Ашира Хаан - Любовь без дресс-кода

Сначала он меня помучил Рамблой и хамоном на рынке Бокерия. Мол, что за поездка в Испанию без хамона. Я терпеливо съела огромный бутерброд с мясом, выпила под него вина, согласилась, что Готический квартал прекрасен, Барселонетта тоже, купила серебряную заколку на блошином рынке, искупалась в море, но все время не сводила требовательного взгляда с Вадима.

Наконец он сдался:

— Хорошо. Пойдем только сядем на экскурсионный автобус, на второй этаж. Чтобы ты падала в обморок от счастья прямо мне в руки.

И я упала.

Сначала Саграда Фамилия дразнила меня башенками, проглядывающими между домов, показывала то один бок, то другой. Я вертелась, стараясь увидеть ее целиком, но автобус нырял на следующую улочку, и снова не было ничего видно.

А потом…

Потом он вдруг выехал на площадь, и ОНА открылась мне полностью!

Взметнулась песчаным вихрем, словно выросла из земли прямо тут, у меня на глазах. Она была такой невероятно огромной и ошеломительной, что непонятно было, как низеньким домам центра Барселоны удавалось ее скрывать от меня все это время.

Она была живой — будто ее не строили, будто она росла. Сама по себе, ибо никакой человеческий разум не смог бы так гармонично и подробно, так разнообразно и живо придумать и воплотить это все. Она дышала. Она говорила — нет, она пела! Она пела, обращаясь к небесам.

Кажется, я плакала.

Я теперь понимала все-все-все слова Гауди о Том, Кому предназначена эта красота. Про заказчика, который подождет. Можно было бы ждать столетиями, лишь бы дождаться, когда это совершенство возникнет, дорастет, повзрослеет. Это был храм не для людей. Это был храм — для бога. В которого можно было поверить, только увидев то, что создано во славу его.

Мы вышли из автобуса, и я не знаю сколько часов просто ходили вокруг, пока я плакала, смотрела, плакала снова. А потом сквозь слезы целовала Вадима, потому что это он подарил мне мою мечту. Даже не догадываясь, что это была мечта.

Но на следующий день все стало плохо.

Утром он собирался по своим делам, а я водила пальчиком по рекламному буклету, выбирая, по какому из маршрутов автобусов сегодня буду кататься. Но слова Вадима меня ошеломили:

— В общем, я буду где-нибудь после семи, из номера не выходи, можешь что-нибудь заказать.

— Что значит, не выходи? — изумилась я. — А Парк Гуэль? Дом Бальо? Дом Мила?

— В следующий раз. Сегодня еще посмотрим поющие фонтаны, а когда приедем в следующий раз — будет тебе какой хочешь парк.

— Но почему? Я просто погуляю, пока тебя нет! — вот в этом была вся суть наших отношений с Вадимом. Сначала он открывал мне мир, полный чудес, а потом захлопывал туда дверь и забирал ключ с собой. Все чудеса возможны были только в его присутствии.

— Это опасно.

— Почему опасно? — не понимала я. — Мы же в Барселоне? Ты реально думаешь, что Стрелец такой поехавший, что караулил меня все эти месяцы и теперь поехал за нами в Испанию?

— Какой Стрелец? — нахмурился Вадим. — А! При чем тут Стрелец?

— Что значит — при чем? — медленно спросила я. — Разве не из-за него ты меня держишь взаперти?

Вадим не ответил, застегивая запонки и молча глядя куда-то в окно.

— Вадим!

Я подождала ответа, но он пошел за пиджаком, вернулся, стал его надевать. Молча.

Мне вдруг перестало хватать воздуха.

— Вадим, — я старалась оставаться спокойной. — Давай ты мне прямо сейчас расскажешь, кто такой Стрелец. Все, что знаешь.

Он мог спросить «А то что?» — и было бы много чего. Но он покосился на мое лицо и нехотя, но все же ответил:

— Нечего рассказывать. Обычный сетевой дебил. Прошаренный, практически на уровне наших спецов. Но у них ресурсов было больше. Как только его нашли и припугнули — сразу ушел в тину и не квакает.

— А Маша? — Я очень хорошо поняла выражение «опустились руки». У меня буклет просто выпал из пальцев. Потому что…

— Она вообще не при чем. Слила ему твой номер, и на этом ее участие закончилось.

— Погоди! — я еще цеплялась за старую картину мира. — А тот человек у подъезда? В капюшоне?!

— С чего ты вообще взяла, что это он? — Вадим разговаривал со мной, стоя вполоборота и не глядя в глаза. И все поправлял и поправлял рукава и галстук.

— Но он же… — я потрясла головой. Действительно. Просто стоял человек. Мало ли, что совпало со звонком? — Не он?..

— Нет. Твой Стрелец инвалид-колясочник. Дома сидит целыми днями. Злобный и умный. А теперь еще и боится.

То есть я просто испугалась, слишком сильно испугалась. Особенно на фоне историй про закатать в асфальт от Вадима. А он…

— А ты мне не рассказал?!

— Ты рвалась на работу, как еще тебя удержать?

— Соврать?!

Я вдохнула, выдохнула. Так. Перестать орать для начала, а то вообще ничего не узнаю.

