И владелец, — подсказала я и мило улыбнулась, когда он на меня покосился.

— Да, теперь я понял про деньги, — процедил Виталик, глядя на меня. Увы, Вадим еще не успел выпустить его руку и сейчас сжал ее так, что моего бывшего аж перекосило. — Раньше ты была…

— Недостаточно мотивированной, — подсказала я правильное продолжение. Инга за спиной Виталика мне подмигнула, Вадим выпустил его руку и обнял меня за талию, невесомо и тихо засмеявшись куда-то в шею. От щекотки я улыбнулась.

— Пойдем, я познакомлю тебя с одним полезным человеком, — положила Инга руку на локоть Виталика, и тот проглотил все то, что собирался сказать. Совершенно правильно.

— Уффф… — я мгновенно допила оставшееся шампанское и тут же поменяла пустой бокал на полный у официанта. — Тут есть шоколад? Мне надо восстанавливать нервные клетки.

— Это был твой бывший?

— А ты догадливый.

— Повезло ему. Инга Ростовцева умеет раскручивать молодых политиков.

— Ну и перышко ему в зад, — фыркнула я. Может, на что-нибудь и сгодился Виталька. — Так я про шоколад…

Вадим к чему-то прислушивался, а потом подхватил мою ладонь:

— Пойдем потанцуем. Это лучше шоколада.

— Что?.. — как бы ему намекнуть, что я не…

В соседнем зале действительно танцевали. Начиналось танго, и Вадим так уверенно волок меня прямо в центр, что я пожалела, что не купила туфли со стальными каблуками, которыми можно было воткнуться в деревянный пол и затормозить. Я не умею!

— Вадим, — я шипела и вырывалась уже всерьез, но его рука была тверда, и пока это было даже немного в тему танго — страстные отказы, от ненависти до любви, сейчас период ненависти. — Я прямо совсем не умею!

— Просто расслабься, — он дернул меня к себе и вжал в себя с такой силой, что я охнула. — Расслабься, смотри в глаза и дай мне вести. Полностью доверься и следуй своему сердцу. Ты — абсолютное танго, самая яркая женщина-танго, что я встречал. Будь со мной.

И он повел. Не отрывая взгляда от моих глаз — и мне приходилось смотреть на него, действительно поверив, что я не запутаюсь в ногах, не споткнусь, не наткнусь на других танцующих. Он то хищно притягивал к себе, то немного отпускал — на шаг, на два, и я падала ему в руки, чтобы запрокинуть голову, обвить рукой его шею и немного напряженно молиться, надеясь, что он не пропускал последнее время тренировки и удержит меня.

Иногда он подсказывал:

— Вот здесь взмахни ногой, ага, молодец.

— А здесь откинься еще глубже.

— Встань на носочек, я тебя покружу.

— Ничего не бойся, мы великолепны.

— Можешь перестать стискивать зубы.

И почти, почти… под конец я уловила этот ритм, стала свободнее, даже оглянулась по сторонам, и Вадим, вновь поймав мой взгляд, подпел последним строчкам:

— Mi corazоn canta feliz…

— Что это значит? — прошептала я. Мелодия все еще длилась, но я уже не боялась.

— Ты не знаешь испанского? — спросил Вадим.