— Я не врал.

— Ты просто не договаривал! Но умолчание — тоже ложь.

Вадим дернул рукав сильнее, чуть не оторвав манжету.

— Ян, давай поговорим спокойно.

У меня тряслись губы. Я даже положила на них пальцы, чтобы проверить, что мне не кажется. Черт, черт, черт… Разве так можно? Разве так можно — со мной?

— Мы этим и занимаемся. Я спокойно интересуюсь, почему ты лишил меня информации и запер в квартире, хотя нужды в этом не было.

— Уже говорили. Мне было страшно тебя потерять. Я боялся. И сейчас боюсь.

Он бросил терзать рукав и сел на кровать. Положил ладонь мне на ногу, но так и не повернулся.

— Ты сделал ровно то, что повысило шансы меня потерять до невероятных высот.

— Ян, не бесись, — Вадим погладил меня по ноге, словно успокаивая бешеную лошадь. Странно, вроде у меня не было привычки пинаться. — Ты можешь понять, что я это сделал не со зла? Я хотел, чтобы у тебя было все, что захочешь. Вообще все.

— Кроме свободы?

— Блин, да при чем тут свобода! — он стиснул пальцы так, что мне стало больно. — Я же не запирал тебя всерьез!

— Именно это и делал!

— Ну перестань. Что ты ведешь себя как ребенок. Ты ведь могла выйти из башни? Или ходить по ней? Ты могла поехать, куда угодно, если говорила мне. Поехала же в аэропорт? Не драматизируй, Ян. Это было маленькое недопонимание.

Я закрыла глаза. Слезы жглись где-то под веками.

— Серьезно. Ну чего тебе не хватало? Вот скажи? Ты же не хотела действительно вырваться, чтобы на форумах идиотам объяснять в двадцатый раз как зарегистрироваться? Вот и скажи мне — что ты такого хотела, чего не могла?

— Работать, — если говорить коротко, будет незаметно, что я уже почти плачу.

— На форумах? В Инстаграме лайки ставить? Ты же фигней у меня занималась, прости уж. Чего ты по жизни хочешь? Я все тебе устрою.

Я промолчала. Он, конечно, был прав. Но никто не возьмет меня в крутую компанию на должность мечты вот так, с улицы. Сначала форумы, потом уже остальное. И как мне, прикажете, добираться до остального?

— Ян… — Вадим повернулся, и я поразилась тому, какая мука была написана у него на лице. — Ты ведь веришь мне?

— Уже не очень.

— Ян, не дури. Мы же идеально друг другу подходим. Мы же любим друг друга. Что еще надо? Ян, я хочу от тебя детей.

Десятерых? Я все-таки всхлипнула.

— Янушка… — он придвинулся, взял меня за руку и потянул к себе, заставив уткнуться в рубашку, как тогда, когда я подумала, что Стрелец… черт, все равно больно от его вранья!

— Что?

— Янушка… Давай заведем ребенка, а? Вот прямо сейчас и начнем? Представляешь, какой он будет — красивый как я и умный как ты? Или даже двоих — второй красивый как ты и умный как я. Тяжело ему будет, конечно. Пусть будет девочка… Давай?

Он покачивал меня в руках, словно убаюкивал этими словами.

— Вадим… — самое худшее, что я ему верила сейчас. — Вадим, ты же не ребенка хочешь. Ты хочешь меня покрепче привязать.

— Ты и так ко мне привязана, чудо мое, — он погладил меня по голове. — Ведь мы же вместе, правда?

— Не знаю. Не уверена. Ты не рассказываешь мне важные вещи. Зато требуешь все больше.

— Чего я такого особенного от тебя требую, ну что ты говоришь? — возмутился он.

— Измениться! Стать такой, как жены твоих друзей.

— Разве я заставлял тебя? Разве ты не сама выбрала быть со мной? Это накладывает определенные обязательства, правда. Но ничего непосильного.

Что я могла ему ответить?

— Прости! — он посмотрел на часы, потом на свою заплаканную рубашку, отстранил меня и застегнул пиджак. — Мне правда надо бежать. Только не уходи, пожалуйста. Вернемся — договорим!

И дверь номера захлопнулась за ним.

Почему вчера было так все хорошо, а сегодня все так плохо?

Каждый из нас в глубине души надеялся, что вечером, когда мы встретимся, мы найдем какую-то волшебную тему для разговора, которая все перевернет.

Но все волшебные темы уже были исчерпаны: мы уже признались друг другу в любви, он уже попросил меня родить ребенка. Больше чудо-клея человечество не изобрело.

Он вернулся за три часа до самолета и сразу сказал собираться. В такси мы молчали — было страшно начинать. В зале ожидания тоже молчали — там были люди. Среди них наверняка те, кто знал русский, и ругаться у них на глазах не хотелось.

Но в бизнес-классе самолета мы остались одни. Да, за тонкой шторкой шумели другие пассажиры, иногда мимо проходили стюардессы, но молчать еще три с лишним часа было невыносимо.

Начал он. И дальше все покатилось — уже было все равно, кто рядом. Все равно, падал ли самолет в воздушные ямы, приносили ли обед, выпускали ли по рукаву в аэропорт, проверяли ли паспорта.